Кардинал Ришелье - Петр Черкасов

Совершенно закономерным явилось то, что личные недруги Ришелье объединились с противниками его преобразований. «Святоши» должны были сомкнуться с оппозиционной аристократией, и они нашли друг друга, соединив усилия в борьбе против Ришелье.

Кардинал знал: пользуясь его частыми отъездами из Парижа в действующую армию, «доброжелатели» настраивают короля против него. Каждый раз Ришелье возвращался в столицу с тревожным чувством. Так было и после успешного завершения кампании в Лангедоке.

14 сентября 1629 г. Ришелье прибыл в Париж и сразу же почувствовал резкое изменение отношения к себе Марии Медичи, которая до того хотя бы внешне демонстрировала расположение к нему. Впервые противники кардинала выступили единым фронтом и в их числе Гастон Орлеанский. Королева-мать неожиданно воспылала неприязнью и к племяннице Ришелье мадам де Комбале (будущей герцогине д'Эгийон), своей фрейлине. Она открыто обвинила ее в шпионаже в пользу кардинала, что, возможно, и не было лишено оснований.

Ришелье избрал неожиданную для своих противников тактику. Он не стал защищаться или искать прямой поддержки у короля, а написал письмо Марии Медичи с извещением о своем решении уйти в отставку и покинуть Париж вместе с мадам Комбале: и он сам, и его племянница не желают терпеть возводимых на них незаслуженных обвинений. Разумеется, Ришелье постарался, чтобы содержание его письма к королеве-матери стало известно прежде всего Людовику XIII.

Неожиданный ход кардинала спутал карты его противников. Все они мечтали об удалении Ришелье, но решение должен принять король. А как он поведет себя в этом случае?

Реакция Людовика XIII была совершенно неожиданной даже для его матери. Он впал в такую ипохондрию, сопровождавшуюся приступами продолжительных и безутешных рыданий, что насмерть перепугал своих близких, докторов и духовника. Все ждали, чем это кончится, строя самые различные предположения.

Наплакавшись вволю и восстановив душевное равновесие, Людовик Справедливый в один прекрасный день пригласил к себе королеву-мать, Гастона Орлеанского и Ришелье и потребовал их немедленного примирения. Мария Медичи и Гастон лучше многих знали, что слабохарактерный король может быть невероятно упрямым и непреклонным, и им ничего другого не оставалось, как заверить кардинала в своих лучших чувствах, объяснив происшедшее нелепым недоразумением. Ришелье, со своей стороны, заявил о своей полной лояльности по отношению ко всем членам королевской семьи, и в первую очередь к королеве-матери, его давней благодетельнице. Кардинал все рассчитал точно. Все трое заверили друг друга во взаимном расположении, обязавшись совместно действовать на благо Франции и ее короля. Это произошло 21 ноября 1629 г. В тот же день Людовик XIII подписал эдикт о возведении кардинала Ришелье в ранг главного государственного министра. Эдикт узаконил те функции главы Королевского совета, которые Ришелье уже выполнял в течение пяти с лишним лет.

Старания кардинала на протяжении этих пяти лет принесли долгожданные плоды. Он не только сумел внушить королю абсолютное к себе доверие, но стал как бы частью самого Людовика XIII. С некоторых пор их мысли шли в одном направлении. Идеи единства, достоинства и величия Франции, внушаемые Ришелье, глубоко запали в сознание и душу впечатлительного короля.

Очередная схватка Ришелье со своими противниками произошла во время итальянской кампании 1630 года, когда Мария Медичи и ее ближайший советник Мишель де Марильяк, занявший это место после смерти в октябре 1629 года кардинала Берюля, настойчиво требовали заключения мира с Испанией и Империей на любых условиях. Они протестовали и против плана завоевания Савойи, предложенного кардиналом. Тогда Людовик XIII отклонил возражения Марии Медичи и канцлера Марильяка и принял решение лично возглавить армию, направляемую в Савойю.

Операция в Савойе была успешной, но по ее окончании король неожиданно заболел и вынужден был вернуться в Лион, где в это время находился двор. Ришелье изредка навещал его, с тревогой наблюдая неутомимую деятельность своих недругов. В дополнение ко всему в первых числах сентября у Людовика XIII началась еще и дизентерия, протекавшая в крайне тяжелой форме. Организм короля был истощен до предела, и доктора уже не оставляли никаких надежд на благополучный исход. Людовик XIII исповедался, принял причастие и приготовился к смерти. Все ждали неминуемой развязки. Придворные спешили опередить друг друга в изъявлении чувств Гастону Орлеанскому. Анна Австрийская дала знать Гастону, что готова стать его женой и тем самым узаконить его права на престол.

Вместе с Марией Медичи Анна Австрийская пытается получить от умирающего короля согласие на отставку Ришелье, находившегося в это время в действующей армии в Пьемонте. Им важно устранить кардинала еще при жизни Людовика XIII. Но слабеющий король отказывает им в этом. Собрав последние силы, он призывает к себе герцога де Монморанси и диктует ему свою последнюю волю: Гастон должен сохранить кардинала Ришелье во главе Королевского совета, этого требуют интересы Франции.

29 сентября наступил кризис, король почти не приходит в сознание. Ришелье пока ничего не знает о том, какая опасность нависла над его головой. Мария Медичи распорядилась не сообщать кардиналу о состоянии здоровья короля. Она поручила также капитану королевских мушкетеров де Гревилю сразу же после смерти короля арестовать Ришелье или собственноручно застрелить в случае, если он окажет сопротивление. Правда, Монморанси послал кардиналу письмо, в котором обрисовал обстановку в Лионе и посоветовал куда-нибудь скрыться; он не верил, что Гастон выполнит завещание своего брата относительно Ришелье. Монморанси предлагает Ришелье временное убежище в одном из своих владений в Лангедоке. Пока его письмо дойдет до адресата, события в Лионе получат совершенно неожиданное развитие.

30 сентября во второй половине дня самочувствие короля внезапно улучшилось, температура спала. Произошло одно из редких в этой жизни чудес: обреченный больной возрождался к жизни.

Спасен был и кардинал Ришелье, узнавший наконец, что и его жизнь висела на волоске в эти последние сентябрьские дни 1630 года. Он немедленно поспешил в Лион и застал короля еще в постели. «Не знаю, жив я или мертв, настолько сам не свой после того, как видел сегодня утром нашего великого и праведного короля… — писал Ришелье графу де Шомбергу. — Признаюсь Вам, некоторые заявления докторов внушили мне столь невыносимый страх, что все еще не могу от него избавиться». Людовик XIII был еще очень слаб, но все поняли, что он выжил, а значит, выжил и Ришелье.