Джинн и Королева-кобра - Филипп Керр

Джон не стал с ним спорить. Он надеялся, что когда-нибудь гуру на собственной шкуре узнает, что у джинн нет иммунитета к яду пауков и скорпионов. И, что еще важнее, Джон надеялся оказаться в какой-то момент радом с Нимродом и засунуть ему в рот письмо для мамы.

— Простите, — сказал он кротко. — Я не желаю вам зла.

— Ничего страшного. Впредь думай, что говоришь.

— А могу я посмотреть на дядю? — все так же смиренно спросил Джон.

— Так ты его и с койки видишь. Вон же он, дрыхнет.

— Но я хотел бы подержать его за руку, — сказал Джон. — Просто удостовериться, что он все еще жив.

— Так ты ни в чем удостовериться не сможешь — отозвался гуру. — Рука у Нимрода холодна как льдышка. О том, что он жив, нам говорят только показания приборов на экране над его головой.

— Пожалуйста, — умоляюще сказал Джон. — Для меня это очень важно.

— Почему? Какой-нибудь трюк задумал? Все джинн такие изобретательные! — Гуру почесал себе задницу.

— Ну что вы? Никаких трюков. Да и что я могу сделать? У меня же никакой джинн-силы не осталось. И у него тоже. Ну пожалуйста!

— Однако ты наглец, юный джинн. Сам только что желал мне смерти, а теперь меня же просишь об одолжении. И не стыдно?

— Очень стыдно, — покаянно сказал Джон. — Но я извинился. И готов извиниться снова.

Гуру перестал чесать задницу и понюхал пальцы.

— Тогда я принимаю твои извинения. Можешь подержать его за руку. Но не раньше, чем мы закончим переливать кровь и по моим жилам побежит живительная джинн-сила. — Гуру захихикал, даже заквохтал, точно курица. — На самом деле это уже… уже происходит. Я чувствую себя потрясающе! Никогда не ощущал такой внутренней мощи, не испытывал такой благодати. По всему телу раскатывается тепло и радость. Неужели джинн так себя чувствуют всегда?

— Вполне возможно, — неопределенно ответил Джон. Потому что в жизни это было совсем не так. Обычно — по крайней мере, когда он не промерзал до мозга костей и не лишался половины собственной крови из-за какого-то сумасшедшего — Джон вообще никак особенно себя не чувствовал. Как самый обычный, нормальный человек. Как все. И он добавил: — Да, наверно, вы правы.

Прошло уже больше часа, и, наконец, последняя порция джинн-крови была перелита в дряблую руку гуру. Процедура закончилась. Гуру Масамджхасара уселся, спустил ноги с койки и глубоко вздохнул, словно пробудился от долгого освежающего сна.

— Жуть как есть хочется! — Он отчаянно чесал голову и широко улыбался Джаггернауту. — Неси сюда еды! Нет, погоди. Сначала воды. У меня во рту пересохло.

— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил Джаггернаут, подавая гуру большой стакан воды.

— Как никогда! На миллион долларов.

— Ага, мятых и зеленых, — съязвил Дыббакс. — Красиво.

Полностью проигнорировав замечание Дыббакса, гуру добавил:

— Я чувствую себя по-новому. Совершенно по-новому. — Он почесал волосатую грудь и живот. — Внутри у меня все иначе. Словно в моей голове включилось что-то, какая-то кнопка, которая прежде была выключена.

Гуру залпом проглотил воду, взял у Джаггернаута градусник, засунул его кончик в рот и разрешил прослушать свое сердце через стетоскоп. Отдав другому санитару пустой стакан, он, не выпуская изо рта градусник, жестом попросил еще.

— Уж не знаю, почему у меня вдруг прорезалась такая жажда, но это факт. — Еле дождавшись, чтобы Джаггернаут вынул градусник, гуру жадно и торопливо проглотил еще целый стакан воды, часть которой пролилась на его длинную густую бороду. — Кстати, в Англии донорам, сдавшим кровь, обязательно наливают чашку чая. — Он засмеялся. — Чашку чая! Я всегда списывал это на причуды англичан. Но, как ни странно, я и сам бы сейчас не прочь выпить чайку. Чашку крепкого чая. Индийского, разумеется. — Он подал знак второму санитару, и тот бросился исполнять приказание.

— У вас довольно высокая температура, — сказал Джаггернаут. — Тридцать восемь и семь.

— Правда? — Гуру растерянно посмотрел на термометр, а потом взглянул на детей.

— Для человека это ненормальная температура. А для джинн?

Дети, которые прекрасно знали, что для джинн 38,7 как раз и есть норма, хранили молчание. Они испугались, что гуру и вправду стал джинн. Наконец Филиппа, спохватившись, ответила:

— Нет, что вы! Это слишком много.

— Измерь-ка ей температуру, — велел гуру Джаггернауту. — Проверим, врет или нет.

Джаггернаут подошел к Филиппе с термометром.

— Я не собираюсь брать это в рот, — сказала она. — Сначала простерилизуйте его.

— Прости. — Джаггернаут тут же достал другой градусник и сунул его Филиппе под язык.

— Тридцать семь ровно, — сказал он спустя минуту. — Нормальная, в сущности.

Для любого мундусянина это была практически нормальная температура, но для джинн она была, конечно, крайне низкой. И Филиппа чувствовала себя отвратительно. Она прекрасно знала, в чем дело, знали об этом и мальчики, но все, не сговариваясь, решили промолчать, надеясь заронить смятение в душу гуру.

— Ваша температура должна быть ниже, — сказал Джаггернаут гуру Масамджхасаре. — Особенно учитывая, как здесь холодно.

— Допускаю, но чувствую-то я себя прекрасно. — Он сбросил с плеч шубу. — А ты уверен, что у нас не нарушена система охлаждения воздуха? Еще не хватало, чтобы кто-то из наших гостей вдруг согрелся и устроил нам тут веселую жизнь.

Тут вернулся второй санитар — с чаем. Гуру взял чашку и кивнул на какой-то сложный, вделанный в стену прибор:

— Проверьте-ка температуру в помещении.

Санитар подошел к прибору, даже постучал на случай по циферблату и пожал плечами: Температура в норме, ваша святость.

— Что это значит? — рассердился гуру. — Она не должна быть в норме! Здесь должна искусственно поддерживаться низкая температура!

— Не волнуйтесь, ваша святость, — сказал Джаггернаут. — Здесь жуткий холод. Все прекрасно, сэр.

— Кому холодно, а кому и нет, — заявил гуру. — Немедленно проверьте все приборы. Удостоверьтесь, что они работают должным образом. — Он встал, потянулся и подошел к койке Филиппы. — Что ж, гуру Филиппа. С чего начнем?

— Здесь слишком холодно, — ответила девочка. — Надо выбраться наружу, на солнце. Джинн немного похожи на ящериц. Силу им дает только тепло.

Гуру захихикал.

— Думаешь, я идиот? Если я дам тебе согреться, сам тотчас превращусь в кучку пепла. Нет, мы сделаем иначе. Ты дашь мне несколько указаний практического свойства, а потом я сам пойду наверх и попробую ими воспользоваться. Хотя, если честно, я думаю, что у меня и здесь все получится. Я вообще не ощущаю холода. Как раз наоборот. Во мне бурлит ваша молодая кровь. Пузырится, как взболтанное шампанское. Я полон энергии. Изумительное ощущение.