ЦУНАМИ - Анатолий КУРЧАТКИН

Дрон, ожидающе стоявший с мобильным у уха, пришел в движение, повернулся и неторопливо двинулся вдоль края набережной в направлении другой пальмы у набережной кромки. Губы его энергично шевелились — он разговаривал.

— Нелли, я схожу с ума, — проговорил Рад, все так же по-русски.

— Не волнуйся, — отозвалась Нелли, — Дрон ничего не забыл. Значит, не настало время для окончательных выводов. Он их сделает, не сомневайся.

Дрон, с трубкой возле уха, энергично жестикулируя, дошел до дальней пальмы, развернулся и пошел обратно. Не дойдя до пальмы, около которой набирал номер, приостановился, отнял трубку от уха, закрыл ее и, засовывая на ходу в карман, двинулся обратно к их компании.

— Заказ принят, — подходя, объявил он Крису.

Они выехали из Бангкока вскоре после завтрака, дорога неожиданно заняла меньше времени, чем предполагал Тони, и, устроившись в отеле, уже минут двадцать варились в этой кастрюле Бич-роуд, осматриваясь в ней и обвыкаясь. Нужно было что-нибудь сделать, чтобы врасти в эту жизнь, но для ланча еще было рано, а прогуливаться по бульвару, уподобясь пенсионным парам и отцам семейств со своими половинами, — тоже как-то не грело. Можно было бы прямо сходу вкусить моря, но выяснилось, что никто к тому не готов. И если Рад потому, что, выходя из гостиницы, не надел плавок, то у всех остальных купальных принадлежностей просто не было.

— Я не собирался в Паттайю, — развел руками Крис. Дрон посмотрел на Нелли:

— А почему у нас в чемодане их нет?

Нелли в ответ молча пожала плечами: а это только мой чемодан?

— Я элементарно забыл, — с улыбкой признался Тони — словно в невинном и даже милом прегрешении.

На высоте, получилось, оказался один Рад.

— Откуда у тебя плавки? — изумился Дрон. — Привез из Москвы?

— Дали вчера в «Импориуме» в нагрузку к брюкам, — сказал Рад.

— В самом деле? — Нелли почти поверила. Дрон неожиданно взъярился.

— Не-ля! — он перешел на русский. — Простодушие — достоинство идиотов. Украл он эти плавки, не ясно?

У Нелли сделалось высокомерное выражение лица.

— Хамюга! — тоже по-русски произнесла она, отворачиваясь от Дрона.

Рад почувствовал себя виноватым.

— Нелли, — сказал он, — я иногда бываю предусмотрительным. Я их вчера купил.

Взгляд, которым его наградила Нелли, был исполнен жажды отмщения.

— Ты меня разочаровал. Мог бы и украсть.

Теперь Дрон расхохотался. Ему понравилось, как Нелли расправилась с Радом.

— Нелли предлагает нам, — проговорил он по-английски, — отправиться в ближайший магазин и украсть там купальные принадлежности.

— О нет. — Крис засмеялся и отрицательно помахал перед собой руками. — Красть — так миллионы. За плавки я готов заплатить.

Тони знал неподалеку большой магазин, где плавок-купальников могло бы хватить на всю Паттайю.

У Рада после вчерашнего посещения «Импориума» была идиосинкразия на шопинг. И он был совсем не против побыть один.

— Давайте я подожду вас здесь, — предложил он.

Девушка, возникшая около него, словно кристаллизовалась из воздуха. Не было — и вдруг уже стояла. Вернее, это была уже далеко не девушка, а женщина, только одетая и державшаяся девушкой, и уже крепко не молодая, а учитывая, что тайка, — то, наверно, хорошо за сорок.

— What about a fairy sex? — Как насчет волшебного секса? — тихо проговорила она. Так тихо — он с трудом услышал, а губы ее, казалось, и не прошевелились — словно она владела мастерством чревовещания.

Черт побери, это была проститутка! Рад вгляделся в ее помятое жизнью, траченое лицо. На нем не отражалось никаких эмоций, оно было бесчувственно — истинно маска; не лицо человека, а резиновая маска, натянутая на человеческий костяк. Она видела, что Рад услышал и понял ее, — стояла и бесстрастно ждала ответа.

— No. — Нет, — сказал он коротко, и она, не издав больше ни звука, тотчас исчезла — так же незаметно, как возникла, словно растворившись в воздухе.

Он не успел и пошевелиться, как был атакован новой птичкой. Видимо, поза неуверенности, в которой он замер, обдумывая свое времяпрепровождение, пока покупаются купальные аксессуары, провоцировала их на эти атаки. Новая проститутка была тоже немолода и тоже без сожаления проутюжена жизнью, так что, глядя на нее, хотелось только, чтобы она поскорее отцепилась.

— Go away! — Пошла ты! — На этот раз, отшивая проститутку, Рад позволил себе большую разговорчивость.

Он стронул себя с места, дошел до лестницы, ведущей с набережной вниз, и спустился по ней. Сандалии, едва он ступил на пляж, тотчас наполнились песком. Лавируя между лежаками, шезлонгами, воткнутыми в песок около них полотняными зонтами, он дошел до воды и остановился в каком-нибудь десятке сантиметров от кромки прибоя. Море заполнило собой едва не все поле зрения, горизонт поднялся, яхты словно приблизились. На мгновение Рада охватило восторгом: он стоял на берегу Тихого океана! Конечно, это был не открытый океан, а всего лишь внутреннее море, даже залив, но воды были его, Тихого океана!

Мгновение было истинно мгновением: восторг, пронзивший собой до клеточных мембран, бесплодно протек сквозь них, не оставив следа. Исчез, словно эти птички с набережной. Словно его и не было, словно это лишь примнилось — что он был.

Рад пересек пляжную полосу в обратном направлении, вытряхнул на лестнице из сандалий песок, поднялся на набережную, пересек бульвар, дорогу и, оказавшись на тротуаре, вошел в ближайший бар, распахнутый на улицу чуть ли не всем своим нутром. Он решил провести время ожидания в баре. Чтобы к нему гарантированно никто не цеплялся.

У барной стойки щебетала стайка молоденьких девушек. На стойке перед ними не было ни еды, ни напитков — похоже, они просто собрались здесь, чтоб поболтать, наслаждались встречей друг с другом, и разговор их весь был перевит быстрыми восклицаниями, смехом, веселыми вопросами, в нем было упоение жизнью, он и в самом деле походил на щебетанье птиц. Все они, когда Рад вошел, дружно повернулись в его сторону и, пока он делал заказ, ждал свою кружку, расплачивался, открыто наблюдали за ним, и теперь это было молча, лишь иногда какая-нибудь из них пыталась что-то чирикнуть, но другие тут же цыкали на нее.

Рад взял свое пиво, отошел подальше от бара и сел за столик в первом ряду от входа, чтобы держать улицу в поле зрения.

Когда одна из птичьей стайки возникла около него и попросила разрешения присесть рядом, он ничего не заподозрил. Он купился. Такая дистанция была между нею и теми с улицы. Такой свет юности и свежести исходил от нее. «You are sad. — Вы грустный, — проговорила она. — Why are you alone? May I help you? — Почему вы один? Я вам могу помочь?» И только ее глаза объяснили ему, кто она. Это были совершенно безучастные, пустые глаза. Ей не было никакого дела, почему он «sad».

И все же Рад не сразу поверил своей догадке.

— Могу я вас угостить? — спросил он.

— Только лапшу я есть не буду, — тотчас отозвалась она.

Других подтверждений не требовалось. Этого было достаточно.

Можно было прогнать ее от себя. Что бы она сделала? — встала бы и ушла обратно к своей компании. Но ему вдруг сделалось так жалко ее — невозможно прогнать.

— Да что захочешь есть, то и будешь, — сказал он.

— Тогда попросите, чтоб нам подали меню, — распорядилась она.

Она ела принесенную ей жареную курятину с коричневым рисом, Рад тянул пиво, смотрел на улицу, смотрел на нее — и видел всю дистанцию, которую ей предстоит пройти: от этой прелестной юной щебетуньи до тех гуммозных крыс на бульваре. Он чувствовал себя кем-то вроде ее отца, отпускающего ее в плаванье по житейскому океану. Знающего, что ее ждет, и неспособного дать ей другой судьбы, кроме той, которую она уже избрала.

Щебетунья, не притронувшись к принесенным ей вилке с ложкой, стремительно работала палочками, изредка взглядывала на Рада и, когда взгляды их встречались, коротко улыбалась ему — открытой довольной улыбкой. Улыбалась — и снова принималась за еду. Она ела деловито и сосредоточенно, с ярко выраженным чувством права вдоволь и вкусно насытиться: эта еда согласно тому негласному договору, который, по ее мнению, был заключен между ними, раз он ее угощал, была ею заработана, и если она еще не отработала за нее, то честно намеревалась это сделать.

Дрон с Нелли, Крис и Тони появились, когда щебетунья уже наслаждалась кофе с мороженым. На Дроне с Крисом были новенькие соломенные шляпы с лихо заломленными полями, на Тони новая полотняная кепка с изображением британского флага, — попав в магазин, секцией с купальными принадлежностями они не ограничились.

Рад позволил себе немного развлечься, наблюдая, как они растерянно ходят кругами по одному пятачку, явно споря, то ли это место, потом достал мобильный, набрал номер Дрона. Спустя полминуты Дрон полез в карман — телефон у него зазвонил.