Твари - Михаил Вершовский

И сейчас несла она с собой не бирюльки-побрякушки, не сумки с драгоценным барахлом, — да и откуда было бы взяться драгоценному барахлу с побрякушками? — а единственное родное существо, оставшееся у нее на этой планете. Старого облезлого кота.

Барсик, словно прочитав мысли Сергея, вытянул голову и мяукнул.

— Ничего, брат, — улыбнулся Телешов. — Все будет нормально.

— Вы думаете, Сережа? — Женщина не поднимала головы.

— Конечно, Ольга Александровна. Уверен, со всем этим не за день, так за пару дней должны покончить.

Она покивала.

— Только вот не знаю… — Она погладила кота по голове. — В метро нас с Барсиком пустят?

— Пустят. На метро коты путешествуют без проблем.

— Ну, это другие коты… — В ее голосе звучало сомнение. — Барсюшка еще ни разу не пробовал.

— Ничего. Все будет хорошо. А что же вы без вещей?

— А какие же вещи, Сережа? — Ольга Александровна всерьез удивилась. — Нам сказали, что поселять нас будут в пансионаты, пионерские лагеря, в Колпино, Кавголово, Рощино. Там ведь все приготовили, разве нет?

«Пионерские лагеря». Господи. Откуда же в людях, после всего, что преподносила им жизнь, такая безмятежная и спокойная вера? Хотелось бы надеяться, что все приготовили, подумал он, и сказал:

— Конечно. Обо всем уже позаботились.

— Ну вот, — старушка удовлетворенно кивнула. — Денег я, конечно, с собой взяла. Ведь мало ли что…

— Это правильно. На всякий случай. Не повредит.

Человеческая река зашевелилась и начала двигаться. Было непонятно, почему и как это произошло — никаких новых команд по громкоговорящей не поступало, да и спасатели с милицией по-прежнему общались с отдельными группками людей. Однако какой-то коллективный разум — да нет, конечно же, не разум, скорее, инстинкт — решил, что пора. И люди пошли. Пошли спокойно, медленно, без суеты и толкотни. Переговариваясь негромко — и поглядывая в стороны домов, которые оставляли неведомо на какой срок. Хорошо, если не навсегда.

Старая учительница, подняв голову, посмотрела на Телешова. Слезы на ее щеках уже высохли.

— Ну вот, все и пошли. Вы идете, Сережа?

— Нет, я пока здесь побуду. На подхвате. Вдруг в домах кто-то еще остался. Проспал — ну знаете, всякое же бывает.

— Вряд ли. — Ее светлые глаза смотрели спокойно. — Вряд ли кто-то остался.

Телешов, смутившись, откашлялся в кулак и потрепал Барсика по голове.

— Дела найдутся, — сказал он. — А вам доброго пути, Ольга Александровна. Все будет хорошо. Все выправится.

Она кивнула и, медленно переставляя ноги, двинулась вместе со всеми к перекрестку.

МЧС-овские «Газели» медленно ехали по опустевшим улицам. Из громкоговорителей неслось одно и то же:

ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ! ЖИЛЬЦАМ ДОМОВ С ТРИДЦАТЬ ШЕСТОГО ПО ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ ПО УЛИЦЕ ГРАНИТНОЙ И ДОМОВ С ТРЕТЬЕГО ПО ДЕВЯТЫЙ ПО УЛИЦЕ КАЗАНСКОЙ…

Алина, стоявшая неподалеку от штаба, посмотрела на часы. Почти десять. Кому это они? Каким жильцам, если все уже вышли и вот-вот двинутся к метро?

…ЕСЛИ ВЫ ПО КАКИМ-ТО ПРИЧИНАМ ОСТАЛИСЬ ДОМА, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ВЫХОДИТЕ НА УЛИЦУ. ОТКРОЙТЕ ОКНА И ПОДАЙТЕ СИГНАЛ СПАСАТЕЛЯМ ВНИЗУ. ПОВТОРЯЕМ, ОТКРОЙТЕ ОКНА И ПОДАЙТЕ СИГНАЛ СПАСАТЕЛЯМ ВНИЗУ.

Ламанча обвела взглядом пятиэтажки, стоявшие гармошкой вдоль дороги. Ни одно окно не распахнулось. Значит ли это, что людей в домах уже нет? Она отогнала от себя назойливую мысль, уточнявшую: «живых людей».

…ЕСЛИ ВЫ НЕ В СОСТОЯНИИ ПОДОЙТИ К ОКНУ, СООБЩИТЕ О ВАШЕМ МЕСТОНАХОЖДЕНИИ ПО ТЕЛЕФОНУ…

Нет, подумала Наговицына. Если в квартирах и были одинокие старики, инвалиды, больные — соседи вряд ли оставили бы. Постучали, позвонили бы. Все-таки «хрущевский» район. За все эти годы здесь все давно перезнакомились, все друг друга знают. Как в коммуналках, только отдельных. Без очереди в туалет. Хотя и это бабушка на двое сказала. Если в квартире человек шесть обитает, то…

Она швырнула сигарету на землю, растерев ее каблуком. Что тебе в голову лезет? Какая очередь в туалет? Какая бабушка, какое «на двое»? Алина снова посмотрела на окна хрущевок, посверкивавших отблесками поднявшегося над горизонтом солнца. Людей вывели. Теперь только мы. И они.

Теперь — кто кого.

2

— Ну что, Алексей? — Зинченко внимательно посмотрел на капитана. — Заждались?

— Есть немного, товарищ полковник, — сдержанно ответил Болтянский.

— Ничего, потерпите. Без вас не начнут.

— Это ясно. — Капитан помолчал, потом махнул рукой в сторону пятиэтажек. — Только чего ждем? Людей ведь всех эвакуировали?

— Похоже, что всех. После оповещения ни сигналов из квартир, ни звонков. Значит, всех.

— Ну так?

— Снаряжают сейчас бригады, с которыми вы и пойдете. На каждый ваш отряд — еще по четыре человека. Спец по замкам — с отмычками, со свертышем, два резчика, один спасатель с заплечным баллоном репеллента.

— Со «свертышем»? — Болтянский удивленно поднял брови.

Зинченко рассмеялся.

— Вот, сразу видно, что элитное у тебя подразделение. Альпийские, понимаешь, стрелки. Далеки вы, ребятки, от серых будней родного МЧС.

Капитан растерянно улыбался.

— Нет, серьезно, товарищ полковник. Что за «свертыш» такой?

— Та же отмычка, Алексей, только для более хитрых замков. Сейчас ведь и в «хрущобах» такие двери да замки, что не обрадуешься. Ну вот, рассверливается в замке отверстие, и свертышем этот замок — хряп! Сам понимаешь, куда быстрее, чем пилой цилиндры резать.

— Ясно, — задумчиво произнес Болтянский. — А резчики тогда для чего?

— Ну, во-первых, под тот же свертыш отверстия сверлить. А во-вторых, есть и такие замки, что кроме как пилой не возьмешь. В тутошних небогатых квартирах их, конечно, вряд ли понавтыкали, но заранее никогда не знаешь, какой зверь на какой двери попадется.

— Понятно.

Оба помолчали.

— И в каком же порядке все будет происходить? — поинтересовался капитан.

Зинченко искоса взглянул на него.

— О порядке, капитан, вас проинструктируют всех одновременно. В должном, опять-таки, порядке.

— Виноват, товарищ полковник. — Болтянский вытянулся.

Зинченко махнул рукой.

— Да ладно тебе… В двух словах могу и сказать, раз уж сам здесь оказался. Начинать будем с верхних этажей. Те квартиры, откуда люди сегодня эвакуировались, помечаем — и оставляем в покое. Змей там быть не должно. А все остальные начинаем вскрывать по одной. Где свертышем, где пилой. Как только по всем этажам эта работа проделана, так снова — с верхнего самого — проход, но уже с открыванием дверей. А значит, с обработкой репеллентом, чтобы гремучников, если они там есть, от дверей отпугнуть. Ну и пара твоих ребят, на тот же самый случай.

— Один непосредственно работающий, второй — для подстраховки. — Капитан не спрашивал, но, скорее, уточнял.

— Ну, видишь — ты сам все знаешь. Так вот и будете спускаться до самого выхода.

— Понятно. — Болтянский показал рукой вверх. — И потом уже репеллентом по полной программе, с кровли — в подъезд?

— Абсолютно точно. — Полковник потер подбородок ладонью. — И, конечно, по стоякам канализационным надо будет такую же работу провести, на выдавливание… Но это мы как раз решаем. Ну, в общих чертах ясно?

— Так точно. Ясно, что мразь эту сегодня обязаны мы уничтожить. И уничтожим. — На лице капитана взбухли желваки. — У нас к этим сволочам счет личный.

Зинченко вздохнул.

— Так-то оно так, Алексей. Но смотрите, ох, смотрите, ребята, чтобы к этому счету никого сегодня не добавилось. Мы-то с тобой этого гада не только на картинке видели. И на что он способен — тоже знаем.

— Ну негодяи, беспредельщики! — Мостовой швырнул трубку на рычажки.

— Не хотят? — поинтересовался Голышев.

— И не хотят, и не дадут. Чрезвычайное положение в городе не объявлено, что, конечно же, верно. Но в силу этого обстоятельства они нам ничего не должны, а дарить спирт налево и направо — этот… этот гражданин, — Мостовой подчеркнул последнее слово, — он так и выразился, «дарить налево и направо», они не намерены.

— Поступок, конечно, не самый гражданский, — заметил Дивеев, — однако по букве закона они, как ни крути, правы.

— Но мы ведь не задаром у них собирались спирт забирать! — МЧС-ник гневно смотрел на шефа ФСБ, словно тот был в сговоре с жадными водочниками.

— Ну, это еще вопрос: когда, а главное, как за этот спирт им заплатили бы, — начальник штаба иронически усмехнулся. — Они же ребята тертые.

— Утром деньги — вечером стулья, — кивнул Дивеев. — И при любом раскладе — деньги вперед.

— Алексей Борисович, — Мостовой уже улыбался, но улыбкой, которая «тертым ребятам» ничего хорошего не сулила. — Мы, конечно, вывернемся. У нас и выхода другого нет, как вывернуться. Но вот какое предприятие выдержит по десять-пятнадцать пожарных инспекций в месяц…