Механический принц - Кассандра Клэр

Она была препровождена в дом по узкой садовой дорожке. Сады протянулись на приличное расстояние от дома, серебристо-зеленые в лунном свете. Здесь был круглый черный декоративный пруд, с белой мраморной скамейкой рядом с ним, и низкие аккуратно подрезанные изгороди тянулись вдоль опрятных дорожек. Дорожка, по которой она шла, закончилась перед высоким и узким входом в дом. Странный символ был вырезан на двери. Он, казалось, перемещался и изменялся, когда Тесса смотрела на него, что заставляя ее глаза болеть. Она отвела взгляд, когда ее сопровождающий в капюшоне открыл дверь и показал жестом проходить во внутрь. Она вошла в дом, и дверь захлопнулась за ней.

Она обернулась, когда она закрывалась, мельком увидев, как она подумала, лицо под капюшоном. Она подумала, что увидела что-то, очень напоминающее пару красных глаз в центре черного овала, как глаза у паука. Она затаила дыхание, когда дверь защелкнулась, и она погрузилась в темноту. Когда вслепую дотянулась до ручки двери, возник свет везде вокруг нее. Она стояла внизу длинной узкой лестницы, которая вела наверх. Факелы, но это был не ведьмин свет, горящие зеленоватым пламенем, поднимались по сторонам лестницы. Наверху лестницы была дверь. Еще один символ был нарисован на ней. Тесса почувствовала, что у нее во рту пересохло.

Это был Уроборос, двойная змея. Символ Клуба Пандемониум. На мгновение она замерла от страха. Символ заставил мрачные воспоминания нахлынуть на нее: Темный Дом, Сестры мучают ее, пытаясь заставить превратиться, предательство Нейта. Она задалась вопросом, что сказал ей Уилл на латыни перед тем, как исчезнуть.

«Мужество, без сомнения и вариантов».

Она подумала о Джейн Эйр, смело стояла лицом к лицу со злым мистером Рочестером; о Кэтрин Эрншо, которая, когда была истерзана дикими собаками, не кричала, «нет!». Она бы презирала это делать. И наконец, она подумала о Боадисее, про которую Уилл говорил, что она была «храбрее любого мужчины».

Это просто бал, Тесса, подумала она, и потянулась к ручку. Всего лишь вечеринка.

Она никогда раньше не бывала на балу, конечно же. Она лишь немного знала чего ожидать, и все это было из книг. В книгах Джейн Остин персонажи постоянно ждали какого-нибудь бала или устраивали бал, и часто вся деревня, казалось, была вовлечена в планирование и размещение бала. В то время как в других книгах таких, как «Ярмарка тщеславия», они были лишь декорациями для интриг и заговоров.

Она знала, что должна быть одна гардеробная для леди, где она могла бы оставить свою шаль, и одна для мужчин, где они могли расположить в сохранности свои шляпы, пальто и прогулочные трости. Там должна быть ее танцевальная карта, куда можно будет записать имена мужчин, которые попросят ее о танце. Неприлично танцевать больше, чем несколько танцев подряд с одним и тем же джентльменом. Там должна быть большая красиво декорированная бальная комната и небольшой буфет, где будут ледяные напитки, сандвичи, печенье и ромовые бисквиты.

Но все было совсем не так.

Когда дверь закрылась за ней, Тесса не обнаружила слуг, спешащих, чтобы приветствовать ее, проводить ее в гардеробную для леди и взять ее шаль или помочь расстегнуться. Вместо этого шум, музыка и свет накрыли ее как волна. Она стояла у входа в комнату, такую громадную, что даже тяжело было поверить, что она может поместиться в доме Лайтвудов. Большие хрустальные люстры свисали с потолка. Только после того, как Тесса посмотрела на них некоторое время, она поняла, что они были в форме пауков с восемью подвесными «ногами», каждая, из которых держала набор массивных свеч.

Те из стен, которые она могла видеть, были темно-темно синими, и на тех стенах, которые выходили на реку были французские окна, некоторые из которых были открыты, чтобы проветривать помещение. В комнате, несмотря на прохладную погоду снаружи, было душно.

По ту сторону окон были изогнутые каменные балконы, с которых открывался вид на город. Стены были в основном скрыты большими полосами мерцающей ткани, петли и завитки которой нависали над окнами и двигались от слабого ветерка. На ткани были изображены всевозможные узоры, вытканные золотом. Такое же мерцание, перемещение узоров, заставило заболеть глаза Тессы там, внизу.

Комната была наполнена людьми. Ну, если быть точнее, не совсем людьми. Большинство выглядело достаточно по-человечески. Она так же мельком увидела мертвенно белые лица вампиров и несколько ифритов фиолетовых и красных оттенков, одетых по последнему писку моды. На большинстве, хотя и не на всех, посетителях были одеты маски — сложные конструкции из золотого и черного; маски с длинным крючковатым носом, как у докторов во время чумы, с крошечными прорезями для глаз; красные дьявольские маски, дополненные рогами.

Однако некоторые были без масок, включая группу женщин, чьи волосы были неярких лавандовых, зеленых и фиолетовых оттенков. Тесса не думала, что они были крашеными, а даже если так, все равно они носили свои волосы распущенными, как нимфы на картинах. Их одежда была так же скандально свободной. Они явно не носили корсет, и были одеты в платья из струящегося материала, из бархата, тюля и атласа.

Среди человеческих гостей в глаза бросались фигуры всех размеров и форм. Здесь был мужчина, слишком высокий и тонкий, чтобы быть человеком, одетый в пальто и фрак, рисующийся перед молодой женщиной в зеленом плаще, чьи красные волосы блестели как медный пенни. Существа выглядели как огромные собаки, блуждающие среди гостей, их желтые глаза были широкими и наблюдательными. У них были ряды шипов вдоль спины, как на картинках экзотических животных, которые она видела в книгах. Дюжина маленьких гоблинов, существа взвизгивали и болтали друг с другом на непонятном языке. Они, казалось, боролись за какую-то еду, которая была похожа на разорванных лягушек.

Тесса сглотнула слюну и повернулась… И увидела их там, где не видела до этого. Ее мозг, возможно, принял их за декорации, доспехи, но они не были ими. Автоматы выстроились вдоль стен, молчаливые и неподвижные. Они были в виде людей, как кучер, который принадлежал Темным Сестрам, и одеты в ливреи дома Лайтвудов, каждая из которых была украшена Уробосом над грудью слева. Их лица были пустыми и безликими, как эскизы детей, которые не были закончены.

Кто-то положил руку на ее плечо. Ее сердце подскочило от страха. Она была раскрыта! Когда каждый мускул ее тела напрягся, легкомысленный, знакомый голос сказал:

— Я думал, что ты уже никогда не придешь, Джесси, дорогая.

Она обернулась и взглянула в лицо своему брату. В последний раз когда Тесса видела Нейта, он был помят и окровавлен, рыча в коридоре Института с ножом в руке. Тогда он был ужасной смесью пугающего, жалкого и ужасающего одновременно.