Рассветный меч - Деннис Маккирнан

— Тот самый Рассветный меч? Меч Галаруна? Это тот клинок, который, как говорят легенды, мог убить самого Гифона?

— Я и сам так думаю, но явных подтверждений этому нет.

— «Мерцающие птицы, серебряный клинок, встает заря…» — задумчиво произнес Бэйр. — Значит ли это, что я тот самый, кому судьбой назначено вернуть серебряный меч на Митгар?

— Это сказал Дэлавар, волк–волшебник. И Додона. Скиталец по Мирам — это ты, так по крайней мере мы все думаем.

— Боги! Если в пророчестве Раэль речь идет о решающей схватке между Гифоном и Адоном, тогда это очень важное дело и очень ответственное.

Эльф лишь кивнул, не сказав ничего в ответ, но глаза его, устремленные на Бэйра, лучились сочувствием и тревогой.

Бэйр остановил своего верблюда и стал смотреть на расстилающуюся перед ним пустыню, затем, повернувшись к Аравану, спросил:

— А когда это может произойти, Араван?

— Этого я сказать не могу. Мы руководствуемся лишь видениями и пророчествами. Раэль сказала, что надвигается время сокрушительных невзгод, а Додона — что великие бедствия и скорбь надвигаются с Востока. А еще он сказал, что приближается Триада.

— И нам обоим надо быть к этому готовыми, — добавил Бэйр.

Араван согласно кивнул:

— Правда, я не знаю ни что это за Триада, ни когда она должна появиться.

Они всматривались в окутанную ночным мраком пустыню, в голове Бэйра роились мысли, мечтания, страхи — он не был уверен в том, что ему по силам исполнить задачу, назначенную ему судьбой. При этом он чувствовал себя так, как будто на его плечи взвалили всю тяжесть мира…

Они разбили лагерь, поужинали, и, отходя ко сну, Бэйр вспоминал слова Додоны: «Вы будете последней надеждой мира, а может быть, и его погибелью…»

…надеждой мира… его погибелью…

…надеждой…

…погибелью…

…надеждой…

Долго еще он не мог заснуть.

Была почти середина ночи, когда Бэйр внезапно, словно от толчка, проснулся. Остатки сна еще бродили в его сознании, сна, в котором он разговаривал с Додоной, и еще мог вспомнить, о чем шла речь: в его голове звучали произнесенные оракулом слова «человек, рожденный трупом».

Как можно быть рожденным трупом?

Бэйр повернулся на другой бок и увидел Аравана, сидевшего на высоком камне. Глаза эльфа блестели в серебристом свете луны. Араван сидел не шевелясь, но Бэйр знал, что, несмотря на состояние медитации, в котором сейчас пребывал алор, он нес дозор самым добросовестным образом.

Где–то вблизи послышалось бормотание верблюда, — видимо, он жаловался собратьям на скудность пастбища.

Бэйр снова лег и попытался устроиться на постели поудобнее, чтобы досмотреть сон, пока не наступил его черед дежурить.

…человек, рожденный трупом…

…рожденный трупом…

…трупом…

…труп…

Глава 25

КХЕМ

ФЕВРАЛЬ 5Э1009

(десять месяцев тому назад)

На следующий день, когда они, покачиваясь в седлах, продолжили свой путь, Араван рассказал Бэйру о Камне Драконов. Рассказал историю Арин Огненной Колдуньи и Эгила Одноглазого, а также и других, искавших этот зеленый камень в горах Ксиана. Солнце взошло и успело пройти почти полнеба, пока Араван рассказывал эти истории, а когда он закончил рассказ и солнце начало клониться к закату, они вышли на караванную тропу и двинулись по ней строго на юг к городу Дирра в провинции Кхем, до которого им предстояло идти как минимум пять дней через пески пустыни Кару.

Когда они разбили вечером лагерь и стали готовиться к ночлегу, Бэйр спросил:

— А откуда он возник, этот Камень Драконов?

Араван, разбиравший вещи, обернулся и посмотрел на юношу:

— Откуда и как он возник, этого не знает никто, а если знает — не говорит. На драконов, кажется, он наводит ужасный страх, и поэтому они отдали его на сохранение магам, а те дали обет следить, чтобы никто не завладел и не воспользовался этим Камнем, чтобы повлиять на судьбу мира. Но некоторые маги такого обета не давали.

— Черные маги?

Араван кивнул:

— Те, кто был на стороне Гифона во время Великой Войны Заклятия.

— А сейчас Камень Драконов исчез?

— Да, Бэйр, — с тяжелым вздохом ответил Араван. — Он хранился в подземелье, в городе Кейрн. — По лицу Аравана пробежала тень: ему вспомнились трагические события далекого прошлого. — А когда остров Рвн был разрушен, тогда же исчез и Камень Драконов.

— Так, может, он с тех пор и лежит под толщей морской воды?

— Возможно, и так, Бэйр. Возможно, и так.

На следующий день, когда они остановились для ночного привала, Бэйр снова подступил к Аравану с расспросами:

— А где сейчас Арин, Огненная Колдунья?

— Она ушла сумеречным путем на Адонар.

— Она покинула Митгар? А почему?

Араван тяжело вздохнул:

— После смерти Эгила Арин провела долгие годы в печали и скорби, вернулась, чтобы обрести успокоение, в Высший Мир.

Бэйр, нагружая одного из своих верблюдов, спросил:

— Ведь ты говорил, что Раэль тоже ушла в Высший Мир?

— Да, — кивнул Араван, — и она, и Таларин, и Гилдор… И многие другие. Они также вернулись на Адонар, поскольку воспоминания о тех, кого они потеряли в Зимней войне, гнетут их; Ванидор, сын Раэль и Таларина, брат–близнец Гилдора.

— Боги, — произнес Бэйр, взяв в руку кулон. Он поднял кристалл над головой. — Послушай, Араван, возьми его — мне думается, что он предназначался именно тебе.

Араван отстранил протянутую руку Бэйра с зажатым в ней кулоном:

— Не сейчас, Бэйр. Он твой и носи его до тех пор, пока мы не выясним все до конца… Возможно, в Храме Неба.

Бэйр снова надел платиновую цепочку на шею и примирительно произнес:

— Ладно, подожду.

Они продвигались по пустыне все дальше и дальше. На четвертый день неожиданно пошел дождь; тропу, по которой шел их маленький караван, сразу же перерезали бегущие ручейки, и, чтобы не сбиться с дороги, им пришлось остановиться для привала раньше обычного.

На шестой день пути они увидели вдалеке низкую горную цепь, стоящую под углом к горизонту, и, когда солнце перевалило через зенит и начало клониться к закату, путники добрались до развилки, недалеко от которой был караван–сарай, где они и остановились на ночлег. Хозяин был удивлен, увидев в своем заведении эльфа, но за джинна его не принял. Однако жена и дочери хозяина отреагировали на появление гостя иначе и наотрез отказались обслуживать новых постояльцев.

На следующий день, оставив за спиной пески Кару, они двинулись по территории провинции Кхем. Земли, по которым они теперь шли, были более зелеными и живыми. И по мере их продвижения к югу окружающий их пейзаж становился все более обжитым и оживленным.