Три невероятных детектива (сборник) - Клод Изнер

Повесь в моей комнатенад бюро, рядом со святым архангелом Михаилом. Как только получишь это письмо, телеграфируй ответ, дабы я был уверен, что все дошло до тебя в целости и сохранности.

«Вот почему Арман так дорожил этой картиной: она очень ценная! — догадался Виктор. — А я-то удивился его неожиданной религиозности… Дениза подсунула Одетте святого архангела Михаила, чтобы оставить себе “Даму в голубом”. Некто пытается ее найти. Теперь все встало на свои места. Злоумышленник проникает в квартиру к Одетте. Ищет и ничего не находит. Перепуганная Дениза убегает. Незнакомец следит за ней, доводит до книжного магазина, ждет, потом провожает к дому Таша. Там у него возникает проблема: как попасть в мансарду? Он решает выманить Денизу на улицу с вещами, среди которых будет и “Дама в голубом”, и в воскресенье вечером посылает ей пневматическое письмо, подписавшись моими инициалами. Как он прознал про рекомендации?.. Дениза приходит на Крымский мост, и он убивает ее. Почему он пошел на крайнюю меру? Она отказалась отдать картину? Или оставила ее на улице Нотр-Дам-де-Лоретт? Видимо, да. Убийца нашел ключ от мансарды Таша, сбросил тело Денизы в воду, отправился на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт и тщательно обыскал комнату. Нашел ли он “Даму в голубом”? Нужно будет проверить… Кто этот убийца? Он меня знает, раз подписался моими инициалами… Старик с кладбища! Тот, который будто бы видел меня раньше! Придется его расспросить. Наведаюсь-ка я в развалины Счетной палаты».

Виктор в задумчивости покусывал ручку. Он всегда хотел сочинить детективный роман, и теперь ему казалось, что он сам придумал эту запутанную интригу. «Нет, так я сойду с ума. Надо успокоиться и все записать». Виктор схватил ручку.

Одетта. Связь между ее исчезновением и убийством служанки.

Туалетная комната: забытая косметика.

Спальня: декорирована в предельно мрачных тонах, эзотерические книги. Почему? Одетта такая легкая, даже воздушная, ее волнует только собственная внешность, возможно, она попала под чье-то влияние? Неужели она искренне оплакивает мужа, к которому никогда не испытывала ни нежности, ни влечения? Что произошло после смерти Армана?

Виктор сверился с записной книжкой Одетты. Каждый понедельник и четверг — одно и то же имя: Зенобия.

Зенобия. Выяснить, кто это и какую роль играет в жизни Одетты.

Складывая письмо Одетты, он наткнулся на фразу: «…познакомились с очаровательными людьми, среди которых был и знаменитый спирит Нума Уиннер…»

«Где я видел или слышал это имя?.. Дениза упоминала его тогда, в “Потерянном времени”… Что она сказала? Ну же, вспоминай! ДА! “Мадам де Бри водила хозяйку к магу… Мистер Нума…” Да, и еще: это имя автора книги о спиритических сеансах у Виктора Гюго… Немаловажная деталь!».

Нанести визит Адальберте де Бри. Получить адрес Нумы Уиннера.

Вернуться к Одетте: книги.

Счетная палата: допросить с пристрастием папашу… Моску.

Виктор погасил лампу и остался сидеть в темноте, с грустью вспоминая Денизу, которая теперь лежала на прозекторском столе.

Глава шестая

Окоченевший от холода папаша Моску с трудом поднялся на ноги, держась за стену, и едва не свалился между мусорными баками. Он уже две ночи спал на заднем дворе дома на улице Сен-Пер, рядом с пристройкой. Третьего дня Барнабе передал ему визитку Виктора Легри, который был как две капли воды похож на мужчину из медальона, и с тех пор старик не осмеливался вернуться домой: он боялся, что тот, кто убил Жозефину и засунул труп в тачку, теперь охотится за ним. Вот папаша Моску и шатался по кварталу, не осмеливаясь сам заговорить с Легри.

Его маневр не прошел незамеченным. Мадам Баллю, консьержка соседнего с книжной лавкой дома, была обеспокоена присутствием всклокоченного старика в обтрепанном плаще с набитыми всякой дрянью карманами.

— Вот ведь беда, эта обезьяна снова здесь, выскакивает, как черт из табакерки, видно, что-то затевает. Нет, это уж слишком, я не позволю ему мочиться на мой фонарь!

Разгневанная матрона подхватила ведро и вышла на улицу.

…Виктор вскочил, откинув одеяло. На улице кого-то убивали. Он ринулся к окну и увидел мадам Баллю, которая размахивала ведром над головой, наскакивая на грозившего ей кулаком старика. Того самого старика с кладбища!

Виктор в мгновение ока натянул рубашку, жилет, брюки и редингот. Таша наблюдала из-под ресниц, как он сражается с кнопками на гетрах и напяливает шляпу. Виктор схватил трость и наклонился, чтобы поцеловать любовницу. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, он уже бежал вниз по лестнице.

Виктор вихрем промчался мимо багровой от возмущения мадам Баллю, призывавшей в свидетельницы мадам Пиньо:

— Вы только взгляните на этого грубияна! Сказала ему, чтоб не мусорил на моем тротуаре, а он обзывает меня ведьмой!

Таша подняла занавеску и успела увидеть бегущего к набережной Малакэ Виктора. Она попыталась утешить себя тем, что роман с сумасбродом придает ее жизни остроты, но тревога не оставляла ее: Виктор явно собирался разворошить очередное осиное гнездо.

Яростные порывы ветра разгоняли собравшиеся над Сеной черные тучи. Папаша Моску то и дело оглядывался. На набережной Малакэ букинисты выгружали из двуколок коробки с книгами и раскладывали свой товар на парапете. Виктор шел за папашей Моску, прячась за их спинами. На набережной Конти он укрылся за углом полицейского поста, а потом прыгнул в стоявший у тротуара фиакр.

Они выехали на Новый мост, по которому двигалась плотная толпа: служащие, домохозяйки с плетеными корзинками, школьники в серых блузах, продавцы жареной картошки и каштанов. Виктор вынужден был метаться из стороны в сторону, наклоняться, делая вид, что уронил трость, приседать на корточки за серыми каменными прилавками. Конная статуя Вечного повесы предоставила ему убежище, пока старик ругался с велосипедистом, на полной скорости выскочившим на площадь Дофина.

— Кретин на двух колесах! — вопил он.

Они добрались до улицы Труа-Мари и направились к продуваемой холодным ветром набережной Межисри. Приказчики в куртках с поднятыми воротниками спешили выкурить последнюю сигарету, прежде чем встать за прилавок магазинов «Ла бель жардиньер». Торговцы кормом, птицами, охотничьим и рыболовным снаряжением снимали ставни с окон своих лавок.

Виктор лавировал в толпе, не выпуская из виду папашу Моску. Они миновали театр Шатле и попали в водоворот экипажей, выезжающих к фонтану Пальме. Виктор пробирался между тележками с овощами, фиакрами, почтовыми тильбюри, пожарными экипажами, запряженными белыми першеронами. На мгновение ему показалось, что он потерял старика, но тот оказался всего в нескольких метрах впереди: прокладывал себе дорогу, бранясь и оскорбляя прохожих. Они оставили позади здание «Опера Комик», перешли авеню Виктории, сквер башни Сен-Жак, где несколько буржуа читали газеты, миновали улицу Риволи, Севастопольский бульвар и свернули направо, на улицу Пернель.

Виктор замедлил шаг. Он увидел, как старик вошел в лавочку под вывеской «Серебро и подержанные украшения», и спрятался за стоявшей у водосточного желоба тележкой, стараясь разглядеть, что происходит внутри лавки.

Папаша Моску достал медальон, с трудом открыл крышку и, вытащив оттуда фотографию, протянул вещицу хозяину, лица которого Виктор не видел. Старик получил две монетки, молниеносным движением спрятал их в карман и выскочил на улицу. Виктор отпрянул, больно ударился затылком об одну из балок, но успел пригнуться. Папаша Моску постоял на тротуаре, словно раздумывая, что делать дальше, и решительно направился вниз по улице. Виктор хотел было последовать за ним, но устал и замерз. Он посмотрел на витрину — там были навалены часы, столовое серебро и табакерки, нанизанные на стержень обручальные кольца и сверкающие на черном бархате броши. Продавец подошел и добавил еще коралловые бусы, перламутровый пенал, серьги с бриллиантами и медальон в форме сердечка. Виктор не без ностальгии вспомнил, что дарил похожую вещицу Одетте в самом начале их романа, когда питал к ней пылкие чувства. Он повел любовницу в дорогой ювелирный магазин на Вандомской площади и, пока она рассматривала украшения, молился про себя, чтобы ее запросы оказались разумными. К счастью для его кошелька, кольцам и браслетам она предпочла медальон на цепочке, но захотела сделать гравировку: «О. от В.». «Я вложу внутрь твою фотографию, утеночек. И ты всегда будешь со мной». Он спросил: «А если твой муж захочет взглянуть?» Одетта рассмеялась: «Он? Исключено. Мы уже много лет спим в разных спальнях». Виктор сделал вид, что поверил, — его это устраивало.

Он уже собирался уйти, но вдруг передумал и толкнул дверь магазинчика, вспомнив, что покупал Таша дорогие книги, но никогда не делал личных подарков. Этот отливающий всеми цветами радуги пенал отлично подойдет для карандашей и рашкулей [14]. Высокий тощий продавец с рыбьими глазами за толстыми стеклами очков показал Виктору пенал, и при ближайшем рассмотрении на крышке обнаружился скол.