Истоки средневекового рыцарства - Франко Кардини

Безопасность новых магнатов, вышедших победителями из дворцовой "революции", требовала сверхобогащения и сверхвооружения для меньшинства верных приспешников, увеличения дистанции между ними и остальной частью франкского народа. Стремление создать тяжелую кавалерию, намного превосходящую пехоту, было, по всей вероятности, не одной из антисарацинских, антиаварских, вообще "антиварварских" акций, а внутриполитическим военным средством, при помощи которого Карл Мартелл и его преемники рассчитывали упрочить свою незаконно захваченную власть.

Обычно принято говорить о распространении кавалерии в этот период как о факте военной и экономической истории. И это вполне справедливо. Но при этом не следует забывать о политике. Воины, получавшие землю при условии, что уровень их вооруженности намного будет превосходить средний уровень остальной массы свободных франков, именно в тот момент, когда в верхах франкской политической системы происходили чрезвычайные изменения, образовывали новую политическую силу, которая должна была стать опорой королевской власти.

С военно-технической точки зрения выбор пал на "конного воина". Образцом кавалерии по тем временам считалась лангобардская кавалерия. Франки и лангобарды в этот период времени поддерживали оживленные контакты, а в какой-то момент были даже союзниками. В 768-771 гг. франкская политика находилась под влиянием королевы Берты, известной своими пролангобардскими. взглядами.

Тем не менее интерпретировать развитие кавалерии в качестве инструмента политической воли новых сеньоров франкского народа следует с известной долей осторожности. Не надо забывать и о других факторах, способствовавших ее подъему. Липтинский синод (Concilium Liptinense) 743-744 гг., на котором франкская церковь согласилась с переводом своих земель в режим временного подчинения королю (precarium) [101], со всей определенностью заявил о том, что данное решение было принято с целью оказать помощь народу оружием в момент грозящей опасности.

И мы тотчас же вспоминаем об испанских арабах. Однако они не были единственным "племенем", угрожавшим франкам. Таким образом, перед нами еще одно обстоятельство франкской жизни, вызвавшее появление кавалерии. Его следует учесть наряду с политической задачей дня - обеспечить консолидацию узурпированной власти. Кроме арабской, речь шла и о "варварской" угрозе, нависшей над франками как на Севере, так и на Востоке. Наряду с этим существовала необходимость удерживать под своим контролем Южную Галлию, по-прежнему подвергавшуюся набегам сарацин, терзаемую местными междоусобицами. Чтобы справиться со всеми этими опасностями в эпоху демографической депрессии, необходима была не просто многочисленная "народная" пехота, собрать которую вряд ли представлялось возможным, а и кавалерия "элиты", состоящая из профессионалов, готовых по первому приказу выступить в поход, не заботясь о сельскохозяйственных работах, способных в короткий срок и своевременно прибыть в любой уголок королевства.

Каролингская кавалерия, будучи связанной с экономической структурой общества, возникла в обезлюдевшей бедной стране, где не бывало такой весны, чтобы в самый разгар полевых работ не обрушивались бы на ее землю враги, не захлестывали бы ее войны. Нельзя же было в самом деле бросить сеять хлеб, чтобы заниматься только войной. Невозможно было каждый год ставить народ этой страны перед необходимостью выбора: или смерть от руки захватчика, или голодная смерть. Отсюда жизненная необходимость в формировании такой категории людей, которые, находясь на содержании трудящихся и будучи свободными от материальных забот, могли бы полностью посвятить себя войне, совершенствованию своего боевого мастерства и вооруженной борьбе с врагами. Необходим был труд мирных людей. Но не менее необходима была и вооруженная его оборона.

О какой "варварской" угрозе толковали святые отцы, собравшиеся на синод? Кто держал в осаде каролингскую Европу и в длительной перспективе являлся одним из факторов ее политического распада?

Для каролингской эпохи характерно постоянное стремление вооружаться и совершенствовать военное мастерство. Многочисленные походы Карла на испанских сарацин, аваров, саксов объясняют это стремление. Однако было бы ошибкой считать, что движущей силой всех этих походов являлся франкский экспансионизм и связанный с ним дух военного мессианства. Подобно библейскому Израилю, "новый франкский Израиль" также ощущал себя осажденной крепостью, видел свой долг в том, чтобы путем вооруженной борьбы и завоеваний обеспечить жизненно важную победу над своими врагами.

На первых порах аварская опасность была весьма отдалена от Галлии. Лишь после франко-лангобардской войны авары, на протяжении всего VIII в. представлявшие непосредственную угрозу для Италии, Баварии и Австрии, лишат сна наконец и Карла Великого. В 787 г. франки дали жестокий отпор в ответ на аварское наступление, предпринятое во Фриули. В 796 г. была уничтожена аварская кочевая столица-лагерь. Началась длившаяся в течение пятнадцати лет кровавая бойня, которая завершилась лишь в 811г. Настоящий геноцид: в результате жестокой франкской войны и из-за малочисленности аваров они были практически стерты с лица земли. После 822 г. о них больше нет никаких известий.

Главный же враг франков в течение всего VIII в., несомненно, испанские арабы. Арабско-берберская оккупация Испании и покорение вестготов сарацинами (при сохранении ограниченного очага сопротивления в труднодоступной Астурии) совершились всего за три года - с 711 по 714г. Вдохновленные легким успехом, мусульмане тотчас двинулись за Пиренеи в ту часть Галлии, которая принадлежала вестготскому королевству. Нарбонн пал в 718 г., Ним и Каркассонн - в 725 г.; в 721 г. арабы появились у стен Тулузы и в Провансе. Весь бассейн Роны стал театром военных действий. В 725 г. (по другим данным, в 731 г.) был сожжен Отен. В этот момент эмир Абдуррахман предпринял решительные действия. Он двинулся в Аквитанию, пересек Гасконь, разграбил Бордо, откуда был готов совершить бросок на Тур. В его планы входил захват национальной святыни франков - гроба св. Мартина.

Необходимо отметить, что в данном случае святой епископ оказался на высоте своей славы покровителя воинов. В октябре 732 г. набег Абдуррахмана был остановлен близ Пуатье. Авантюра, столь блистательно начатая эмиром, завершилась поражением, быть может, вследствие ошибок, допущенных арабами. Кроме того, они не располагали силой, достаточной для продолжения экспансии. Даже в том случае, если бы эмиру удалось взять Пуатье, разграбить турскую святыню и провозгласить со всех городских башен великое имя Аллаха и его Пророка, все равно вряд ли он был бы в состоянии принудить весь Оксфорд погрузиться в изучение Корана, что бы там ни предрекал спустя тысячу лет знаменитый Гиббон. Чтобы смести с лица Европы христианство, нужны были гораздо более могущественные силы, нежели те, которыми располагал какой-то эмир. Однако франки не на шутку перепугались, продолжали они бояться и после битвы при Пуатье, не избавившей Галлию от мусульманских набегов.

"Посмертная", так сказать, слава Пуатье затушевала ту простую истину, что в 734 г. арабы, стоявшие под Нарбонном, разграбили Арль, добрались до Бургундии и угнали оттуда в Испанию огромное количество рабов. Так что если даже Карл Мартелл и не помышлял ранее о создании регулярной кавалерии, то, будучи не в состоянии пуститься в преследование бежавших из-под Пуатье арабов, он наверняка задумался над этим. Причина была, в сущности, аналогична той, что заставила и римских императоров III - IV вв. ввести в своей армии институт comitatenses. Ведь речь шла о необычайно мобильном и агрессивном противнике, чьи силы были дислоцированы вдоль протянувшейся на многие сотни километров границы. Необходимо было создать такой род войск, который был бы способен передвигаться с максимальной скоростью.

Между 736-739 гг. Карл Мартелл вел непрерывные войны против мусульман и их христианских союзников на юге Галлии. Как и во всех приграничных районах, здесь также процветало двурушничество, предательство, пособничество врагу, причем в самых неуловимых и двусмысленных своих проявлениях, таких, например, как вендетта и сведение личных счетов. К середине столетия обстановка, казалось, стабилизировалась. Во многом этому способствовал тот факт, что продвижение мусульман приостановилось, хотя немалая часть Лангедока по-прежнему оставалась в руках арабов и сотрудничавших с ними еще сохранившихся кое-где готов. По прошествии некоторого времени Пипину, ставшему королем, удалось изгнать мусульман и из этих пределов, продвинув уже Францию в направлении Средиземноморья. Восточная ее граница при этом отодвинулась за Рейн. В 759 г. капитулировал наконец и Нарбонн.

Возобновление франко-арабской войны (хотя, быть может, и не совсем корректно называть ее именно так) относится к 777 г., когда правитель Барселоны и Херона обратился к Карлу Великому с просьбой об оказании помощи против халифа Кордовы. Мусульманскую Испанию терзали междоусобицы и противоречия. "Христианнейшая" война Карла, по существу, явилась составной частью гражданской войны, которую вели друг с другом сарацины. Но и в этом случае Карл предпочел атаковать во имя предотвращения худшего. Наступление он предпринял в оборонительных целях. Пиренейские рубежи не могли считаться безопасными, Южная и Центральная Франция были охвачены волнениями. Монарх в течение долгого времени был слишком занят делами за Рейном и находился вдали от своих южных владений. Несомненно, Карл принял решение вмешаться в испанские дела и по религиозным причинам. Саксы были просто язычниками, в Испании же мусульмане угнетали христианское население. Сейчас трудно установить, знал ли Карл о том, сколь щедрым был так называемый мусульманский "гнет" и сколь охотно христиане Испании сотрудничали с сарацинами вообще.