ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков

Лукьянову указывают на дверь

Форос. 21 августа 21.20

На улице темно, уже начинается ранняя южная ночь. Крючков, Лукьянов, Тизяков и другие сотоварищи сидят в комнате гостевого дома «Зари» и смотрят телевизор.

Уже пошел пятый час, как они объявились в Крыму, но президент до сих пор никого из них не принял. А после приезда российской делегации шансы на встречу с Горбачевым стали близки к нулю.

В освобожденном от цензурных ограничений телеэфире с каждым часом все жестче звучали требования призвать к ответственности ГКЧП. Те, кто еще вчера «болел» за него, стремительно «выздоравливали», выступая с изобличительными заявлениями. Даже Секретариат ЦК КПСС осмелился наконец поинтересоваться судьбой своего Генерального секретаря. Все телевизионные компании беспрерывно крутили кадры демонтажа памятника Дзержинскому, сообщали о том, что ГКЧП направил своих представителей к Горбачеву в Крым, что президент здоров и ему предоставлена связь.

Александр Тизяков узнал по ТВ о том, что Всесоюзная промышленная ассоциация отказала ему в доверии — он уже больше не председатель этого объединения. Лукьянова телевидение тоже огорчило. Во всех информационных выпусках зачитывали полный текст принятого в его отсутствие постановления Президиума Верховного Совета СССР:

«1. Считать незаконным фактическое отстранение Президента СССР М.С. Горбачева от исполнения его конституционных обязанностей и передачу их вице-президенту.

2. Потребовать от вице-президента Г.И. Янаева немедленной отмены его указов и основанных на них постановлений о чрезвычайном положении как юридически недействительных с момента их подписания.

3. Внести на рассмотрение внеочередной сессии Верховного Совета СССР предложение о создании депутатской комиссии для осуществления контроля за ходом расследования действий должностных лиц, нарушивших Конституцию СССР».

Перед отлетом Лукьянов попросил своих заместителей Нишанова и Лаптева назначить заседание Президиума Верховного Совета СССР на завтра, то есть на 22 августа, после его возвращения из Крыма, но они ослушались, провели заседание самостоятельно. Теперь получалось, что пока он, Лукьянов, находился в Москве, Президиум собрать было невозможно, а как только он за порог — Верховный Совет СССР тут же четко обозначил свою позицию по отношению к ГКЧП.

Лукьянов находился в отчаянно двусмысленном положении. Он, спикер парламента, президиум которого объявил ГКЧП незаконным, чаевничает здесь, на «Заре», в компании самых видных гэкачепистов — Крючкова, Язова, Тизякова, Бакланова. Как объяснить это президенту? Он же наверняка спросит: «А почему ты, Анатолий Иванович, не собрал Президиум Верховного Совета? Почему ничего не предпринял для моего освобождения? Почему молчал, когда меня объявили больным, недееспособным? Где ты был, что делал?»

Лукьянов готовился к трудному разговору. Но, когда президент принял его — перед самым отъездом на аэродром, — разговора у них не получилось.

Свидетельствует Евгений Примаков:

— Горбачев сказал Лукьянову, что он предатель, в резкой форме спросив его, почему тот не собрал Верховный Совет, не встал рядом с Ельциным? Лукьянов стал представлять дело так, что он чуть ли не организовал сопротивление ГКЧП, но Горбачев, указав на дверь, оборвал его: «Иди, посиди там. Тебе скажут, в каком самолете ты полетишь!»

Из показаний М. Горбачева

Я принял Лукьянова и Ивашко в присутствии Руцкого и Силаева. Я спросил, почему они бездействовали оба, особенно Лукьянов. Почему он ничего не сделал? Лукьянов стал несвязно оправдываться. Я задал вопрос, почему он сессию на неделю отложил. Ведь было же достаточно одного слова, чтобы эта затея рухнула. В общем, никаких вразумительных объяснений я от него не услышал. После моего возвращения в Москву Лукьянов добивался встречи. Но она так и не состоялась. Откровенно говоря, я пришел впоследствии к мысли, что встречаться мне с ним не имеет смысла. Хотя попытки были добиться со мной встречи — настоятельнейшие.

Прощание с «Зарей»

Форос, 21–22 августа. 22.00-0.01

Из показаний горничной «Зари» Л. Кувшиновой

Я видела из окошка своей комнаты, как в дом к Горбачеву вошли члены российской делегации. Было уже поздно, темно. О Язове и других мы знали, что они в гостевом доме, и чуть ли не под арестом и никуда выйти не смогут, особенно это стало ясно после приезда россиян.

Горбачев и россияне сидели в гостиной, им туда повара носили чай, а потом, после переговоров, Горбачев стал собираться в Москву. Повара спешно собирали продукты в дорогу. У нас, горничных, в холодильной камере хранились четыре цветочных букета, из них мы смастерили три. И когда услышали, что М.С. Горбачев выходит из дома, мы с горничной Кузьмачевской вышли и вручили цветы дочери М.С. Горбачева — Ирине, она нас очень благодарила. Затем спустилась Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич, мы им тоже вручили цветы, они нас благодарили, говорили что-то хорошее. Раиса Максимовна выглядела усталой, но она уже сама двигалась и говорила. У детей вид был сонный, они уже легли спать, но их разбудили. Настя — младшая, спросила, почему ей цветов не дали, но мы сказали, что больше цветов нет.

Фото Ю. Лизунов ⁄ ТАСС.

В это время россияне стояли на улице. Когда Горбачев вышел, все стали садиться в машины. Еще я видела Примакова, он переговаривался с Раисой Максимовной, интересовался, где та сядет в машине.

Когда все машины уехали, мы собрали вещи семьи президента, погрузили их в «рафик», на этой машине вслед за другими поехали повара и сестра-хозяйка, а также собачка Горбачевых.

Крючков ехал в общем кортеже, но уже не на ЗИЛе, который доставил его на «Зарю», а в обыкновенной «Волге». Радиостанция в его машине не работала. Перед тем как уехать с «Зари», Крючков сказал своим коллегам по ГКЧП, что, наверное, в Москве их всех ожидает задержание.

После прибытия на Бельбек Руцкой, руководивший эвакуацией Президента СССР, предложил лететь врозь с членами ГКЧП. Но в целях безопасности взять в президентский самолет Крючкова: «С ним-то на борту точно не собьют!»

Из показаний сотрудника личной охраны президента И. Тектова Я вылетал вместе с Президентом СССР на российском самолете в Москву. При этом по указанию, которое исходило от Горбачева, в тот же самолет был доставлен Крючков. Хотя я действовал довольно грубо, Крючков выполнил все мои требования и прошел в самолет.

Дежурный 9-го отдела КГБ в Крыму Александр Бондаренко отметил в журнале: «0.01 взлет».

Из показаний В. Генералова

Язов и компания заперлись в салоне и оттуда до конца полета не выходили. Вышел лишь и подсел ко мне Плеханов. «Собрались трусливые старики, ни на что не способные», — сказал он в сердцах. — Попал я, как кур в ощип».

Я пытался его утешить, но в