Сезон костей - Саманта Шеннон

Я соскочила с кровати и бросилась за дверь, скрытую портьерой, но створку прикрыла неплотно, оставив щелку для подглядывания.

Лязгнул замок, и на пороге возникла Нашира. Похоже, у нее был свой ключ от покоев. Страж опустился на колени, но ритуал не закончил. Нашира провела ладонью по простыне:

– Где она?

– Спит.

– У себя в комнате?

– Да.

– Врешь. Она спит здесь. Вся постель провоняла ею. – Голой рукой Нашира схватила возлюбленного за подбородок. – Снова решил испытать судьбу?

– Не понимаю, о чем ты. Все мои помыслы только о тебе.

– Хорошо, если так. – Ее хватка усилилась. – Но учти, Арктур, цепи еще висят. Не надейся, что я пожалею тебя и снова не отправлю в «Павильон». Не надейся повторить Восемнадцатый Сезон. В противном случае я не пощажу никого, включая тебя. На сей раз не жди снисхождения. Тебе ясно?

Не дождавшись ответа, она с силой ударила стража по щеке, заставив меня содрогнуться.

– Отвечай.

– Двадцать лет мне пришлось расплачиваться за свой проступок. Ты права. Людям нельзя доверять.

После короткой паузы Нашира удовлетворенно кивнула:

– Рада слышать. – Ее голос смягчился. – Все будет в порядке. Скоро башня достанется нам. Ты еще вкусишь сладкие плоды нашего союза.

Она точно больная. Сначала бьет, потом говорит о любви.

– Если я правильно понял, время Сороковой истекло? – осторожно осведомился страж.

Я вся обратилась в слух.

– Она готова. Мне известно о подчинении Двенадцатого в цитадели. Твоя сестра доложила мне. – Нашира погладила его по лицу. – Ты хорошо отшлифовал ее дар, любимый.

– Все для тебя, правительница, – поклонился рефаит. – Каков твой план? Задействуешь ее втихую или открыто явишь Сайену свою мощь?

– Оба варианта хороши. Главное, у меня появится дар странника, способность подчинять и властвовать. И все благодаря тебе, мой дорогой Арктур. – Она поставила на каминную полку склянку, и тон ее вновь посуровел. – Это твоя последняя порция амаранта вплоть до торжества. Пора тебе вспомнить шрамы. Вспомнить, что лучше смотреть в будущее и забыть о прошлом.

– Ради тебя перенесу любые муки, – пообещал страж.

– Долго мучиться тебе не придется. Совсем скоро на нас снизойдет благодать. – Она направилась к выходу, но на пороге обернулась. – Позаботься о ней, Арктур.

Хлопнула дверь.

Страж не шелохнулся, а после вдруг треснул кулаком по стеклянной урне, отчего та разлетелась вдребезги. В гробовой тишине я вернулась в постель и вытянулась под одеялом.

Он мне не враг. Все обстоит совсем иначе. Нашира сказала, что вернет его в «Павильон». Значит, он и впрямь участвовал в бунте. Выступил против своих. Вот что имел в виду Тубан, когда угрожал Тирабелл. Они пытались нам помочь и понесли суровую кару. Поставили не на ту лошадку, примкнули к слабым.

Я ворочалась в кровати, не переставая думать о подслушанном разговоре. О пощечине, о покорной позе рефаита. И о том, что Нашира планирует скоро, очень скоро избавиться от меня. Пусть медленно, но наконец дошло: страж на моей стороне.

Вспомнились шрамы на спине Тирабелл, о которых с таким злорадством говорил Тубан Саргас. Он и его семья оставили эти шрамы. Тирабелл и страж были мечеными. Что-то ужасное случилось в «Павильоне» после Ноябрьфеста 2039 года. Я не знала Тирабелл, но она спасла мне жизнь; с меня теперь причитается. Причитается и стражу за его доброту и человеческое отношение.

Черт! Ненавижу быть обязанной. Но если страж снова захочет со мной поговорить, выслушаю непременно. Я рывком села на кровати. Нет, никаких «если». Мне самой нужно поговорить с ним – сейчас. Он мой единственный шанс на спасение, единственный шанс выбраться из этой дыры. Необходимо понять истинные мотивы Арктура Мезартима. Узнать, поможет он мне или нет.

Я слезла с кровати и спустилась в покои. Никого. По подоконнику барабанил дождь. В небе сгустились грозовые тучи. Напольные часы пробили четыре утра. На письменном столе лежала записка:

Ушел в часовню. Вернусь до рассвета.

К дьяволу сон. Хватит глупых игр и бесконечных пикировок. Я натянула сапоги и вышла из башни.

Снаружи завывал ветер. По галерее бродил охранник. Улучив момент, я побежала. Гроза и мрак служили надежным укрытием, позволив проскользнуть незамеченной. К вою ветра прибавился новый звук – музыка. Наконец за очередным поворотом показалась распахнутая дверь, ведущая в небольшую часовенку, отделенную от основного массива резной каменной оградой. В темноте подрагивало пламя свечи. Наверху кто-то играл на органе. Надрывная мелодия эхом отдавалась у меня в ушах.

Посередине ограды виднелся проход. За ним тянулась винтовая лестница. На верхней площадке стоял орган. Страж сидел за инструментом спиной ко мне. Звук, исходя из многочисленных труб, поднимался под каменные своды и оттуда рвался наружу, наполняя сердце невыносимой тоской. Чувствовалось, что музыкант вкладывает в игру всю душу.

Музыка резко оборвалась. Страж повернулся ко мне, но не сказал ни слова. Я присела рядом. Лишь пламя свечи и его взгляд пронизывали кромешный мрак.

Страж первым нарушил молчание:

– Тебе положено спать.

– Спасибо, выспалась. – Я коснулась клавиш. – Не думала, что рефаиты умеют играть.

– За столько лет мы сполна постигли искусство мимикрии.

– Это не мимикрия, а ты сам.

Повисла долгая пауза.

– Ты пришла просить о свободе, – констатировал он. – Это твое заветное желание.

– Да.

– Само собой. Можешь не верить, но именно свободы я желаю больше всего на свете. Этот город разжег во мне тягу к странствиям. Меня влечет к твоему огню, влечет к местам, где ты бывала. Минуло двести лет после моего заточения. Вечный узник под маской короля.

Да, бедняге можно только посочувствовать.

– Однажды меня предали. В канун Ноябрьфеста, незадолго до начала восстания, один человек донес на нас. В обмен на собственную свободу пожертвовал всеми от мала до велика. – Страж посмотрел на меня. – Теперь ты понимаешь, почему Нашира не боится второго восстания. В ее представлении, люди слишком эгоистичны, чтобы рисковать собой ради общего блага.

Не понять было трудно. Ради нас рисковали жизнью, а мы вместо благодарности укусили кормящую руку. Неудивительно, что рефаит не доверял мне, что относился с такой холодностью.

– Но с тобой, Пейдж, все иначе. Нашира боится тебя. Ей известно, что ты та самая Бледная Странница из «Семи печатей». Тебе под силу внедрить сюда дух Синдиката, а Нашира опасается этого духа.

– Нашла кого опасаться. Там сплошь мелкое жулье и стукачи.

– Все зависит от лидера. При грамотном руководстве сброд можно превратить в грозное оружие.

– Синдикат существует за счет Сайена, а Сайен – за счет рефаитов. Вы сами создали себе врага, – хмыкнула я.

– Мне понятна ирония. Нашире тоже. – Страж обратил ко мне пылающий взор. – Участники Восемнадцатого Сезона восстали, потому что привыкли к организованности. Вместе они были сила и единство. Наша задача – возродить эту силу. И на сей раз у нас нет права на ошибку. – Он отвернулся к окну. – Особенно у меня.

Я хотела дотронуться до руки, покоящейся всего в сантиметре от меня на клавишах, но не рискнула.

– Мне необходимо вырваться отсюда. Моя задача – просто вернуться в цитадель, прихватив с собой как можно больше народу.

– Тогда наши задачи разнятся. Но мы можем помочь друг другу, если объединимся.

– Чего ты добиваешься?

– Свержения Саргасов. Пусть узнают, что такое страх.

Я подумала о Джулиане. О Финне. О Лисс, плавно превращающейся в невидца.

– Что ты планируешь предпринять?

– Без понятия. – Страж посмотрел на меня в упор. – Хочу кое-что показать, если ты не против.

У меня отнялся язык. Ярко-желтые глаза вдруг засияли нежным светом, согревая меня своим теплом.

– Могу я рассчитывать на твое доверие? – спросил он.

– Безусловно.

– Тогда идем.

– Куда?

– К Майклу. – Рефаит поднялся. – Неподалеку от главного квадрата есть заброшенное здание. Охрана не должна нас видеть.

Звучало заманчиво. Я кивнула и направилась вслед за ним к выходу из часовни.

Убедившись, что охраны нет поблизости, страж сделал замысловатый жест. В тот же миг от стены отделился призрак и кинулся тушить факелы. Вскоре все вокруг погрузилось во мрак. Взяв меня за руку, рефаит устремился вперед. Мне едва удавалось поспевать за его широким шагом. Из арки мы вышли на гравиевую дорожку.

Заброшенное здание выглядело устрашающе, под стать прочим постройкам. В предрассветных сумерках виднелись арки, решетчатые окна и фронтон, украшенный изображением кольца.

Страж юркнул под мрачные своды, достал из рукава ключ и отворил трухлявую дверь.

– Что это за место?

– Убежище.

Он шагнул внутрь, я следом, плотно затворив за собой дверь. Страж задвинул засов. В убежище царила кромешная тьма. Только глаза моего спутника сияли приглушенным светом.