О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога) - Иван Лесны

Но время уже упущено. С декабря 1633 года инициатива оказывается в руках императора и его тайного военного совета. Им помогают генералы Валленштейна, иезуиты, баварский курфюрст, чешские вельможи Йиндржих Шлик, Лобковиц и Славата и десятки других соперников Валленштейна. Все они жаждут стереть Валленштейна с лица земли. Но над ним должен свершиться суд или же произойти убийство, прежде чем его вгонит в гроб болезнь -- ведь у нормальных смертных имущество не конфискуется. А герцогство Фридландское, огромные имения рода Трчка и графов Кинских, все это колоссальное богатство, которое император, несомненно, разделит между своими верными слугами, стоит определенных усилий, чтобы раскинуть сети лжи, неправедных обвинений и полу правд, в которых наконец запутается и такая большая золотая рыба, как Валленштейн. А вместе с ним и его богатые приверженцы. Именно поэтому должна была наступить кровавая хебская суббота.

Последний диагноз. Ни один из хебских экзекуторов и их покровителей не мог сравняться с герцогом Фридландским ни земным имуществом (в том числе даже император, которому Валленштейн якобы даровал 600 тысяч талеров на торжественный приезд в Регенсбург), ни умом, ни хитростью, ни организационным талантом, но несмотря на все это, они торжествовали победу. В отличие от него, им не надо было бояться за свои имения -- его убийство открывало путь к конфискации фридландских владений -- а самое главное, у них было крепкое здоровье.

А именно последнего то у Валленштейна не было. "Почти четыре недели, -пишет Радован Шимачек в своем романе, верховный командующий имперскими войсками был прикован к постели тяжким приступом подагры, которая парализовала его и затрудняла выполнение плана. Однако князь фридландский не мог отказаться от своих обязанностей, так как его повсюду подстерегали завистники, готовые лишить его расположения императора и всех постов, которых он достиг, принося огромные жертвы. А этого допустить было нельзя. Как только избавиться от этой проклятой хвори..."

Это описание дает картину состояния здоровья Альбрехта из Валленштейна в период до Регенсбургского сейма. Позже здоровье его все ухудшается; острые боли, особенно в конечностях, осложняют движения. Во время битвы у Лютцена он еще сидит верхом на коне; но потом не может даже ходить, его носят на носилках. И в начале января 1634 года, за неполных два месяца до смерти, Валленштейн признается испанскому иезуиту Кирохе, что, если бы он не боялся ада и дьявола, то принял бы самый страшный яд, чтобы избавиться от этой ужасной болезни! И без хебс-кого убийства ему оставалось всего несколько недель жизни.

Что же это была за болезнь?

Современные источники приводят диагноз -- подагра. Это повторяют все биографы. Немецкий историк Голо Манн приводит сведения о лекарствах, которые принимал Валленштейн (опираясь на материалы из архива Вайер). Преобладают слабительные и диуретики с мочегонными свойствами. Но в семнадцатом веке ими, собственно, лечили все болезни. Разумеется, он принимал и другие медикаменты, в также лечебные процедуры, о которых в архивах нет сведений -Валленштейн мог себе позволить лечиться у лучших врачей своего времени.

Свет на определение окончательного диагноза пролило антропологическое исследование, проведенное доктором Эмануэлем Влчеком в 1975 году. Отчет был опубликован годом позже в "Журнале чешских врачей". "Альбрехт из Валленштейна всю жизнь, -- поясняет Влчек, -- точнее с 1604 года, когда заразился т. наз. венгерской болезнью, страдал не долеченным сифилисом, что в последнее десятилетие его жизни привело к развитию tabes dorsalis -сухотке спинного мозга.

Доказательством служит наличие моноостичного периостита сифилитического происхождения с типичным сильным уплотнением обеих тибий с признаком так наз. саблевидного искривления с выразительным сужением костного канала. Сжатое уплотнение на crista anterior обеих тибий несет продольную серо-синюю полосу шириной до 6 мм, отделяющую первоначальное уплотнение от приобретенного.

Типичны и сплюснутые поверхности обоих коленных суставов, Эти деформации скелета подтверждают исторически общеизвестные затруднения при ходьбе вплоть до неподвижности в последние годы жизни Альбрехта Валленштейна. Аналогично можно объяснить и не раз упоминаемое нарушение функций рук за год до смерти, когда он не мог даже подписаться, тем более вести корреспонденцию. Отсюда и изменения графологической картины почерка Валленштейна.

Необычную продуктивность и активность герцога в первые годы третичной стадии болезни можно объяснить воздействием повышенной раздражимости -симптомом, типичным для этой фазы. В свою очередь, длительное воздействие вредных веществ на организм привело к расстройству сопротивляемости организма, которая в то время не могла стимулироваться с помощью эффективного лечения. За физическим недугом Альбрехта из Валленштейна последовало вскоре и психическое расстройство, а следовательно, полное разложение личности герцога.

Обнаруженные деформации на поверхности суставов служат объяснением появления трофических язв на ногах в последний год жизни, о чем свидетельствуют и историки.

Многие писали и о подозрительной бледности, землистости и даже потемнении кожи, что говорит о лечении ртутью, а следовательно, и вытекающей из этого хронической анемии.

Из дополнительных анализов необходимо упомянуть положение суставов в состоянии частичного вывиха.

На остатках скелета и особенно на сохранившихся костях стопы не наблюдается следов мелких отложений, типичных для подагры".

Так звучит сообщение доктора Эмануэла Влчека.

Приводимые в нем факты, несколько зашифрованные медицинской терминологией, однозначно говорят о том, что ни о какой подагре, ни о каком ревматизме не может быть и речи, а все дело заключалось в не долеченной венерической болезни. Люэс, или же сифилис, был в то время весьма распространенной болезнью, особенно среди солдат. Непривычным было лишь название "венгерская", обычно ее называли "французской". Это название возникло в конце XV века (1498), когда при осаде Неаполя сошлись армии испанская, французская и итальянская. Проститутки, возвышенно называемые маркитантками, тогдашнее обязательное сопровождение всех армейских дислокаций, переходили из одного лагеря в другой и переносили люэс от испанцев (только что инфицированных сифилисом, привезенным из Америки людьми Колумба) на французов. А отступающая армия французского короля Карла VIII распространяла его на всем своем пути от Неаполя до Франции. Отсюда название "французская болезнь". В то время это была новинка, но в семнадцатом веке о ней уже знали немало. Вероятно, Валленштейн после заражения, в первой стадии, не лечился, а когда началось лечение, время было уже упущено. (Это характерно не только для того времени, к сожалению, подобное можно наблюдать и теперь.)

Тем не менее необходимо дать пояснения к некоторым утверждениям доктора Влчека.

Быстрый экономический и военный взлет Альбрехта Валленштейна вряд ли стимулировался "ирритационной стадией" какой бы то ни было болезни. Это был результат организационного гения Валленштейна, комбинированного с его агрессивностью, результат его личных качеств и бесспорно высокого интеллекта, которого их роду было не занимать. О лечении ртутью в списке медикаментов Валленштейна не находим подтверждения, хотя и это нельзя полностью исключить. Зато табес дорсалис (сухотка спинного мозга) почти не оставляет сомнений, а также язвы на ногах (употреблял успокоительные мази) и трофические изменения костей (лечение в Карловых Варах). Описываемые боли, несомненно, были связаны с болезнью костей, иные имели гастритный характер, что для людей с поражением спинного мозга люэсного происхождения является весьма типичным.

Но даже все это не может полностью объяснить психическое разложение на втором этапе военной карьеры Валленштейна, проявляющееся в нерешительности и слабоволии, -- свойствах, для него ранее нетипичных. Не объясняет это и странную неприязнь к Фердинанду Второму и Максимилиану Баварскому, которым он не мог простить "регенсбургский афронт", несмотря на то, что ему удалось добиться полного реванша.

И то и другое можно, однако, хорошо объяснить другим заболеванием, причем не спинного, а головного мозга -- прогрессирующим параличом. Для этой -- в прошлом распространенной -- болезни характерны паранойя и мегаломания. В этом смысле Валленштейн мог бы послужить учебным пособием. Типичным проявлением паранойи было его отношение к габсбургскому императору и баварскому курфюрсту. (Наоборот, противоположным полюсом является слепое и постоянное доверие к генералу Арниму, невзирая на то, что этот двуличный командующий саксонскими войсками, ловко размешивающий карты имперской политики, не раз разбивал планы и был косвенной причиной краха подготавливаемого вступления против монарха.) Абсолютно некритичной была мегаломания Валленштейна, ведущая к патологической самовлюбленности, к возвышению самого себя на уровень всемогущего титана, некоего "arbitra mundi", который может, когда ему заблагорассудится, изменять границы государства, завоевывать для Габсбургов Цареград, или же выгонять их из Австрии куда-нибудь за Пиренеи. Нерешительность и слабоволие были результатом смены настроений, что не было редкостью для таких больных. О нем известно, что после диких, бешеных приступов злобы, когда все окружающие умирали от страха, наступало состояние апатии и беспомощности. Типичным признаком прогрессирующего паралича у Валленштейна была и эмоциональная бедность по отношению к друзьям, семье, т. е. к жене и дочери (сын Карл умер, не дожив до трех месяцев, скорее всего, от врожденного сифилиса или же "белой пневмонии", был больным от самого рождения).