Зов вора - Маргарита Дюжева

- Знаешь, что Чижов, я, пожалуй, пойду. Твой пьяный бред выслушивать нет никаких сил.

-Я так не умею, - продолжил он, игнорируя мои слова, - просто не умею. Для меня женщина — это жена, мать. Ее нужно беречь, любить, оберегать. Меня так воспитали, по-другому я просто не умею.

Он прикрыл глаза и устало потер шею, а потом посмотрел на меня таким взглядом, что все внутренности перевернулись:

- Но знаешь, я так сильно, люблю тебя, что если тебе нужно такое отношение, то готов научиться, лишь бы не отдавать тебя ему.

Плохо. Все плохо. Именно сейчас я осознала, что нахожусь у черта на куличиках, одна с пьяным мужиком, двухметрового роста, у которого бицепс толще моей талии. Я так привыкла к тому, что он добрый, веселый и порядочный, что даже мысли не допускала об угрозе с его стороны, а угроза была и нешуточная.

Украдкой посмотрела в сторону выхода, порадовалась, что дверь не заперла, осталось до нее только добежать.

Делаю несколько нерешительных шагов, все еще не веря в происходящее, и в тот в тот же миг Иван тигром срывается с места.

У меня получается преодолеть всего пару метров, до того мига как он меня настигает.

Одной рукой перехватывает поперек туловища, второй зажимает рот. Я пытаюсь вырваться, но это все равно, что сражаться с горой. Выкручиваюсь из его ручищ, пытаюсь пнуть, укусить, заехать ему локтем, но все бесполезно.

- Ну что, нравится тебе так? Довольна? - прошептал он мне на ухо, опаляя кожу своим пивным дыханием.

Мычу, пытаюсь заорать, чтоб он прекратил этот балаган. Только ему плевать.

Он словно пушинку, одной рукой оттаскивает меня к дивану и силой кидает на него.

Диван старый, жесткий, скрипучий. От падения на него на секунду перехватывает дыхание. Вскочить не успеваю, Чижов наваливается на меня сверху всей своей массой.

Я пытаюсь брыкаться, пытаюсь скинуть с себя эту гору мышц. В ответ он сжимаем меня еще сильнее.

- Я по тебе истосковался, - хриплым голосом произнес он и убрал руку от моего лица. Закричать я не успела, он впился в меня неистовым поцелуем. Жесткие, алчные губы жадно терзали мой рот.

Одной своей лапищей он перехватил обе руки и заломил их наверх, фиксируя намертво. Второй рукой нагло нырнул под футболку, прошелся по животу, поднялся выше. Небрежно сдвинул в сторону бюстгальтер и сильно сжал грудь.

- Этого ты хотела? - зло поинтересовался он, оторвавшись от моих губ.

Я смотрела на него с яростью, ненавистью, презрением.

-Ого, какие эмоции,- усмехнулся Чижов,- настоящие, и все мои.

Его рука оставила в покое мою грудь и опустилась к поясу джинсы. Он начал их грубо расстегивать, пытаясь справиться с неудобной пуговицей. Через брюки я чувствовала его недетское возбуждения, видела вожделение в его глазах.

Вот теперь стало по-настоящему страшно. Я поняла, что Ванька не собирается останавливаться, и с какой-то исступленной яростью пойдет до конца. И мне нечего ему противопоставить. Он сильнее.

Пытаюсь снова извернуться так, чтобы высвободить руки, но он снова ловит мой рот своим и начинает терзать его. В этом поцелуе не было любви, только обида, злость, желание наказать.

Его сексуальный пыл охладило старое проверенное средство. Суровая острая девичья коленка, прилетающая изо всей мочи в нежный и ранимый мужской пах. Такого он не ожидал и на миг выпустил меня из своей медвежьей хватки, согнувшись пополам и уткнувшись носом в подушку.

С трудом выбираюсь из-под его туши и пытаюсь убежать. В тот же миг чувствую, как сильные пальцы хватают за ногу. Удержать равновесие не получается, и я позорно растягиваюсь на полу, а Иван снова наваливается на меня.

Теперь он еще злее. Резко дергает за край футболки и тонкая ткань с жалобным треском рвется, являя миру мое кружевное белье.

Пуговица от джинсов, отскакивает и со звоном подает на пол, откатываясь под диван. В этот момент я абсолютно ясно поняла, что доигралась. Сейчас меня изнасилуют, прямо здесь, на этом грязном полу, и ни кто-нибудь, а Чижов, которого я считала оплотом добродетели. Попыталась выжать слезу, чтобы разжалобить его, но как назло ничего не вышло. Все слезы бездарно потратила на Хромова.

Его руки жадно гуляли по моему телу, пытаясь освободить от одежды, стащить брюки, а я по-прежнему не оставляла попыток вырваться.

И тут Чижов замер. Я сначала не поняла, что происходит, а потом услышала его яростное рычание:

- Какого черта ты тут делаешь?

Я подняла глаза и увидела Александра, стоящего прямо над нами. Выражение лица мрачнее тучи, зрачки сужены, ноздри трепещут. Твою мать, он нашел меня! Не знаю, что делать, смеяться или плакать. Чижов начал подниматься, но в тот же миг как-то обмяк и завалился на бок, глубоко и спокойно дыша, словно находился в глубоком сне. Что сделал Саша, я так и не поняла. По-моему, он даже не пошевелился.

Разбираться, что к чему желания не возникло.

Я вскочила на ноги и бросилась мимо Хромова. Он попытался меня перехватить, но я успела дернуть штору-перегородку и завалить его Ванькиным барахлом.

Я выскочила в пустынный коридор, с облупленной краской и двумя идиотскими лампочками и понеслась вперед со всей скоростью, на которую только была способна. Сзади раздавался отборный мат и обещания стереть меня в порошок. Вот так, из огня, да в полымя.