Незаменимый вор - Александр Бачило

– Ну просто мать-перемать!

В тоске старпом протянул руку и ткнул пальцем в кнопку крохотного телевизора, стоявшего на крохотном столике у крохотного окна его крохотной каюты (окно выходило в трюм и предназначалось для надзора за грузами). Экран осветился. Запищала музыка. Зрелых лет мужчина в шутовском наряде, отчаянно кривляясь и нарочно коверкая слова, повел речь о какой-то уморительно смешной викторине, имеющей состояться прямо сейчас. Но старпома не увлекали заковыристые вопросы викторины, пересыпанные забавными прибаутками. Без улыбки смотрел он на экран, почти не воспринимая происходящего, до тех пор, пока один из зрителей в студии не выиграл приз за первый конкурс.

На экране вдруг появились темные бутылки туманного стекла с золотыми этикетками, знакомыми до боли. Старпом ахнул и сунул руку под кровать. Так хватается за карман обворованный в трамвае. Но ящик был на месте, и все шесть неликвидных бутылок оставались нетронутыми. Старпом вынул одну из них. Cognac Napoleon. Точь-в-точь такую же бутылку ведущий вручал победителю конкурса в качестве приза.

Гады, грустно подумал старпом. Размочили монополию. Уж это верный признак: если по телевизору показывают, значит в ближайшее время и рынок наводнят. По бросовым ценам. Вот тебе и окупил всю партию! Опять облом! Да что ж так не везет-то мне?! Это уже не мать-перемать, это уже просто... просто не знаю, что!

На экране, тем временем, счастливые победители получали все новые и новые призы с золотыми этикетками.

Спаивают русский народ, сволочи! Старпом в негодовании метался по каюте, так что фанерные щиты ходили ходуном. Со злости он чуть не грохнул об пол свой маленький телевизор, но тут, к счастью, проклятые бутылки исчезли с экрана, начался очередной рекламный блок. Старпом слегка успокоился. Он сидел на кровати, держась за голову, лысеющую от выпавших на ее долю страданий, и думал о своей нелегкой коммерческой доле. Еще он думал о том, какие идиоты сидят на телевидении. От этой мысли ему становилось легче.

Вот, к примеру, реклама. Сидит деваха и щебечет не поймешь что, на черт-те каком языке. Умники! Рекламируют и сами не знают, что рекламируют! А, да чего на них смотреть! Гори оно все синим пламенем!

Старпом решительно взял со стола бутылку, сорвал фольгу и ударил в донышко тяжелым кулаком...

* * *

Ольга пинком распахнула дверь и, подняв аннигилятор, шагнула в теплый застоявшийся полумрак. Каюта старпома была пуста, постель смята (княжна не знала, что это нормальное состояние постели старпома), из-под кровати торчал угол знакомого ящика. Ольга рывком вытащила ящик на середину узкого прохода. Тускло блеснули, качнувшись, пять головок, обернутых фольгой. Шестая бутылка стояла на столике рядом с телевизором. Она была пуста.

– Ушшел, гад! – прошипел из-за спины Христофор.

– Кто ушел? Куда ушел? – разом загалдели мотористы и грузчик. Они вбежали в грузовой отсек вслед за графом и теперь наседали на него с трех сторон, впрочем довольно деликатно, без рук. Команда считала нелишним задать несколько вопросов, прежде чем вступать в драку с вооруженными людьми.

– Чего вам надо от старпома? – спросил один из мотористов, заботливо протирая ветошью разводной ключ.

– От старпома! – передразнил его Христофор, появляясь из каюты с ящиком в руках. – Был старпом, да весь вышел!

Он поставил ящик на клепаный металлический пол и любовно погладил золотые горлышки бутылок. Те самые. Ни капельки не изменились. И даже ящик какой-то родной, знакомый каждой царапиной. Сколько пришлось из-за него помучиться! И вот, наконец, удача. Все-таки это была огромная удача – сразу пять сосудов с ифритами. Предыдущие три достались гораздо трудней. И хоть погоня за ифритами на этом еще не кончалась, приятно было сознавать, что поймать осталось только одного. Один – не шесть! Одного-то уж как-нибудь...

– А старпома своего, – сказал Гонзо, обращаясь к мотористам. – вы, ребята, лучше и не ищите. Заболел он. Подхватил на Дороге Миров такое, что не дай вам бог сейчас его встретить!

– Кого это не дай бог встретить? – гулко раздалось вдруг в пустоте трюма. – Вы чего в каюту полезли? От, народ! Уже спиртное почуяли! В гальюн нельзя отлучиться!

Из темноты выступил грузный мужчина в тельняшке и брюках-клеш, которые он застегивал на ходу. Гонзо сразу узнал его. Это был старший помощник капитана межмирника «Леонид Кудрявцев».

– Так, – прогремел старпом, подходя ближе, – это что такое?! Почему на судне посторонние? Кто пустил?!

При первых звуках его голоса Ольга вышла из каюты и, поигрывая оружием, двинулась навстречу.

– Кто такие? – гаркнул на нее старпом и тут же умолк, тупо уставясь на аннигилятор.

Ольга не стала вступать с ним в переговоры. Она прямо начала читать заклинание:

– Слушай меня, существо из другого мира! К тебе обращается твой хозяин...

Все вокруг притихли, а некоторые, из числа наиболее впечатлительных, даже затаили дыхание. Но самое удивительное действие ольгино колдовство произвело на старпома. Услыхав первые фразы заклинания, он перевел растерянный взгляд с аннигилятора на лицо княжны, прищурился, подался вперед, всматриваясь, как в водяные знаки на стотысячной купюре... Минута прошла в невыносимом напряжении... Старпом вдруг хлопнул себя по лбу.

– Ну точно! А я-то голову ломаю: где мог слышать сегодня вот это самое? В рекламе! Конечно! Вот ведь, мать-пере... пардон! Так вы с телевидения? А это у вас, надо полагать, телекамера? Надо же! На аннигилятор здорово похожа. Я даже испугался сначала, ей-богу!

– Оля, что происходит? – тихо спросил Христофор, не ожидавший ничего подобного.

– Это не ифрит, – так же тихо ответила княжна.

– Я вижу, что не ифрит! – пробормотал Гонзо, старательно отворачиваясь от старпома. – Но где же тогда ифрит?

– Скажите, – с очень натуральным волнением в голосе спросила Ольга. – Вы открывали хоть одну бутылку из этого ящика?

Старпом внимательно посмотрел на ящик, потом снова на княжну.

– Ну да, – сказал он нетвердо. – Только что. Открыл и выпил. Гадость ужасная! А что?

– Как выпил?! – прошептал Христофор. – Ничего не понимаю!

Ольга вдруг сорвалась с места, бросилась обратно в каюту и вышла из нее с пустой бутылкой. Закрыв глаза, княжна принюхивалась к остаткам содержимого бутылки, попыталась вытряхнуть хоть каплю на ладонь, но это ей не удалось.

– Оля! – шептал Гонзо. – Это что, опять не наши бутылки?

– Наши, – бесцветным голосом произнесла княжна.

Бутылка выпала из ее руки и покатилась по полу. Ольга повернулась к старпому.

– Вы говорите, гадость, – спросила она устало. – Значит вы не допили того, что было в бутылке? Вылили?

Старпом от возмущения хлопнул себя по коленкам.

– Вылили! Да ты знаешь, девочка, сколько стоит такая бутылка? Коньяк в такую цену не выливают! Ну, не понравилось с непривычки. Не пропадать же добру! Что мне бутылка коньяку? Тьфу! Разболтал – и в рот. До сих пор что-то не забирает... Говорю же – гадость.

На Ольгу было страшно смотреть. Вокруг глаз у нее появились темные круги, губы пересохли, растрепанные золотые волосы казались седыми прядями, торчащими во все стороны. Сейчас она как никогда была похожа на ведьму. Но это были лишь фокусы дурного трюмного освещения. Злое веселье на миг вспыхнуло в зеленых ведьминых глазах и сейчас же сменилось выражением безжалостной, окончательной решимости.

– Идем! – сказала она старпому.

Тот сейчас же беспрекословно направился к выходу.

– Прихвати ящик, – небрежно бросила княжна.

Старпом послушно вернулся за ящиком.

– Оля, ты куда? – растерянно спросил Христофор.

– Мне нужно поговорить с ним наедине, – сказала княжна, не глядя на Гонзо. – Подождите здесь...

Она повернулась и пошла вслед за старпомом к выходу. У Христофора вдруг нехорошо, толчками заходило сердце, словно подталкивая его куда-то.

– Постой! – крикнул он, бросаясь за ней. – Куда же ты... уходишь...

И остановился, с удивлением глядя в дуло направленного на него аннигилятора.

– Я сказала, подождите здесь, – сухо произнесла Ольга. – Это касается всех...

Она шагнула за дверь и захлопнула ее за собой. Глухо проскрежетал наружный засов. В грузовом отсеке межмирника «Леонид Кудрявцев» наступила ночь.

Глава 23

Через два часа капитан «Леонида Кудрявцева» вернулся из похода по бесчисленным московским учреждениям, пороги которых он обивал в поисках выгодного груза. Усталый и злой, он очень ругался, не обнаружив в рубке межмирника ни одной живой души (Стопарь, полежав в обмороке, сколько положено, поднялся и ушел, куда глаза глядят, совсем просветленный). Команда судна и Гонзо с графом, запертые в трюме, сумели, в конце концов, привлечь внимание капитана отчаянным стуком в дверь и энергичными высказываниями в замочную скважину. Увидев на судне посторонних, капитан еще больше рассвирепел, даже хотел вызвать милицию, но Христофор предъявил ему удостоверение следователя по особо важным делам Богоушека, после чего величественно удалился и графа прихватил с собой.