Лилиан - Нана Блик

Приятное телу тепло разливается по организму, достигая конечностей. Я, слегка опьянённая, даже не замечаю, как душа Сэма вернулась к хозяину, словно услышав тревожный набат, которым и являлся обновлённый удар прежнего сердца любимого. Сэм начал меняться на глазах в прежнюю сторону. Его кожа вернула себе до боли знакомый зеленовато-землистой оттенок, возвращая всё на круги своя, но растущие из его спины перепончатые крылья свидетельствовали мне об обратном, заявляя собой о начале важных для нас перемен. Данное новшество как гром среди ясного неба смогло не на шутку шокировать мою чересчур много повидавшую душу. Зажмурив глаза, я как будто боялась наблюдать за подобными метаморфозами, словно ощущая их заново на собственном теле. Неожиданно тишину в моей голове разбавляет знакомый мне прежде, но только слегка подосипший мужской голосок. Ни Майкл, ни Эрик не произносили при этом ни единого слова. Это же Сэм! И я мгновенно возвратилась в реальность.

– Здравствуй, мой падший Ангел! – Сэм, полёживая в прежней позе, улыбался мне, как ни в чем не бывало.

– Ох, Сэм! – застонав, я просто валюсь на его всё ещё мокрую от крови грудь.

Майкл и Эрик, нисколько не мешкая, бросаются кубарем прямо за мной, и наша дружная семейка, весело барахтаясь по полу, окутывается нитями умиротворения, пропитываясь, теперь уж точно можно сказать, действительно истинным счастьем. Теперь я была уверена в этом как никогда прежде! Сейчас я была по-настоящему спокойна и счастлива. Вернув себе Сэма, я обрела наконец-то покой, которого мне так не хватало. Мечущаяся из стороны в сторону искалеченная душа нашла в себе силы остановиться, помогая при этом и трём другим таким же обманутым мнимыми идеалами душам.

Сэм, перевоплощаясь снаружи, изменился сильнее внутри. Ему больше не нужно жить, переступая через себя. Теперь я и только я буду заботиться о нём так же, как и об Эрике и Майкле. Подарив ему крылья и возможность летать, о которой он так вдохновлённо мечтал, я исполнила его основную мечту – рассекать наполненный прохладой утренний воздух, опережая рассвет. Я сохранила при этом ему две ипостаси: человек и летающий призрак, ничем абсолютно не озадачив и не обременив. И это меньшее, что я могла для него сделать, и что ещё буду делать для него всю свою вечную жизнь.

– Я люблю тебя, Сэм! – произнесла я, когда мы, пытаясь отдышаться, лежали распластанными по каменному полу. – И вас, мои дорогие мальчики, я люблю всем своим сердцем. Теперь даже двумя! – произнесла я, и мы засмеялись.

Как бы это странно ни выглядело со стороны, но я действительно ощущала теперь всё с удвоенной силой: любовь или ненависть, страх или смелость, радость или уныние, но больше всего я ощущала заботу, которой меня окружили втройне. Неизведанная мною прежде гамма красочных чувств надолго затянет процесс привыкания, но чего-чего, а времени у меня впереди предостаточно. И каким бы ни был сложным процесс – его я теперь не боюсь. Какая бы по высоте ни была передо мною преграда – и с ней я как-нибудь справлюсь. Теперь со спокойной совестью я заявляю, что всё мне по силам лишь потому, что я в этом мире не одинока – у меня появилась семья! И я, измученная затянувшейся ночью и утомительным утром, наконец-то уснула, погружаясь в крепкий очистительный сон, утопая в особенных по красоте и эмоциональной окраске видениях.

Я с неприсущей мне прежде облачной лёгкостью бегу по своей цветущей долине. Всё вокруг зелено и кое-где даже цветёт папоротник. Огромные розовые бутоны, расположенные у самого основания папоротника, божественно пахнут. Из сердцевины цветка выглядывают два светящихся пестика, словно побаиваясь реальной действительности, что заставляет их при любом безобидном движении рядом с цветком сплетаться в единую нить. Везде слышится журчание ручейков и пение птиц. Животные мирно лежат на сочном травянистом лугу или купаются в озере. Здесь нет ни хищников, ни жертв, здесь все друг для друга равны. В долине царит атмосфера спокойствия и благоговения. Когда-то созданный мною мир цветёт и благоухает, что, не скрываю, доставляет мне неимоверную радость. Внезапно ко мне присоединяется Сэм. Он улыбается. Его лучезарная источающая доброту улыбка, кажется, ещё лучше освещает этот и без того светящийся мир. Белоснежные шелковистые волосы слегка взъерошены потоками тёплого воздуха. Он берёт меня за руку. Его прикосновения такие нежные, мягкие и тёплые. Заглядывая мне прямо в глаза, кажется, он проникает в самые сокровенные уголки моего подсознания, но теперь я от Сэма его не скрываю. И мы бежим вместе с ним, держась крепко за руки. Свежий по-домашнему тёплый воздух треплет наши волосы и ласкает лицо. Мы пробегаем мимо вальяжно растянувшегося среди соцветий василькового поля и греющего под весенними лучами вечернего солнца свою чёрную как ночь спину Майкла, который в знак дружбы и преданности виляет хвостом. Эрик совсем неподалёку, взъерошив свои пёрышки, плещется в прозрачной воде живительного родника. Когда мы в радостном расположении духа почти достигаем небольшой по размерам горы и игриво спускающегося с её вершины водопада, к нам навстречу выскакивает маленькое рыжеволосое чудо с глазами цвета нефрит, которое после очередной неудачной попытки напугать нас заливисто при этом хохочет. Не дожидаясь окончания детского хохота, Сэм подхватывает её на руки и кружит, отчего девчушка смеётся намного задорнее. Я подхожу к ним и крепко обнимаю обоих.

И тут я неожиданно просыпаюсь. Заворожённая воистину сладким по своему эмоциональному вкусу сном я не сразу понимаю, где нахожусь. Оказывается, Сэм уложил меня сонную в нашу кровать. Видимо, я настолько устала, что не смогла даже проснуться. Или всё дело во сне, который любезно мне показали. Но, не желая копаться в залежах потаённых фантазий, я просто осматривала свою белоснежную спальню. Мой взгляд остановился на Ангелах, смотрящих, как и прежде, на меня с потолка, но лишь потому, что они улыбались. Это странное ощущение, приобретённое в процессе сонной пробежки, перенеслось и сюда – в мою обновлённую реальную жизнь. Я ухмыльнулась, поражаясь действительности, которая теперь меня окружала, и лишь затем я увидела Сэма, наблюдающего за нашим роскошным садом, стоя у распахнутого настежь окна.

– Уже проснулась? – Сэм загадочной походкой подошёл ко мне и сел на кровать. – Сейчас только полдень. Ты так мало спала. Отдохни ещё, если хочешь. – Он всё так же заботился обо мне.

– Я уже отдохнула. Я в принципе не нуждаюсь во сне, просто столько всего и за такое короткое время со мною случилось, что это, честно скажу, серьёзно меня измотало. – Я натянула мягкий плед на лицо и, вдохнув запах чистого домашнего пастельного белья, резко откинула одеяло с кровати.

– Немудрено. Ты через столько прошла. – Сэм закрыл глаза, пытаясь утаить от меня боль, но она пропечаталась на его освещённом лице. Он, если честно, никогда и не умел скрывать свои чувства. Они моментально отражались на его говорящем лице, но в этом-то и состоял весь Сэм, именно это и было его уникальной особенностью. – Теперь, когда мы одни, расскажи мне, как ты себя чувствуешь, а самое главное, что именно ты теперь чувствуешь? Я хочу знать?

Возможно, Сэм опасался того, что я могу испытывать боль от присутствия второго стучащего сердца в моей ещё ноющей от удара груди. Ну а я, если честно, его почти и не ощущала, только слышала удвоенный спокойный и уверенный стук.

– Со мной всё хорошо. – Я пододвинулась к Сэму и, взяв его за руку, крепко сжала ладонь. – Путешествовать с Галла было одновременно как увлекательно, так и брезгливо, но, несмотря на всё это, я увидела многоликий и загадочный мир, посещая при этом не самые пышущие красотою места. Но даже это позволило нарисовать в моём восприятии насыщенную картину реальности. Знаешь, демоны уже не такие, какими были вначале. И это меня неимоверно забавляет и радует. За них я теперь не волнуюсь. Зато меня огорчают или, лучше сказать, даже пугают живые обычные люди со своим странным всеобъемлющим стремлением осветить наши покрытые вековой пылью тайны и глупой наивностью в том, что они когда-нибудь смогут подчинить и контролировать выпущенных на волю ими же демонов. – Неожиданно я замолчала, оценивая то, как Сэм отнесётся к следующей новости, выданной мною. – Я виделась снова с Отцом.

– Он приходил к тебе опять? – Сэм медленно и с таким страхом выговаривал каждое слово, что, казалось, в конце он свалится в обморок.

– Нет! На этот раз это я спускалась к нему, когда Галла вырвал из груди твоё сердце. – Я прижалась рукой к груди, чтоб ещё раз убедить себя в нынешнем его нахождении. – Мы наконец-то с ним объяснились, и теперь я всё понимаю. Знаешь, а всё-таки он не такой страшный, как его малюют. И он помог мне с тобой. – Сэм с недоумением воспринял сказанную мною фразу, моментально лишившую его богатого речевого запаса, отчего он молчаливо вглядывался в мои шоколадного цвета глаза. – Именно мой Отец и помог нам быть вместе. – Я замолчала и ждала хоть какой-нибудь реакции от него. – Даже два раза. Первый, когда одарил тебя стойкостью выдерживать мои смертельно холодные поцелуи, а второй, когда подсказал мне способ моего к тебе возвращения.