Ранние кинотексты, 2000–2006 - Георгий Юрьевич Дарахвелидзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В эпических картинах Эйзенштейна и Савченко, где главной задачей было отобразить исторические события, центральный образ раскрывался несколько иначе. У авторов «Богдана Хмельницкого» не возникло проблем с главным персонажем: были выбраны наиболее важные исторические события, на фоне которых развивались уже придуманные сценаристом сюжетные ответвления, а сам Богдан был обрисован лишь несколькими, самыми важными штрихами. В результате у Савченко и Мордвинова получился обобщенный образ освободителя, имеющий под собой в качестве прообраза реальную историческую личность, деяния которой были актуальными для конца 1930-х годов.
Эйзенштейн и сценарист Павленко, наоборот, прошли через несколько переработок сценария, прежде чем создали на экране окончательный образ Александра Невского. Основным затруднением было почти что полное отсутствие каких бы то ни было подробностей из жизни народного русского героя. Имелись сугубо фабульные элементы: поездка в Орду, битва на Неве, Ледовое побоище… Но сюжет никак не вырастал, не хватало исторических фактов. Поначалу Александр представлялся авторам не только полководцем, но и приземленным с помощью народного говора до уровня простолюдина человеком, дипломатом, отправляющимся на переговоры в Золотую Орду. Поначалу история должна была заканчиваться смертью Невского. Впоследствии, не без указания свыше, Эйзенштейн пришел к выводу, что нужно строить образ так же, как и всю картину в общем: цельно, едино, прямолинейно. Выверенные операторские кадры и точно подобранная музыка, знаменитое, почти математическое построение эпизодов, словно передались центральному образу. Каждое слово, движение героя на экране значимо. Этих слов и движений немного, но все они работают на создание образа великого полководца. Все лишнее исключено: о личной жизни не идет и речи, никаких дипломатических черт в характере и самое главное — никакой смерти. «Не может такой герой умереть», — нечто подобное наверняка получил из вышестоящих инстанций Эйзенштейн. И это был тот случай, когда «наверху» были совершенно правы: истинно патриотический фильм должен заканчиваться на наиболее высокой ноте. Вряд ли в обратном случае «Александр Невский» стал бы самым демонстрируемым фильмом на фронте во время Великой Отечественной войны.
Как известно, две прямые на плоскости могут пересекаться лишь в одной точке. Если к 1930-м годам эти прямые все ближе начали подходить к моменту пересечения, в результате чего исторический фильм стал знаменательным событием в отечественном кинематографе конца 1930-х, то, начиная со следующего десятилетия, прямые берут курс на расхождение. Примечателен тот факт, что все без исключения режиссёры, сделавшие за несколько лет имя историческому течению в советском кино, продолжили обращаться к жизни реальных исторических личностей. Всеволод Пудовкин собирался снимать нечто вроде продолжения «Суворова», «Штурм Измаила», и вкладывал в проект большие надежды, но ему помешала война. После ее окончания работу уже нельзя было возобновить: не стало Черкасова, которого Пудовкин хотел снова снять в роли великого полководца. Затем режиссёр снял фильм об адмирале Нахимове, но эта картина попала под резкую критику верхов: автор захотел передать характер Нахимова, а не его биографические подробности, но был обвинен в искажении исторической правды, в намеренном отказе от демонстрации реальных исторических событий в пользу каких-то праздников и балов из жизни адмирала. Под еще большую критику попал Сергей Эйзенштейн, которого обвинили в неправильном показе «прогрессивного» движения опричников во второй части «Ивана Грозного». Владимир Петров снял картину о Кутузове. Но это были последние попытки воскресить на экране героев нашей истории, направленные не на поднятие патриотического духа с определенной целью, а на иллюстрацию страниц истории. Отголоски войны были слышны все меньше, все больше поднимались в кинематографе «мирные» темы: жизнь Жуковского, Лермонтова, Тараса Шевченко, Мичурина. На экранах преобладал даже не смешанный историко-биографический фильм, сколько просто биографический. Прошел период, когда исторические картины запускались в производство в больших количествах, когда это направление было одним из главных и значимых в кинопроцессе. Отечественное историческое кино впредь никогда больше не выходило на тот уровень, на который оно поднялось в 1930-е. В то время появился ряд картин об исторических личностях, а наиболее талантливые из них вышли за рамки исторического направления и заняли место в общей картине отечественного кинематографа, став впоследствии символом своего времени.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Пудовкин, В. Собрание сочинений в 3-х т. Т. 2. М., «Искусство», 1975.
2. Эйзенштейн, С. Избранные произведения в шести томах. Том 5. М., «Искусство», 1967.
3. Эйзенштейн, С. Избранные статьи. М., «Искусство», 1956.
4. Нехорошев, Л. Особенности драматургии исторического фильма. М., ВГИК, 1986.
5. Юренев, Р. Советское киноискусство тридцатых годов. М., ВГИК, 1997.
6. Кино: политика и люди. 30-е годы. М., Материк, 1995.
7. Юренев, Р. Книга фильмов. М., «Искусство», 1981.
8. Михальченко, С. Экранизация-интерпретация. М., ВГИК, 2001.
9. Горький, М. О литературе. М., «Художественная литература», 1935.
10. Морозовский, А. О фильме «Петр Первый». М., Госкиноиздат, 1939.
~
В 2002-м году я не публиковался в печатных изданиях, но летом впервые работал обозревателем Интернет-сайта www.film.ru на Московском Международном кинофестивале и написал около десяти текстов за 10 дней. За свой текст о «фильме открытия» — «8 женщин» Франсуа Озона (я назвал его «Восемь femmes. И все — fatales.») я позднее получил приз студенческого кинофестиваля ВГИКа в номинации «за лучшую публикацию в профессиональном издании». Тот приз мне присудили «по совокупности работ», и одной из публикаций, которую я подавал на конкурс, был материал о фильме «Гарри Поттер и философский камень» из «Total DVD» — не рецензия на фильм, а «обзорная статья», приуроченная к российской премьере и представлявшая читателям мир произведений Джоан Ролинг.
«Гарри Поттер и философский камень»
(Обзорная статья к премьере фильма в России)
Его зовут Гарри Джеймс Поттер. Глаза зелёные, мамины. Остальные черты мальчик взял от отца. Доброта, честность, храбрость, бескомпромиссность и преданность друзьям. А также постоянно взъерошенные волосы, которые не хотят укладываться ровно, сколько их ни причесывай. Гарри родился в 1980 году, и после того, как с его родителями произошло что-то странное и страшное, он много лет был нелюбимым приемным ребенком в сварливой семье Дурсли. Его дядя Вернон, тетя Петуния и двоюродный брат — жадный капризный толстяк Дадли — невзлюбили мальчика с тех самых
