Путь в стаю (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

Больше всего меня привлёк кокон, где транслировали ставшую притчей во языцех резню. Самую первую в истории Конгломерации Метиллия — тогда ещё наивной цивилизационной общности, подобно слепому котёнку тыкающейся в любую тёплую и податливую руку иной цивилизации. Метиллии тогда ещё не утратили веру в возможность сосуществования видов, всячески стремились найти братьев по разуму и слиться с ними в экстазе единения разумных всея галактики. Тот конфликт многому научил оливковокожих покорителей космоса.

Видя мой неприкрытый интерес, Милена едва ли не силком затолкала меня в кокон. Тут же навалились впечатления. Запахи, движение воздуха принудительной системы рециркуляции, звуки — ощущение полного присутствия нахлынуло, вовлекая в разворачивающееся передо мной действо. Это явно было не три «д» и даже не четыре. И больше всего меня поразило нахлынувшее ощущение невесомости. Настоящей невесомости, в современных республиканских кораблях возникающей лишь при критической аварии.

Конечно, это был корабль. Рубка управления. Довольно неприятное помещение, стены которого будто бы давили на сгрудившихся в нём обитателей. Ощущение давления возникало из-за ломаных контуров встроенного в стены оборудования. Его поверхности топорщились жуткими геометрическими формами. Какие-то громоздкие то ли ящики, то ли мониторы напирали на обитателей закутка своими углами, врезались в восприятие некрасивыми, чуждыми эстетике изломами.

Но самое удручающее впечатление на зрителя производила даже не вычурная геометрия форм, а цвет всего этого нагромождения. Удручающе серый, переходящий в кисельные оттенки чёрного. Даже освещение помещения — своим бело-голубым оттенком — казалось тлеющими углями в серо-чёрной золе. Вот она — подлинная чуждость восприятия мира разными цивилизациями. И ведь сами метиллии ощущали себя в этом сюрреалистическом, даже кубическом, антураже по-домашнему уютно! Кстати, их тут было двое. Мужчина и женщина. В странных комбинезонах с явно металлическими вставками, сходу рождающими ассоциацию со средневековыми латами. Только шлемов у них не было, вместо них в висках чернели провалы имплантов, к которым устремлялись жгуты проводов. Ещё поразили короткие стрижки обоих разумных — эти ребята явно не дружили с полями, а потому в условиях невесомости предпочитали уничтожать проблему длинных волос в зародыше. Хотя ёжик волос у женщины был чуть-чуть длиннее, чем у мужчины. Скулы у обоих были заострёнными, хищными — эта черта за многие столетия явно не претерпела существенного изменения.

Двое расположились в угловатых глубоких креслах, плечо к плечу, а перед ними, на вогнутой линзе огромного плоского монитора, застыло изображение ещё одной метиллии, на этот раз с вполне себе приличной пепельной гривой волос. Ну как приличной… до плеч. Впрочем, взгляд сразу прикипел не к волосам или чертам лица, а к глазам, буквально дышащим ужасом. Таких глаз у этой расы я ещё не встречал. Чёрные, без зрачков, они провалом в бездну открывали вид на натуральный, незамутнённый страх этой девочки.

— …Они все мертвы. Понимаете?! Все! Это невозможно, немыслимо! Такая жестокость! Вы должны нам помочь! Пожалуйста! Умоляю!

— Подождите, не спешите. Расскажите по порядку — что произошло. И зачем вам нужна наша помощь, — мягким бархатистым голосом начал вещать мужчина в кресле, своими бодрыми обволакивающими интонациями пытаясь успокоить перепуганную гражданку.

— Бабиры… эти «милые» мишки… звери! Капитан, правом, данным мне Конгломерацией, я требую направления флотской группировки Экспансии…

Договорить девочка не успела. Её глаза вдруг стали ещё больше, из горла вырвался сдавленный хрип, и она начала заваливаться вперёд, прямо на замерших в своих креслах флотских. Мгновение — и изображение померкло, скрутилось в жирную пульсирующую точку, после чего экран остался чёрным, безжизненным. Словно продолжал транслировать то, что сейчас творилось в мозге погибшей метиллии.

Флотские переглянулись.

— Рил (4) капитан, в колонии явно происходит что-то из ряда вон. Мы должны вмешаться, — уверенно заявила сидящая в кресле женщина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это совместная колония, рила помощница (5). Она учреждена Советом Рода. Военные не вправе вмешиваться в её дела без прямого указания Совета. Я отправлю пакет…

— Вы видели тень, рил?

— Тень?..

— Да. Перед тем, как Глава человеческого сегмента колонии стала заваливаться на экран… Там была тень. За её спиной.

— Странно, я не обратил внимания… Но какое значение…

— Рил! Мы — люди! Это наша соотечественница, наша сестра по роду. Она умерла на наших глазах!

— Я не был бы столь категоричен…

— Я настаиваю на экспертизе записи. Немедленно!

— Это ваше право, рила помощница. Я подтверждаю. Передайте указания техникам.

Прошло некоторое время, в ходе которого командиры корабля продолжали внешне недвижимо сидеть в своих креслах, однако по мелкой моторике и подрагиванию закрытых глаз можно было понять, что они отнюдь не бездействуют. Наконец, картинка на мониторе ожила. Перед командирами предстал широченный в кости человек, с совершенно нереальными для метиллий пропорциями. Мощный. Мускулистый. Только его лицо не вязалось с общим угрожающим видом — это было лицо младенца. Наивного и увлечённого, с горящими живым любопытством глазками.

— Что у вас, техник? — начал официальную процедуру капитан.

— Вы смогли распознать тень за плечом? — вторила командиру помощница.

— Я распознал кое-что поинтересней, рилы! Смотрите!

Лицо техника на экране сменилось уже знакомым изображением метиллии. Вот изображение приблизилось и почему-то начало смещаться вниз. Прошлось по груди, на несколько секунд задержавшись на отчётливо топорщащихся сквозь лёгкий комбинезон сосках, отчего капитан недовольно заёрзал в кресле. Перешло на плоский животик, смещаясь всё ниже… ниже… Стоп! Кадр замер. И все присутствующие отчётливо увидели это. Шесть узких острых лезвия пробили комбинезон в районе живота насквозь, по всей его ширине, и теперь отчётливо поблескивали свежей кровью. Словно её капельки сами собой проступили сквозь ткань, но всё же, если присмотреться, можно было увидеть заострённые кончики.

— Я провёл сличение. С вероятностью девяносто три процента — это когти бабира. Их острые кончики.

На несколько долгих секунд в помещении повисла тишина. Она не была спокойной, но и не была гнетущей. Скорее, какой-то пульсирующей, предвкушающей. Что-то должно было вот-вот произойти. И произошло.

— Приказ по кораблю. Через десять минут — прыжок. К этому времени все члены экипажа должны быть готовы к боестолкновению. Повторяю: всем членам экипажа подготовиться к возможному боестолкновению по выходу из прыжка. Конкретные секторальные приказы будут разосланы в течение одной минуты двадцати трёх секунд…

Рубка управления мигнула серебристым пульсирующим светом, тревожным и возбуждённым, — даже я, не зная цветовой гаммы сигналов Конгломерации, уловил в нём сигнал боевой тревоги. А ещё через мгновение виртуальное пространство вокруг меня погрузилось во тьму, сигнализируя о завершении первого «кадра» этой драмы.

Следующий кадр буквально навис, придавил, попытался растоптать. Корабль Конгломерации вышел из прыжка в обычный космос и тут же натолкнулся на ожесточённый огонь противника. Его здесь ждали. Готовили встречу. И едва появился — сразу ударили. Ни о каких политесах, расшаркиваниях, объявлениях войны или вызова на честный бой речи не шло. Враг напал сразу, тем самым показав свой настрой — или он, или его человеческий противник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ворохи ярчайших вспышек пронзили девственно чёрное космическое пространство, сигнализируя о старте сонм ударных ракет. Чёрные стрелы материализовавшейся смерти понеслись к серебристой сигаре боевого корабля. Однако метиллии не зря вершили свою экспансию ещё тогда, когда предки земного человечества едва-едва начали спускаться с деревьев и брать в руки палки. Они успели ответить. Туча ракет унеслась прочь, к одному из трёх замерших в космическом пространстве чужаков.