100 великих спортсменов - Берт Шугар

Чувства Клементе, выступавшего за черно-золотых «Пиратов», были открыты всем, он ощущал себя непонятым и неоцененным по заслугам и видел в обвинениях в симуляции очередное проявление межнационального барьера. «Когда Микки Мантл говорит, что он повредил ногу, все в порядке, – жаловался он репортеру. – Но если заболеет латиноамериканец или чернокожий, все начинают вопить, что он симулирует». В своем интервью журналу «Спорт» он пошел еще дальше, жалуясь на царящую в бейсболе кастовую систему, которая обрекала его на участь гражданина второго сорта: «К латиноамериканским неграм в играх с мячом сегодня относятся так, как относились ко всем неграм в бейсболе в первые дни после отмены цветного барьера. Они находятся под тяжестью предрассудков и предвзятого отношения. Они разговаривают между собой по-испански и потому считаются меньшинством, на них падает вся тяжесть еще не отмеревших расовых предрассудков».

Однако Клементе не стал дуться, он взял биту в руку и принялся доказывать собственную правоту. И в 1960 году давно копившаяся туча разразилась громом, поскольку Клементе набил 0,314, возглавил список аутфилдеров-ассистентов и во многом собственными усилиями привел некогда жалких «Пиратов» к вымпелу Национальной лиги и к самой упорной серии всех времен с «Янки», состоявшей из семи игр, в каждой из которых он имел удары, и возглавил «Пиратов» по общему числу ударов.

Во внесезонье его обожженная гордость претерпела новый афронт, новое унижение, когда специализирующиеся на бейсболе журналисты назвали его товарища по команде, шортстоппера Дика Гроута самым полезным игроком Национальной лиги, поставив Клементе только на восьмое место, почти без первых мест при опросе. Не привыкший прибегать к привычным любезностям, Клементе пожаловался: «Не хочу сказать, что Гроут этого недостоин. Просто мне кажется, что я не должен стоять так близко к десятому месту». И с тех пор он никогда не носил свой чемпионский перстень 1960 года, предпочитая ему свое кольцо «Олл Старз», заслуженное на следующий год.

В 1961 году Роберто Клементе действительно явил себя во всем блеске суперзвезды. Играя так, словно каждая встреча была для него истинным боем, он возглавил список Национальной лиги по бэттингу со средним показателем 0,351. Но на его долю выпал не только 1961 год, но и все десятилетие. Так же как Тай Кобб осенял своими орлиными крыльями десятые годы прошлого века, а Роджерс Хорнсби двадцатые годы, шестидесятые принадлежали Роберто Клементе, весь этот период возглавлявшему списки по общему числу попаданий и имевшему самый высокий средний показатель бэттинга. Он выиграл четыре чемпионских титула по бэттингу, первым из правшей после Хорнсби одолев эту вершину, а потом – наконец – заслужил и одобрение бейсбольной прессы, которая назвала его самым ценным игроком Национальной лиги в 1966 году, хотя, по правде говоря, этот приз ему следовало присуждать все десять лет.

Звание самого ценного игрока стало не только персональным Эверестом – оно символизировало крестовый поход, предпринятый Клементе во имя всех латиноамериканских игроков. Клементе сделался теперь их общим главой, их лидером. Он брал их под свое крылышко, как Мэтти Элоу, которого обучил отбивать мяч налево, что позволило Элоу выиграть звание чемпиона Национальной лиги по бэттингу. А еще он защищал права своих соплеменников. Клементе являлся, по словам Орландо Сепеды, «вождем всех латиноамериканцев в бейсболе». И «вдохновителем их», если верить Минни Миносо.

Однако бита и лидерство составляли только часть всей картины. Ибо Роберто Клементе был совершенным игроком, совершавшим легендарные подвиги, отсекая игрока за игроком, испытывавших судьбу – и Клементе – попытками прорваться к другой базе. Руку его испытал на себе Сепеда, утверждавший, что Клементе вывел его из игры прямым, словно полет стрелы, броском, навсегда запечатленном зрительным нервом пострадавшего. «Я был на второй, – вспоминал Сепеда, – и бежал к месту питчера. Тим Маккарвер выбил мяч в правое поле. Я обежал третью и, посмотрев вверх, увидел, что кетчер ожидает меня с мячом. Я не верил своим глазам! Это было немыслимо! Но при следующей подаче он проделал то же самое с Лу Броком». Сепеда и Брок были только двумя из тех 266, которых Клементе скосил за свою восемнадцатилетнюю карьеру.

Добавим строчку из воспоминаний Джима Мюррея: «Роберто Клементе, возможно, был одним из самых лучших бейсболистов в истории этой игры». А Роджер Ангелл, поэт-лауреат от бейсбола, посмотрев на Клементе в мировой серии 1971 года, написал, что Клементе играл в «такой бейсбол, которого вы еще не видели: он бегал, бил и бросал на уровне, близком к совершенству».

Но Клементе был не только игроком в мяч – он являлся и чутким человеком. Это особенно проявилось, когда, сделав свой 3000-й удар во время последнего сезона, проведенного им на площадке, он посвятил событие «болельщикам Питтсбурга и народу Пуэрто-Рико». И эта забота о людях стала еще более явной, когда утром 31 декабря 1972 он расстался с жизнью в перегруженном самолете, который Клементе вел в Никарагуа, чтобы помочь жертвам землетрясения.

Роберто Клементе и в самом деле был великим спортсменом.

ДЖО МОНТАНА

(родился в 1956 г.)

Возможно, что за исключением выдуманного Филеаса Фогга[41] никто и никогда не владел временем и не распоряжался им с большей уверенностью, чем Джо Монтана.

Монтана обладал великолепной родословной, поскольку происходил из западной Пенсильвании, региона, богатого месторождениями угля и квартербеков – таких как Джонни Лужак, Эрни Галиффа, Джордж Бланда, Джо Намат и Джим Келли, если ограничиться немногими именами. И Монтана стал не только выдающимся продолжателем славной традиции, он был достоин встать вместе с ними в переднем ряду, а не тесниться на заднем плане в общем групповом портрете. Нет, более: своими подвигами одиннадцатого часа[42] он заслужил на этом снимке самое видное место.

Подвиги эти вполне уместным образом начались в команде «Нотр Дам», где подобные чудеса творились словно бы по некоему предопределению – вспомним хотя бы победу над «Айдахо» в 1935 году в тот самый момент, когда часы уже собирались пробить двенадцать. Но прежде чем этот домашний тапок оказался ему по ноге, Монтана потратил свой первый год на упражнения, отрабатывая приемы в командных занятиях. К году второму сей юноша, наделенный вежливым лицом и благовоспитанным выражением на нем, уже успел доказать, что, невзирая на внешнюю мягкость, в трудной ситуации он обретает крепость железа. В чем скоро одной из первых убедилась команда Северной Каролины.