Гладиатор нового времени (СИ) - Алекса Йейл

— Ты хочешь мне что-то сказать? — холодно спросил Берт.

— Мне ли тебе указывать? — насмешливо ответил Феликс, скопировав его позу.

— Слушай, Феликс. Мы с тобой не девочки в песочнице. Говори прямо.

— А о чем тут говорить? Игнат намекал, что ты умом тронулся. Поначалу я не верил и считал, что у тебя свои причины якшаться с ней. Я думал, что ты возишься с ней ради общего дела… выведать что-то хочешь, — Феликс кивком указал на Корделию, — но сейчас уже сомневаюсь.

— И что конкретно тебя не устраивает?

Корделия не видела лица Берта, но его голос звучал угрожающе.

— Меня не устраивает, что ты впутал нас черт-те во что.

Ей стало не по себе. Она так радовалась, сбежав от подозрений, ненависти и напряжения, но они сами ее нашли. У нее щемило сердце от того, что оппонентом был человек из ближайшего окружения. Вдруг Берт решит, что его друг и брат не ошиблись? Вдруг?..

— Что ты сказал? — обманчиво ласково уточнил Берт.

— Я сказал, что ты притащил домой потаскушку, — Феликс выразительно посмотрел на них, полуголых, — и нам теперь разгребать последствия.

— Возьми свои слова обратно.

— Мне запрещено высказываться? — вскинул голову Феликс.

— Тебе запрещено оскорблять мою жену.

— Берт, ты точно слетел с катушек. Может, тебя приложили сильнее, чем мы думали? Неужели у нее волшебная дырка, раз всего через пару дней ты начал считать ее родной?

Шагнув вперед, Берт встал с ним грудью к груди. Пускай Феликс был массивным и высоким, но Берт все равно крупнее. Он повел плечами так, что хрустнули позвонки.

— Из этой, как ты выразился, дырки появятся на свет мои сыновья, — Берт ткнул себя пальцем в грудь. — Мои! Поэтому подумай еще раз и забери свои слова обратно, пока не поздно.

Корделия опешила, и ей стало сложно дышать. Пока она боролась за следующий вдох, у нее в голове отбойным молотком стучали слова, сказанные после суда:

«В нашей семье не разводятся и не изменяют. Никогда. То есть, ты официально стала единственной сучкой, которую я буду драть до конца своих дней».

Берт был смертельно серьезен. Как тогда, так и сейчас.

Корделию бросило в холодный пот. Она уже лет десять не мечтала о замужестве. Тем более о детях, которых никогда не сможет родить. Корделия давно смирилась. И вот теперь Берт считал ее своей женой. Супругой до конца жизни. Она была с ним связана. Крепко и нерушимо.

Внезапно ей стали понятны его эмоции — Корделия практически почувствовала их, переданные по мостику новообразовавшейся связи. Безысходность, гнев, затем и смирение. Именно в этот момент значимость жертвы Берта бросилась ей в глаза. Он теперь принадлежал Корделии. Вот только почему-то она не испугалась, как, ей казалось, должна была. Наоборот, она испытала что-то вроде неуверенной радости: у нее появился тот, кому тоже можно принадлежать и не бояться отказа.

— Ты не можешь заставить меня передумать, — Феликс тем временем не собирался отступать.

— Но я могу заставить тебя заткнуться, — парировал Берт.

— Ты серьезно? Собрался драться со мной из-за бабы? С другом детства? — прошипел Феликс. — Такова цена твоей дружбы?

— Друг не станет оскорблять мою жену, — Берт был непреклонен. — Последний раз предлагаю тебе взять слова обратно, — на этот раз в его голосе сквозила горечь, и у Корделии снова защемило сердце.

— А иначе? — выплюнул Феликс. — Ударишь меня?

— Я не буду тебя бить, — поморщился Берт. — Но раз не хочешь по-хорошему… что ж, — он с измученным видом провел рукой по волосам, окончательно и бесповоротно их взъерошивая. Корделии показалось, собирался с силами. Потом выдохнул, расправил плечи. Произнес твердо: — На колени, страж. Сейчас ты дашь присягу своей новой госпоже.

Корделия не имела ни малейшего представления, о чем шла речь, но Феликс отшатнулся. Со своего места она не видела лица Берта, зато неотрывно наблюдала за его другом. На долю секунды глаза Феликса округлились. Но он тут же справился с собой. Выпрямился, придал лицу выражение полнейшего бесстрастия.

— Нет, — отрезал он. — Ты не можешь просто взять и все перечеркнуть.

— Или исполняй приказ, или убирайся, — Берт заговорил устало и безжизненно, словно внезапно ему на плечи упала вся тяжесть мира.

Ведомый чувством долга, он не мог не защищать свою жену. Она чувствовала его метания. Никто не должен оказываться в такой ситуации. Берт встал перед выбором и сделал его. Он выбрал ее.

Как бы Корделия хотела избавить его от этой необходимости…

И она могла.

Только Корделия шагнула вперед, как Леший схватил ее за плечи и удержал.

— Не вмешивайся, — быстро зашептал он ей на ухо. — Попадешь под горячую руку. Стой рядом со мной. Пусть сами разберутся. Это нас не касается.

— Не трогай меня, — Корделия вырвалась и так спешно бросилась к Берту, что запнулась на ступеньках. К счастью, она удержала равновесие, шагнула на холодную мокрую траву.

Подойдя ближе, Корделия приподнялась на цыпочки, но все равно не сумела дотянуться до уха Берта. Дабы привлечь к себе внимание, она погладила прохладную кожу между его лопаток.

— Берт, не надо, — отчаянно зашептала Корделия. — Он не со зла…

— Не лезь, — прорычал он, попытавшись скинуть ее руку, но она лишь продолжила гладить.

— Берт, не унижай его. Пожалуйста, — снова попыталась Корделия. — Он же тебя возненавидит… — едва слышно добавила она.

— Никто не имеет права оскорблять мою семью, — проворчал он.

— Феликс совершенно меня не знает и просто о тебе заботится, — принялась убеждать Корделия, интуитивно найдя слабину. Обойдя Берта, она встала перед ним и, дотронувшись до его груди, просительно заглянула ему в глаза.

Он перевел взгляд на деревья возле прогалины, шумно выдохнул и сглотнул.

— Радуйся, что у тебя такая добрая госпожа, — наконец прошипел Берт, посмотрев на Феликса. — Прочь с глаз моих. Капрал, — рявкнул он Лешему. — Свободны.

Развернувшись, Берт практически оттолкнул Корделию с пути и направился к дому, ни разу не обернувшись.

Она не решалась посмотреть на Феликса, зная, что увидит. Злость. Мужчины вроде него — да что там говорить, все мужчины — ненавидят снисходительность. Но сейчас речь шла не о нем и его чувствах, а о Берте.

Поэтому Корделия поспешила за ним, едва не роняя на ходу одеяло. Под двумя осуждающими взглядами проскользнув за дверь, она прикрыла ее и прижалась к ней лбом, пока не услышала хлопки автомобильных дверей и удаляющееся тарахтенье двигателя.

Развернувшись, Корделия обнаружила, что Берт стоял неподвижно и, скрестив руки на груди, наблюдал за ней. Под его тяжелым взглядом она поежилась.

— Больше никогда не спорь со мной на глазах моих людей, —