МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов - Роберт Говард

— Не стоит вам так враждебно относиться к британцам, — начал было Уиллоби.

— Да я вовсе и не враждебен к ним, как и к персам, и к русским. Я просто хочу, чтобы все занимались своими делами, а меня оставили в покое!

— Но белому человеку подобает держаться подальше от этого кровавого безумия, — не унимался Уиллоби. — Вы же не афганец! Вы англичанин! По происхождению, по крайней мере.

— Я шотландский горец, а по происхождению черный ирландец, — проворчал Гордон. — И ничего тут не поделаешь. Возвращайтесь к эмиру и скажите ему, что вражда закончится, когда я убью Афдал-хана.

И, повернувшись на пятках, он исчез так же бесшумно, как и появился.

Уиллоби беспомощно смотрел ему вслед. Черт бы все это побрал! Он действовал, как неопытный мальчишка! Когда он вновь и вновь вспоминал свои аргументы, ему хотелось выть от досады: все они казались ребячеством против первобытной решительности Эль Борака. Спорить с ним — все равно, что спорить с ветром, водным потоком, лесным пожаром или каким-нибудь другим стихийным бедствием. Этот человек не укладывается ни в один стереотип; он неукротим, как варвар, живущий в Гималаях, но в его образе мыслей нет и намека на недоразвитость.

Что ж, ничего не оставалось делать, как вернуться в Форт Газраэль и послать гонца в Кабул с докладом о поражении в переговорах. Но игра еще не была закончена. В Уиллоби пробудилась обычная в подобных случаях упрямая решительность. Дело приобрело личную окраску, полностью отсутствовавшую в большинстве его кампаний. Уиллоби стал рассматривать его не только как дипломатическую задачу, но и как состязание в остроте ума между ним и Гордоном. Сев на коня и направив его к ущелью, он поклялся, что покончит с этой враждой и покончит по-своему, а не так, как хотел Гордон.

Вероятно, в утверждениях Гордона было немало правды. Конечно, они с эмиром слышали только Афдал-хана, а он, конечно, негодяй. Но Уиллоби не мог поверить, что амбиции вождя столь велики, а замыслы так коварны. Уиллоби не мог поверить, что они простираются дальше захвата власти в этой изолированной от мира горной местности. Мелкие налоги с караванов, которые сейчас взимают африди, — вот и все?

Во всяком случае, Гордон не имеет никакого права мешать государственным интересам, которые, какими бы они ни были, ставили своей целью благо народа. Уиллоби никогда не позволял своим личным интересам стоять на пути политики и осуждал это в других. Долг Гордона — забыть о гибели друзей… И Уиллоби вновь охватило чувство беспомощности. Гордон на такое не способен! Ждать, чтобы он совершил насилие над своими инстинктами, все равно, что ожидать от голодного волка, чтобы он отвернулся от сырого мяса.

Уиллоби медленно поднимался вверх по ущелью. Наконец, он увидел Сулеймана и патанов, они сбились в кучу и выжидательно смотрели на британца. Глаза Бабера Али по-волчьи сверкали. Уиллоби слегка удивился, заметив во взгляде старого вождя несвойственную его возрасту неистовую силу. G чего бы это Бабер так отчаянно желает удачи своему эмиссару? Оракзаи ведут жестокую войну, но дело их еще отнюдь не проиграно. Может быть, за всем этим что-то скрывается? Уж не является ли его миссия хорошо замаскированной хитростью? А что, если Гордон все-таки прав?

Бабер сделал несколько шагов вперед.

— Ну что? — спросил он голосом резким, как удар сабли о ножны. — Заключит этот пес мир или нет?

Уиллоби покачал головой.

— Он клянется, что эта вражда закончится только тогда, когда он убьет Афдал-хана.

— Это же провал!

Отчаяние Бабера поразило Уиллоби. У него даже мелькнула мысль, что сейчас вождь выхватит длинный нож и бросится на него, но Бабер повернулся спиной к англичанину и быстро зашагал к своему коню. Отвязав его, он бешеным рывком вскочил в седло и, не оглянувшись, галопом поскакал прочь. Но не по тропе, которая вела к Форту Газраэль, нет, он направился на север, к Хоруку. Смысл его действий был совершенно ясен: Бабер Али оставлял Уиллоби на волю провидения, снимая с себя всякую ответственность за его судьбу.

Сулейман, наклонив голову, вертел в руках уздечку, проседь в его черных волосах стала особенно заметна. Уиллоби перевел взгляд с удаляющегося всадника и увидел устремленные на себя немигающие глаза четверых людей из племени. Свирепые, мрачные глаза…

Легкий морозец пробежал по его коже. Эти люди — дикари, и по своему умственному развитию вряд ли отличаются от диких зверей. Они будут действовать без лишних раздумий, слепо следуя инстинктам, заложенным в них долгими столетиями нелегкой жизни в Гималаях. Инстинкт повелевал им убивать и грабить всех, кто имел несчастье не принадлежать к их клану. Он им чужак. Защиты, которую Бабер Али обеспечивал Уиллоби и его спутнику, теперь нет.

Уехав, вождь дал молчаливое разрешение убить европейца. Сам Бабер Али был гораздо более диким, чем Афдал-хан; он шел на поводу у своих неукротимых страстей и имел склонность к ребячеству и самым ужасным поступкам. Ему ничего не стоило, придя в ярость от неудачной попытки Уиллоби заключить перемирие, выместить на англичанине свой гнев и разочарование.

Подобрав удила, Уиллоби спокойно обдумывал ситуацию. Без эскорта ему в Газраэль не вернуться. Если они с Сулейманом попытаются убежать от этих головорезов, их, несомненно, ждет пуля в спину. Ничего не остается, как начать блефовать. Эти ребята получили приказ сопровождать его в Ущелье Минарета, а оттуда обратно в Форт Газраэль. И этот приказ никто не отменял. Дикари не осмелятся нарушить его без четких указаний.

Посмотрев на низко нависшее небо, Уиллоби хлестнул своего коня.

— Пора трогаться. Путь нам предстоит неблизкий.

Он бросил коня прямо на горстку людей, и те расступились, пропуская его. Сулейман не отставал. Оба скакали, не оглядываясь и не подавая вида, что ожидают предательского выстрела. Патаны молча вскочили на лошадей и пустились за ними, держа винтовки наперевес.

Уиллоби не оглядывался, но чувствовал, как четыре пары маленьких горящих глаз буравят ему спину. Своим хладнокровием он сбил их с толку и пока получил некоторое превосходство. Однако он знал: стоит выказать хоть малейший намек на страх или неуверенность, и они будут немедленно застрелены. Британец тихонько присвистнул, ему казалось, будто он едет по кратеру вулкана, из которого в любой миг может начаться извержение!

Они пробирались на восток по тропам, протоптанным в долинах и на обрывистых склонах. Солнце скрылось за высоченным утесом и на долину опустились пурпурные тени. Когда они проезжали здесь днем, Бабер Али указал место, удобное для ночлега. Теперь путники добрались до него. Не дожидаясь приказа Уиллоби, патаны остановили коней. Он бы с большим удовольствием поехал дальше, но любые споры возбудили бы в оракзаях подозрения.