Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала - Джессика Рэдлофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такая дисциплина, особенно в первые годы, была необходима, но для Парсонса как самопровозглашенного «тревожного человека», который пытался справиться с невероятно сложной разговорной ролью, она стала выматывающей.
Джим Парсонс. Где-то в самом начале съемок я вернулся домой в пятницу и увидел собранный чемодан. Спрашиваю Тодда: «В чем дело?» Он отвечает: «Мы уезжаем на выходные». Я говорю: «Ничего подобного, это исключено. Мне надо учить реплики». А это еще был первый сезон, когда я особенно боялся тратить время на поездки куда-либо. В конце концов Тодд сказал: «Слушай, там уже все забронировано. Мы будем не одни. Приедут Саймон с Джослин, Джонни, Кунал и другие». Помню, как твердил: «Я не поеду, и по фигу, что они там будут». Не помню даже, порадовался ли я такому сюрпризу. Вы, говорю, все там из ума выжили, на хуй! Мне надо сидеть дома и учить текст! Едва мне приспичит заново пройтись по своим репликам, я должен быть готов! Пришлось взять все с собой в Монтесито, и тогда я впервые не потратил уйму времени на то, чтобы освоить материал. А ведь обычно заставлял себя сидеть над ним часами. И все прошло замечательно. Впоследствии, будь то поездка на выходных или ужин, я брал с собой карточки, на которых писал свои реплики, и просто повторял текст, когда выдавалась свободная минутка. Я очень радовался, что у меня было на чем сосредоточить силы! Столько лет я провел то без работы, то подрабатывая где придется, что не просто был признателен получению конкретной роли, а прям обожал ее, ведь она полностью соответствовала моим ожиданиям. Я по-прежнему порой могу переигрывать, но мне вполне по силам справиться с ролью без адской подготовки. Вот что я понял со временем.
Саймон Хелберг. Мы даже репетировали вместе во время той поездки в Монтесито, потому что у нас в серии была совместная сцена. Нам с Джимом такое редко выпадало, так что мы решили прогнать ее. Мы много готовились. Джим говорил, что у него были тексты, которые он без выходных не смог бы выучить. Я, наверное, тоже перегибал палку с подготовкой – паниковал и работал на выходных. В конце концов твоя нервная система привыкает к тому, что все хорошо, но на это может уйти двенадцать лет! Ты думаешь: может, не стоит так убиваться над каждой серией? Для меня всегда было проблемой определить, где моя подготовка начинает превращаться в непродуктивную или нездоровую панику. А будучи актером, хочется оставить в своей работе немного тайны, чтобы открыть для себя что-то новое. Такая тонкая грань, – я до сих пор с этим борюсь.
Работа не давалась Парсонсу легко. Это вовсе не значит, что он не талантлив от природы, напротив, но ему требовалось невероятное количество часов для подготовки. Чего совершенно не чувствовалось по его перформансу, за который зрителям так полюбился Шелдон: он придавал своему персонажу кажущуюся легкость. Одни бы сыграли натужно и неправдоподобно, но у Парсонса все выглядело естественно. Для самого актера работа над сериалом была похожа на марафон: она приносила удовлетворение, но нечеловечески выматывала.
Кен Миллер. Во время читки последней серии сезона Джим расплакался. Он был так благодарен за то, что ему довелось поучаствовать в сериале, который длился целый сезон. Это было прекрасно. Его врожденная мягкость идеально подходила персонажу, поскольку без нее было бы непросто сыграть социально неадаптированного и неприятного героя так, чтобы его не возненавидели зрители. Вы переживали за Шелдона благодаря особым талантам Джима. Только благодаря ему.
Джим Парсонс. Я прекрасно понимаю, почему расплакался. Там была сцена, в которой Леонард и Пенни собираются на свидание и Пенни приходит к Шелдону посоветоваться, стоит ли ей встречаться с Леонардом. Сложно придумать человека, который подходит для такого вопроса хуже, чем Шелдон. И он объясняет ей принцип кота Шрёдингера. Я был так тронут. В том году мы пережили забастовку сценаристов, вернулись в эфир, и я был так благодарен за эту работу, обожал эту роль, но вместе с тем это был сезон, в котором сценаристы в строчку за строчкой, в арку за аркой мастерски вплетали научный материал. В тексте чувствовалось вдохновение, и меня так пробрало! Помню, как в тот же день позвонил Чак и спросил, как я. Мол, что там с тобой? (Смеется.) Но все было хорошо. Я просто чувствовал благодарность.
Кунал Нэйэр. Как будто это вчера было. Помню, что я совершенно не смутился под влиянием эмоций. Не подумал: «О боже мой, кто-то плачет». Вместо этого я думал: «Я тебя понимаю. Понимаю все, через что тебе пришлось пройти». Я отлично его понимал.
Во многом это было только начало. Критики обратили внимание, насколько непростой была роль Парсонса, а тем временем зрители помешались на персонаже, что вылилось в изображения Шелдона на футболках и всякую атрибутику.
Джим Парсонс. Стив Силвер, наш оператор, сказал: «Я видел, как некоторые сами себе все портят». Сомневаюсь, что он имел в виду меня, но никогда не забуду тот разговор. Можно понять, как до этого доходят. Большую часть времени – да и сейчас – я держал себя на весьма коротком поводке. Я рано ложился спать и всегда что-то читал. Первые годы «Теории…» я медленно прочитал почти все романы Агаты Кристи – они действовали на меня очень успокаивающе. Истории настолько выходили за рамки моей привычной реальности, что погружаться в них было одно удовольствие. Но потом надоело.
Джонни Галэки. Раньше, когда отдел маркетинга и рекламы отправлял нас в пресс-туры, ездили только я и Кейли. Она снималась в «8 простых правилах…», я в «Розанне», так что из всего актерского состава нас знали лучше всех. Но Джим имел полное право быть лицом сериала. Позже мы превратились в пятипалый кулак и все вносили одинаковый вклад.
