Любовь кардинала - Эвелин Энтони

– И даже очень хорошо, – оборвала его Анна. – Он вас любит. Прекрасно. И он согласилсл на убийство своего министра. Тогда зачем вы пришли ко мне?

– Потому что может так случиться, что король долго не проживет, – нетерпеливо сказал маркиз. – Поэтому вы нужны нам, Мадам, нужна ваша поддержка. Нам потребуется помощь Испании. Чисто дворцовая интрига не гарантирует избавления от Ришелье и последствий содеянного им.

– Вы уже имели контакт с Испанией? – Анна повернулась к сыну, который тянул ее за рукав.

– Я хочу посидеть с тобой, мама.

– Сейчас, Луи. Пойдите к мадам де Лонсак. А я приду через несколько минут. Ступайте, маленький мой. Немедленно.

Мальчик надулся, хмуро разглядывая Сен-Мара, из-за которого, по его мнению, мать не желала, чтобы он сидел рядом с ней, затем выбежал из комнаты. Боевой клич пронесся по коридору: «Де Лонсак! Де Лонсак, где вы?»

– Да, – ответил Сен-Мар. – Наш посланец сейчас в Испании. Обсуждает договор между нами и королем, вашим братом.

– И каковы условия? – спросила Анна. Она снова села в кресло, тщательно расправив на коленях складки бархатной юбки. Благодаря этому не было видно, как дрожат ее руки. Формально Испания все еще находилась в состоянии войны с Францией. Поэтому первый министр Оливарец согласится на все, что приведет к выгодному миру и гибели главного врага Испании. Да, это не было дворцовой интригой, задуманной от безделья, это был политический маневр необычайной важности! Даже в самых необузданных действиях Анны, которые действительно были актами государственной измены и восстанием против короля и Ришелье, она не осмеливалась на большее, чем писать письма и давать советы.

А этот мальчик, разодетый в шелк и кружева, рассуждал о договоре. О сепаратном договоре, заключаемом с державой, которая вела войну с Францией.

– Скажите, – спросила Анна, – каковы условия вашего предложения Испании? Думаю, король ничего об этом не знает?

– Нет, нет, конечно, нет, – ответил Сен-Мар. – Это предосторожность на случай его смерти. Наши условия – расправа с Ришелье и назначение вас и герцога Орлеанского регентами от имени дофина. И заключение мира.

– Что вы надеетесь выиграть для себя?

– Сохранение моего положения, Мадам. Король хочет, чтобы я заседал в его совете, а кардинал не согласен. Если мы избавимся от Ришелье, король будет счастлив и свободен делать все, что ему вздумается. А если король умрет, то герцог Орлеанский обещал мне место в совете при регентстве, и я уверен, что вы тоже выразите свою благодарность за то, что я не забыл и о вас. Вот чего я хочу. Избавиться от врага и продолжать служить Франции.

Несколько секунд Анна молчала. Затем повернулась и протянула ему руку. Сен-Мар опустился на колено и коснулся ее губами.

– Я дам ответ, месье, когда получу доказательства того, что вам удалось договориться с Испанией. Но пока я не увижу договор, подписанный моим братом королем, я к вам не присоединюсь.

– Вы его увидите, – воскликнул Сен-Мар. – Еще до конца февраля, Мадам, вы будете держать его в руках. Клянусь в этом!

– Теперь идите, – спокойно сказала Анна. – И будьте осторожны. Внушите то же самое герцогу Орлеанскому. Поверьте, ему нельзя доверять слишком много секретов. Он далеко не смел сердцем.

– Зато у меня сердце льва, – объявил Сен-Мар. – Не сомневайтесь, Мадам. Я сам проведу все это дело и добьюсь успеха. Прощайте. Ваш самый покорный слуга!

Анна следила, как Сен-Мар подошел к двери, как отвесил ей еще один низкий поклон и исчез. В большой залитой солнцем комнате стало очень тихо. Королева подошла к окну и постояла, глядя на раскинувшийся за окном сад, на кусты и деревья, на которых жестокие декабрьские ветры не оставили ни листочка. В ярких, но холодных солнечных лучах морозная пыль сверкала, как рассыпанные по дорожкам алмазы. Сен-Мар сказал: до конца февраля. Значит, не позднее, чем через два месяца он покажет ей договор.

Теперь Анне предстояло решить, что делать, и неожиданно ее охватили муки сомнения. Жизнь Ришелье была в опасности, и сам король оказался среди тех, кто планировал убийство кардинала. Она высмеяла Сен-Мара, основывая свои сомнения на поведении Людовика в прошлом. Но сейчас, спокойно размышляя обо всем этом, она вдруг поняла, что тот говорил ей правду. Никогда в жизни Людовика не было никого, подобного Анри де Сен-Мару. Его влияние на короля стало абсолютным. Даже живя в уединении в Сен-Жермене, Анне случалось слышать рассказы о бурных сценах, после которых Людовик лежал в полной прострации, умоляя Ришелье выступить посредником между ним и капризным фаворитом. Она слышала историю о Королевском совете и могла сообразить, с каким пренебрежением Ришелье пресек политические амбиции будуарного красавца. Он воспрепятствовал планам Людовика и его любимца, но, быть может, это оказалось последней каплей. Быть может, Людовику действительно надоело иго, которое он терпел почти двадцать лет, и страсть настолько ослепила короля, что он наконец решил избавиться от своего Первого министра. Не уволить его – этого король сделать не мог: слишком уж он боялся Ришелье, чтобы встретиться с ним лицом к лицу и сказать: «Уходите, вы мне больше не нужны». Или расправиться с ним, как они оба расправлялись с другими: арестовать кардинала с помощью специального королевского указа и заключить его в крепость. Нет, Людовику не хватило бы мужества оставить Ришелье в живых. Отставкой можно пренебречь, даже из тюрьмы можно убежать и обрушить страшную месть на вероломного господина. Королева могла представить себе всю нерешительность и страх своего мужа. Сен-Мар был прав. Если Людовик решил избавиться от Ришелье, то предпочтет, чтобы того убили. Так поступал он и раньше, когда следил из окна за тем, как тело Кончини, фаворита его матери, тащили за ноги из Лувра. Он согласится на убийство Ришелье.

И если все было так, как она думала, тогда ничто не могло спасти кардинала. Она может его предупредить, но если его главным врагом стал сам король, надежды не оставалось. Ришелье победит только в том случае, если сможет дать Людовику неоспоримые доказательства того, насколько далеко зашел этот заговор. И доказательством может быть договор с Испанией – если только ей удастся им завладеть.

Глава 12

– Вам следует отдохнуть, Ваше Высокопреосвященство, – мягко сказал Мазарини. Положив руку на плечо кардиналу, он не дал ему сесть в постели. Спальня в одном из домов Тараскона, где Ришелье неожиданно стало плохо, представляла собой маленькую мрачную комнату на нижнем этаже, отделанную темными панелями. Кардинал был слишком болен и слаб, чтобы подняться наверх, поэтому сверху принесли кровать и устроили здесь больничное помещение. Мазарини постоянно находился рядом с Ришелье, читая ему вслух государственные бумаги и сочиняя письма под диктовку министра.