Хранители - Джон Толкиен

Очевидно, у Сэма вновь появились сомнения относительно Бродяжника, но пока они разговаривали, Бродяжник вернулся, появившись внезапно из тени. Они испуганно уставились на него, а Сэм выхватил меч и заслонил Фродо, но Бродяжник отвел его руку.

— Я не Черный Всадник, Сэм, — мягко сказал он, — и не в союзе с ними. Я старался узнать что-либо о их намерениях, но ничего не узнал. Не понимаю, почему они ушли, почему не нападают снова. Но больше их присутствия поблизости нет.

Когда он услышал рассказ Фродо, он задумался, покачал головой, вздохнул. Потом приказал Пиппину и Мерри согреть как можно больше воды и обмыть ею рану Фродо.

— Нужно согреть Фродо, — сказал он. Потом он встал, отошел в сторону и подозвал к себе Сэма. — Я думаю, что теперь лучше понимаю случившееся, — тихим голосом сказал он. — Было всего пятеро врагов. Почему они не все были здесь, я не понимаю. Думаю, они не ожидали встретить сопротивления. Пока они отступили. Но боюсь, что недалеко. На следующую ночь они придут вновь, если мы не сможем уйти от них. Они будут ждать, так как думают, что цель их близка, и Кольцо не сможет далеко уйти от них. Боюсь, Сэм, они считают, что ваш хозяин получил смертельную рану, которая подчинит его их воле. Но посмотрим!

Сэм подавился слезами.

— Не отчаивайтесь! — сказал Бродяжник. — Вы теперь должны доверять мне. Ваш Фродо сделан из более крепкого вещества, чем я предполагал, хотя Гэндальф намекал мне, что он еще докажет это. Фродо не убит, и я думаю, что он будет сопротивляться злой власти раны дольше, чем ожидают его враги. Я сделаю все, чтобы помочь ему. Стереги его получше, пока меня не будет!

С этими словами он опять исчез во тьме.

Фродо дремал, хотя боль от раны медленно усиливалась и смертельный холод распространялся от раны на плечо и бок. Друзья согревали его и обмывали рану. Ночь проходила медленно и утомительно. На небе занималась заря, и углубление осветилось серым рассветом, когда наконец вернулся Бродяжник.

— Смотрите! — воскликнул он и поднял с земли черный плащ, до сих пор не видимый во тьме. На расстоянии фута выше нижнего края плаща был разрез. — Это удар меча Фродо. Боюсь, что это единственный ущерб, который он нанес врагу — враг неуязвим, все лезвия разрушаются, коснувшись этого смертоносного короля. А вот имя Элберет было посущественней ваших кинжальчиков…

— А для Фродо опаснее было это! — вновь наклонившись, он поднял длинный тонкий нож. Нож холодно сверкнул. Когда Бродяжник поднял его, они увидели, что лезвие ближе к концу имеет зазубрину, а самый конец обломан. Хоббиты с изумлением смотрели на клинок, который пока Бродяжник держал его, начал таять и исчез, как дым в воздухе, оставив в руке Бродяжника только рукоять. — Увы, — воскликнул он. — Именно этот проклятый клинок нанес ему рану. Мало кто в наши дни достаточно искусен, чтобы лечить раны, нанесенные этим оружием. Но я сделаю все, что смогу.

Он сел на землю, положил рукоять меча к себе на колени и запел над ним медленную песню на странном языке. Затем, отложив ее в сторону, повернулся к Фродо и мягким тоном произнес несколько слов, которых не смог понять никто из остальных. Из кармана на поясе он извлек длинные листья какого-то растения.

— Я уходил далеко, чтобы отыскать эти листья, — сказал он. — Это растение не растет в холмах, я нашел его в рощах к югу от дороги, нашел в темноте по запаху листьев. — Он растер лист пальцами, и Фродо ощутил слабый и острый запах. — Счастье, что я нашел его. Это целебное растение принесли в Средиземье люди с запада. Они назвали его ателас: сейчас оно растет там, где раньше жили или стояли лагерем люди прошлого, на севере его не знают, за исключением тех, кому случалось бродить в Диких Землях. Это сильное средство, но и его может оказаться недостаточно для такой раны.

Он бросил листья в кипящую воду и обмыл ею рану Фродо. Запах пара действовал освежающе, и те, что не были ранены, почувствовали, как проясняется их голова. Трава произвела некоторое действие и на рану, так как Фродо ощутил, как уменьшается боль и холод у него в боку, но жизнь не вернулась к его руке, он не мог поднять ее, не мог согнуть пальцы. Он горько пожалел о своей глупости и упрекал себя в своей слабости: теперь он был убежден, что, надевая Кольцо на палец, он повиновался злой воле Врага. Он думал, не покалечен ли он на всю жизнь. Как же они теперь смогут продолжать свое путешествие? Он чувствовал, что от слабости не может стоять.

Остальные обсуждали тот же вопрос. Они решили покинуть Заверть как можно быстрее.

— Теперь, я думаю, — сказал Бродяжник, — что враги в течении нескольких дней следили за этим местом. Если даже Гэндальф приезжал сюда, он вынужден был уехать и не смог вернуться. В любом случае здесь мы в большой опасности после наступления темноты и вряд ли в другом месте встретим большую опасность.

Как только полностью рассвело, они торопливо поели и упаковались. Фродо не мог идти, поэтому они разделили большую часть багажа между собой и посадили Фродо на пони. За последние несколько дней бедное животное проявило себя хорошо, к тому же оно поправилось, стало сильнее и проявляло явную привязанность к своим новым хозяевам, особенно к Сэму. Очевидно, обращение Билла Ферни было все же гораздо хуже этого трудного и опасного путешествия.

Они двинулись в южном направлении. Это означало необходимость пересечь дорогу, но это был ближайший путь к более лесистой местности. А им нужно было торопиться: Бродяжник сказал, что Фродо нужно согревать, особенно по ночам, к тому же огонь будет некоторой защитой для всех остальных. Его план сводился к тому, чтобы сократить путь, срезав еще одну большую петлю дороги: восточнее Заверти она изменяла свое направление, делая широкий изгиб к северу.

Они медленно и осторожно спустились по юго-западному склону холма и через некоторое время оказались у дороги. Не было ни следа Всадников. Но, пересекая дорогу, они услышали два крика: холодный голос звал и холодный голос отвечал. Дрожа, они торопливо отправились к зарослям впереди. Местность перед ними клонилась к югу и было дикой и бездорожной. Группами росли кусты и низкорослые деревья, их разделяли большие открытые пространства. Трава была скудной, жесткой и серой, листва деревьев увяла и опала. Это была безрадостная земля, а их путешествие было медленным и тоже безрадостным. В пути они почти не разговаривали. Рана Фродо болела, он с грустью смотрел на своих товарищей, которые шли, опустив головы. Спины их гнулись под грузом. Даже Бродяжник казался усталым и расстроенным.

Перед концом первого дневного перехода рана Фродо вновь начала сильно болеть, но он долго не говорил об этом. Прошло четыре дня, характер местности почти не менялся, только Заверть медленно исчезала позади, а далекие горы перед ними становились чуть-чуть ближе. Кроме того, далекого крика, они не слышали и не видели врага. Не было никаких признаков, что враги заметили их бегство и преследуют их. Они опасались часов темноты и по ночам дежурили парами, в любое время ожидая увидеть черные фигуры, крадущиеся в серой ночи, тускло освещенные закрытой облаками луной. Но они ничего не видели и не слышали ни звука, кроме шелеста листвы и травы. Ни разу они не ощутили присутствия зла, которое охватило их перед ночным нападением. Трудно было надеяться, что всадники вновь потеряли их след. Возможно, они ждали их в засаде в каком-нибудь узком месте?