Клан Ельциных - Анна Гранатова

Он, например, в конце Чеченской войны начал кампанию по сбору миллиона подписей в пользу окончания войны, чутко уловив направление ветра в обществе. Производил впечатление открытого рубахи-парня, бойкого на язык, обещавшего не лгать, не брать взяток и т. п. В ту пору этого 37-летнего напористого, даже хамоватого кудрявого парня стали рассматривать как возможного претендента на пост президента.

Он отчаянно набивал себе цену, отказываясь ехать в Москву, и даже выдвигал условием своего согласия оставление его еще в течение двух лет на губернаторском посту. Президенту пришлось послать в Нижний Новгород свою дочь Татьяну Дьяченко, чтобы окончательно уговорить нового кронпринца приехать спасать Россию. Теперь хозяин Кремля все настойчивее думал о преемнике. В те дни в прессе сообщалось, что в разговоре с ним Б. Ельцин, делясь впечатлениями о тотальной продажности гос-чиновников, произнес слова: «Только мы с тобой, тезка, честными и остались!»

Назначение Бориса Немцова первым вице-премьером укрепило команду чубайсовских единомышленников. Вслед за Немцовым в Кремле появился Сергей Кириенко, которого впоследствии прозовут «киндер-сюрприз». Кириенко будет отведена «историческая миссия» оповестить народ о дефолте».

— Борис Николаевич, приехали гости… — высоким голосом вышколенного исполнителя объявил помощник и поднял согнутую в локте руку с радиотелефоном.

— А, хорошо, — чуть хрипло заметил Ельцин, и начал озираться по сторонам, будто ища кого-то. — Кириенко приехал?

— Нет, он задерживается, — кивнул помощник.

— Ну, пойдем, Ная, встречать гостей, — медленным, каким-то вязким голосом добавил Ельцин, переведя свой взгляд на жену.

Они вошли в дом и направились в гостиную. Ельцин грузно плюхнулся в кресло, обтянутое чехлом из серебристо-зеленоватого шелка. В точно такое же кресло, напротив, выжидающе села Наина.

Делегация гостей быстро заполнила гостиную. Все мужчины были в деловых костюмах, при галстуках — будто приехали на работу. И все это — несмотря на воскресный день! Видимо, разговор предстоял серьезный. Среди прочих лиц Наина заметила представителей «кремлевской» канцелярии. Ого! Дело, видать, предстояло серьезное.

— Может чайку с дороги?

— Нет, Наина Иосифовна. Спасибо. У нас разговор…

Что же они задумали? Что же решил учудить ее муж…

ее непредсказуемый супруг драгоценный? Будем надеяться, что на это раз все обойдется без стрельбы из пушек. Она до сих пор вздрагивает, когда вспоминает тот пожар тонущего в огне Белого дома… Вон у Бориса уже вся голова седая, а он все что-то придумывает. Не дает ему покоя эта власть. О семье бы подумал, о детях! О земных заботах…

Тут к Борису Николаевичу подошел его помощник, по-прежнему держащий в руке радиотелефон, и вполголоса объявил:

— Звонил Кириенко. Он на подъезде…

Наина Иосифовна не подала виду, что удивилась этому. Хотя это было довольно странно — к ним на дачу едет сейчас премьер. Глава кабинета министров. Почему именно сейчас, в воскресенье?

— Очень хорошо, — хриплым басом объявил Ельцин, — Встретьте его и напоите пока чаем. А я начну совещание с присутствующими. И, Ная… — Президент убедительно посмотрел на жену. Взгляд был добрым, но жестким. — Разговор конфиденциальный.

Борис Ельцин пригласил собравшихся к столу.

— Давайте сделаем так. Вначале я выслушаю Центробанк… — сказал он.

Остальные участники совещания удивленно переглянулись и покорно вышли за дверь.

Свою задумку Ельцин хотел разбить на этапы, никого не посвящая во всю схему.

Ведь если бы это удалось, то результат срабатывания этой схемы мог бы претендовать на роль самой хитроумной финансовой авантюры столетия.

НАША ВЕРСИЯ:

Доверенное Ельцину лицо из Центробанка деловито заскрипело портфелем. Из портфеля было изъято некое официальное письмо на английском языке. Перевод текста документа на русский… Глаза Бориса Николаевича нетерпеливо блестели. Это был долгожданный транш по линии МВФ на сумму в 4,8 млрд. долларов. Самый крупный кредит, предоставляемый России с Запада. Деньги пришли 14 августа, в пятницу вечером. И тут же наступило время выходного дня… О том, что эти деньги уже пришли в Россию, знали только очень близкие к Ельцину «финансисты».

Итак, 5-миллиардный транш по линии Минфина пришел в пятницу вечером, накануне нерабочих дней, и важно было не терять ни минуты.

— Мы ждали этот транш, — хмыкнул президент. — Он очень нужен стране. Ну и сколько там пришло точно денег? Э-э…

— Если точно, то в этом транше — четыре и восемь миллиарда долларов, — ответил финансист.

— А! — Ельцин отвел глаза в сторону и вдруг неожиданно, резким движением снял с себя свитер, оставшись в темной неофициальной рубашке. — Ну… Можем мы в течение понедельника, то есть 17 августа… полностью оформить весь этот минфиновский транш на счет Центробанка? — Президент пристально посмотрел в глаза своему собеседнику.

— Да, можем, — собеседник корректно кивнул.

— Полностью?! Весь транш? — Ельцин осекся, что-то, видимо, не договаривая.

— Ну разумеется, — чиновник положил холеные пальцы рук на документы, блестнув золотым кольцом. — Зачислим все деньги. Но есть одна сложность…

— Какая? — Стальные глаза Ельцина заметно оживились.

— Мы обязаны предварительно официально зачислить весь транш МВФ на счета Министерства финансов.

— А, я так и знал! — Ельцин хлопнул рукой с вздувшимися жилами по столу… — Мы должны обойтись без этой бумажной возни. У нас на грани срыва инвестиционные проекты, под которые мы ждали этих денег. Люди работают себе в убыток, понимаешь. Я же не себе в карман кладу эти деньги! Наши производственники ждут этот транш! — Ельцин театрально изобразил гнев на своем лице. — А сейчас чиновники, понимаешь, начнут свои выкрутасы…

Ельцин вновь хлопнул ладонью по столу. Он выдержал паузу и оглядел гостиную рассеянным взглядом:

— Значит, так, я сейчас же подписываю президентский указ о зачислении транша МВФ на банковские счета, минуя счета Минфина…

У «придворного» финансиста округлились от изумления глаза.

— Я — президент в стране. — Ельцин поднял руку, как на трибуне. — И отвечаю, понимаешь, за свои решения.

За этот экстравагантный официально задокументированный президентским указом жест Бориса Николаевича, за его очередную «загогулину» вскоре пришлось отвечать и расплачиваться всей стране…

НАШ КОММЕНТАРИЙ:

Каждой денежной сумме, пришедшей на счет Минфина, присваивается определенный код, в соответствии с принятой системой. Фиксируется, к примеру, откуда поступили деньги и куда они перераспределятся. Система кодификации, принятая в Министерстве финансов, означает, что можно отследить движение каждого рубля на счетах.

Центробанк же, в отличие от Минфина, представляет собой «большой мешок», в котором деньги обезличиваются. Пришедшие в Центробанк деньги никак не кодируются — откуда они пришли, какова их специфика и на какие цели их предполагается направить. Неконтролируемый увод больших сумм денег из Минфина невозможен! Неминуемо останутся «следы», по которым деньги легко находятся. Увести же безнаказанно деньги из Центробанка — довольно просто. Это все равно что взять и зачерпнуть ковшом из мешка с зерном — никогда не догадаешься, кто именно и когда зачерпнул ковшом зерно, куда этот «ковш» понесли, что именно за «зерно» в нем оказалось и сколько в нем точно зернышек…

Именно этого эффекта Ельцин и добивался, когда отдал распоряжение зачислить на счета Центробанка, минуя счета Минфина, крупный денежный транш по линии МВФ — на сумму 4, 8 млрд. долларов США. Транш бесследно «исчез», причем его исчезновение загадочным образом совпало с дефолтом. Именно после этого все западное сообщество, включая и США, отвернулось от российского президента и объявило о том, что больше не намерено его поддерживать «на пути демократических реформ».

Премьер Сергей Кириенко приехал к Ельцину на дачу, когда Борис Николаевич уже подписал свой приказ о зачислении кредитного транша Международного валютного банка в размере 4,8 млрд. долларов США «в рамках программы стабилизации российской экономики в период демократических преобразований» на счета Центробанка России, минуя счета Минфина.

Вошедшего торопливым шагом премьера Ельцин приветствовал коротким и сухим рукопожатием.

Премьер нервно поправил галстук. Ему показалось, что президент смотрит на него не по-деловому, а как-то свысока, словно учитель на нашкодившего ученика.

— Добрый день, Сергей. Садитесь.

Кириенко еще раз взялся холеными пальцами за узел шелкового галстука и послушно, словно школьник, сел напротив Ельцина, положив себе на колени пухлую кожаную папку.