Мародер без диплома - Саша Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Послушайте, Корней Саввич, — говорю. — Не знаю, что вы тут затеваете, но у меня план простой — я выполнил работу и хочу получить за нее деньги. Это понятно?
— Дддда, — толстячок кивнул для убедительности.
— Баня и ужин — это хорошо, конечно, но вторично, — сказал я. — Так что давай-ка мы сначала о делах поговорим, а потом все остальное. Веди нас к хозяину. Где он там розы нюхает?
— Они приказали… — толстячок шевелил губами почти беззвучно, потом ойкнул и бросил взгляд на Натаху. Видимо, она как-то особенно болезненно сжала его локоть. — Хо… Хорошо. Я понял. Нам туда.
Свободной рукой он указал на неприметную дверь с правой стороны дома. Я вошел первым, следом Натаха практически затащила толстячка. Он вроде бы не упирался, но энтузиазма в его глазах было не больше, чем у хряка, которого на бойню тащат.
Оранжерея обнаружилась на третьем этаже. Собсвтенно, не то, чтобы это была прямо оранжерея… Просто просторная комната с множеством горшков, кадок и ящиков с разными экзотическими растениями. Похоже, этот Шпак весьма увлеченная натура.
Массивная фигура куркуля, завернутая в бордовый шелковый халат размером с небольшой дирижабль, восседала на низком диванчике. Перед ним на столике с гнутыми ножками стояло блюдо с виноградом. Он отщипывал по ягодке и отправлял в рот. А на его объемном животе возлежала книга. Впрочем, на столике была не только миска с виноградом, но и листок бумаги, явно письмо.
— Что происходит, Корней?! — капризно сказал Шпак. — Я же ясно приказал тебе…
— Мы его очень хорошо попросили, господин Шпак, — сказал я. Уловил движение, которое он собрался сделать, и быстро выхватил у него из-под руки листок.
Пробежал глазами. «Богдан Лебовский, бла-бла-бла, за информацию про место — тысячу соболей, за живого — пятнадцать тысяч соболей». Надо же, Матонин объявил за меня награду! Интересно, кто художник? Сопровождающий объявление портрет и правда был даже похож…
— Сколько в доме человек, господин Шпак? — спросил я.
Шпак сделал вид, что не услышал мой вопрос, и продолжал сверлить взглядом Корнея. Тот побледнел, потом его шея покрылась красными пятнами. Да твою ж мать… Я кивнул Натахе, она толкнула Корнея на диван, под толстый бок своего хозяина.
Потом она сняла с плеча дробовик и направила ствол в сторону Шпака и Корнея.
Внимательно посмотрела на их лица, нахмурилась, подняла дробовик и пальнула над их головами в стену. С посеченной картечью стены посыпалась штукатурка. И наконец-то с лица Шпака сползло спесиво-недовольное выражение хозяина положения. А появился здоровый испуг.
— Господин Шпак, я доставил в ваш загон мамонтов, которых вы заказали в питомнике Вавиловой-Бесстужевой, — сказал я. — Я хотел бы получить свои деньги. Пятнадцать тысяч соболей. Оплатите мою работу, и я уйду.
Я перевернул бумажку с объявлением о награде за меня. Оказывается, это была не просто бумажка. На другой стороне было написано быстрым почерком:
«Этот Богдан Лебовский угнал у Матонина шагоход. Совершенно точная инфа, я не мог ошибиться. Так что если он объявится на шагоходе, телеграфируй мне немедленно, и я пришлю тебе людей.
Еще он может быть не один, а с рыжей бабой и Степаном Кулемой, его ты должен помнить. В общем, придержи его, остальное я сделаю сам, деньги поделим».
Вместо подписи стояли инициалы. В.К. Очень информативно, ага.
— Ты отправил телеграмму, толстый? — спросил я, обращаясь сразу к ним обоим. Натаха грозно свела брови и прицелилась прямо с лоб Шпаку.
— Сразу же, как только нам пастух доложил, — сказал Корней.
— Кто должен приехать? — спросил я.
— Мишка Ворсин, — ответил Шпак. — Муж моей двоюродной сестры. Он сам из Барнаула, но строит здесь неподалеку пивзавод. И с ним десять человек еще.
— Насколько неподалеку? — спросил я.
— Час на лошади, полчаса на грузовике, — ответил Корней.
— Тогда время платить по счетам, господин Шпак, — сказал я и кивнул Натахе в сторону Шпака. — Отдадите мне оплату за работу сейчас, или после того, как Натаха прострелит вам колени?
— Они приказали, чтобы я натопил баню и запер вас там, когда вы будете мыться, — вдруг сказал Корней. — Они считали, что вы должны были согласиться!
— Я хочу напомнить насчет денег, — сказал я. — Честно говоря, мне вообще плевать, как именно вы собирались меня ловить и продавать.
Фу. Каждый раз, когда сталкиваюсь с такими людьми, я впадаю в ступор. Вот эти два толстых. Один больше, другой меньше. Задумали продать, придумали план, струсили. Могут развести руками и сказать: «Ну мы же ничего не сделали!» И что с ними делать? Бить? Вырезать на лбу что-нибудь вроде: «Осторожно, пиздобол!»?
— Деньги, — сказал я.
— Отдай ему, Корней, — сказал Шпак, а потом пристально всмотрелся в мое лицо — Мне кажется, я вас где-то уже видел…
— Очень вряд ли, — я ухмыльнулся. — Просто лицо похожее.
— Да нет же! — Шпак даже попытался приподняться. — Я определенно вас видел!
— Даже если так, что что? — я скривил губы. — В этом объявлении написано же, кто я такой.
Шпак попытался приподняться, но Натаха пресекла эту попытку, легонько толкнув его стволом дробовика в необъятный живот. Со стороны внешнего двора раздался шум машины. Натаха выглянула в застекленную стену с той стороны.
— Восемь человек, — сказала она. — Это твой Ворсин приехал?
— Думаю, да, — с некоторой плаксивостью сказал Шпак.
— Здесь есть только одиннадцать тысяч с мелочью, — сообщил Корней, сосредоточенно считавший купюры.
— Давай сюда! — я забрал деньги из пухлых, унизанных кольцами пальцев Корнея, и мы с Натахой спешно отступили к двери. Прогрохотали по ступеньками вниз, до заднего двора, большими скачками пересекли двор.
Я впрыгнул в люк, кажется еще даже до того, как он успел открыться. Натаха бросилась к воротам и откинула засов. Толкнула металлическую решетку и вернулась к шагоходу как раз в тот момент, когда я взревели моторы. И в этот же момент бахнул выстрел. Я его даже не услышал, просто разлетелась одна из плиток, которыми был вымощен двор. Как раз между Натахой и шагоходом. Она резко прянула в сторону, перекатилась. И дальше я уже не мог видеть ее в окулярах.
Бахнули еще два выстрела. Одиночные, непонятно, из чего стреляют. И непонятно откуда, обзор у меня, мягко говоря, не очень.
— Ходу, ходу! — закричала Натаха, уцепившись за спинку моего кресла. Я рванул рычаги, шагоход выпрямился, потом кабина накренилась чуть вперед. И гусак рванул вперед. Очень быстро. Частично закрытые ворота
