Моя любимая дура - Андрей Дышев

– Скажешь ей, что я собираюсь ее убить, – ответила Лера и тотчас поправила себя: – Ну, как будто! Скажешь, что тебе якобы стало известно о моих кровавых планах! Хорошо?

– Хорошо, Лера.

– Значит, сегодня ночью не спи, – заговорщицки прошептала она и так близко поднесла к своим губам мою руку, что я почувствовал тепло ее дыхания. – Я отопру тебя и развяжу руки… Тсс! Они возвращаются!

Она отпустила мою руку и отпрянула от меня. К столу подошли Альбинос и Дацык. В их движениях угадывались сдержанное раздражение и ультимативность.

– Спать всем! – приказал Альбинос. – Работу начнем с самого рассвета!

Дацык как будто заново вылупился из своего злодейского яйца. Не тяготясь поднадоевшими манерами, он выхватил из-за пояса пистолет и приставил ствол к моему лбу.

– Тебе что не понятно, скотина? Марш в свою конуру!

Все вернулось на круги своя.

Глава 39

ПОД СВЕТОМ ЛУНЫ

Дацык, словно догадываясь о моих намерениях, связал мне руки особенно крепко, и веревка впилась в кожу так, что почти час я лежал на нарах неподвижно, дожидаясь, когда утихнет острая боль.

Странное чувство разделяло со мной мое одиночество. Я смотрел в маленькое окошко, слегка подернутое серебристой пленочкой, какую оставила сияющая на небе луна, и с удивлением прислушивался к себе. Никакого волнения или нетерпеливого ожидания свободы! Желание убежать умерло. Нет, не то чтобы я смирился и утратил волю. Я начинал осознавать себя как незаменимая и обязательная деталь этого разбойничьего механизма. Я становился таким же, как Альбинос, Лера и Дацык, я потихоньку впускал в душу их переживания и проблемы, я становился одним из них – падшим, обреченным, загнанным в западню. Только разум оставался моей путеводной звездой, только он, охрипший от бесконечного менторства, продолжал бормотать о том, что я другой человек и моя среда обитания – в другом месте, в иных компаниях. И еще чувство жалости к Лере заставляло меня думать о побеге как о насущной необходимости. Сам не знаю, как я мог пожалеть эту маленькую неумную разбойницу, которой уже не нужны были ни деньги, ни власть, а пределом мечтаний стала идея прогнать соперницу и вернуть любовь Альбиноса.

Тихий шорох у двери! Я сел, опустил ноги на пол. Слышно было, как медленно, по сантиметру, выходит из «ушек» скоба. Потом пауза – и полная тишина. Лера была очень осторожна, она понимала, что другого шанса у нее может не быть. Я на цыпочках приблизился к двери. Тучкина уже ждет меня или нет? Надеюсь, она в хорошей спортивной форме, и до рассвета мы сможем добраться до Эдена. А там – на попутку и в Нальчик. А деньги на авиабилеты? Хватит ли у меня денег?

Со связанными руками я не мог проверить карманы. За то время, пока я был здесь, у ледника, ни разу не вспоминал о деньгах и тем более не пересчитывал их… Почему же ожидание свободы не пьянит меня, не кружит мне голову и я спокойно думаю о таких прозаических вещах, как билеты и деньги? Почему с грустью смотрю на лунный луч, разлившийся холодной лужицей по столу? Дверь тихо приоткрылась, и внутрь шмыгнула Лера. От нее веяло свежим холодком, как от нагулявшейся вдоволь собаки.

– Все в порядке! – шепнула она и взяла меня за руку. – Ты готов?

– Руки, – напомнил я.

Она долго и неумело пилила кухонным ножом веревку. Я думал о том, что произойдет утром, когда обнаружится наш побег. Альбинос и Дацык сразу догадаются, что его организовала Лера. Дацык станет визжать, хватать девушку за горло, Альбинос, мрачный как туча, будет курить трубку и спрашивать: «И чего ты добилась?» А Лера будет смеяться и танцевать, напоминая речного угря, змейкой поднимающегося вверх по течению.

Мы вышли в ночь. Луна пошла на убыль, но светила еще достаточно ярко, и с приютов на землю стекали геометрические тени. Словно сахарные пирамиды, над ущельем нависали вершины гор. Казалось, мертвенно-голубое свечение исходит из самых недр и оно таит в себе скрытую, невидимую опасность, подобно радиации. Лера приложила палец к губам. Она дрожала от волнения, глаза ее были широко раскрыты, и двигалась она короткими толчками, замирая через равные промежутки времени, словно перед моими глазами прокручивали киноленту и проектор заклинивало то на одном кадре, то на другом, то на третьем… Она взяла меня за руку и повела вниз, к леднику. Ее инициатива, ее заинтересованность, вот и ведет себя совсем как взрослая, не доверяя мне и отвечая за каждый свой шаг.

– Стой здесь! – шепнула она мне и сунула мне в ладонь скомканные купюры. – Это вам на дорогу… Сейчас я ее приведу…

Я смотрел, как она медленно исчезает в темноте, тонкая, гибкая, тихая заговорщица, превыше всего поставившая свое чувство к Альбиносу. Вернулась вместе с Тучкиной очень быстро, я даже не успел замерзнуть, хотя ночь была необыкновенно стылой.

– Иди с ним, – шепнула Лера Тучкиной. – Он тебе все скажет.

Она стояла, дрожала и ждала, когда мы уйдем. Я взял Тучкину под руку и повел вниз. Тучкина еще не очухалась от сна, вяло сопротивлялась и пугливо озиралась по сторонам.

– Что случилось? Куда ты меня ведешь?

– Тише говори, – попросил я.

Но Тучкина стремительно входила в реальность и начинала упрямиться. Она высвободила руку и остановилась.

– Говори! – потребовала она. – Что ты хотел сказать мне про Альбиноса?

Я понял, что под этим надуманным предлогом Лера выманила ее из приюта.

– Ирина, – сказал я, впервые обратившись к ней по имени, – Альбинос – бандит, преступник. Рано или поздно он сядет в тюрьму. Ты подумала о своей судьбе? Ты понимаешь, что стремительно падаешь в пропасть?

– А-а-а! – протянула Тучкина и отступила от меня на шаг. – Все понятно! Сговорились!

– Ирина! – жестче произнес я. – Нам надо бежать отсюда! Немедленно бежать, или случится большая беда! Вспомни о своем доме, о своей работе…

– О каком доме? О какой работе? – горько усмехнулась Тучкина и еще раз шагнула назад. – Да на фиг мне все это надо, если мужика нет! Что ты привязался ко мне? Что ты лезешь в мою личную жизнь со своими глупыми советами, будто я Лера!

– Пойми же, ты никогда не будешь с ним счастлива! У вас с ним нет будущего!

– Я не хочу тебя слышать! Я люблю его, и меня больше ничто не интересует!

– Ты дура, Ирина! – вспылил я. – Неужели там, в нормальной жизни, для тебя, красивой и интересной женщины, не найдется одного достойного мужчины?

– Представь себе, что в этой нормальной жизни, – с издевкой произнесла она, – достойных мужиков я до сих пор не встречала. Попадаются только самовлюбленные павлины вроде тебя, у которых в мыслях лишь удовлетворение своей похоти и амбиций.

Я разозлился не на шутку.

– У тебя вывих мозга на почве замужества! – сказал я, крепко сжимая ее руку. – Опустись на землю. Ты ему не нужна!

– Отстань от меня! – с угрозой произнесла Тучкина и замахнулась.

Мы разговаривали уже слишком громко, но мне было наплевать на конспирацию. Тучкина задела меня за живое. Я почувствовал в ней своего идейного врага. Я не мог поверить в то, что она ради любви была готова отказаться от нормальной жизни, что убогий приют в глухом ущелье стал для нее раем. Современные женщины предпочитают любви спокойствие, уравновешенность и фундаментальность жизни. И никаких рискованных страстей! Я так думаю. Я так хочу думать! Мне так выгоднее думать!

Но Тучкина отвергла напрочь все мои доводы и принялась нещадно лупить меня свободной рукой по лицу. И вдруг громко закричала! У меня заложило уши. Казалось, сейчас сойдут все кавказские лавины разом. Я оттолкнул от себя орущее существо, закрыл уши и обессиленно опустился на землю. Где-то у приютов вспыхнул фонарик, раздался выстрел. Я услышал топот ног. Первой к нам подбежала Лера, едва не наступив мне на ногу, и тотчас кинулась на Тучкину.

– Дрянь! Дрянь! – кричала Лера. – Убирайся отсюда! Чтобы я тебя не видела!

– Сама дрянь! Глиста! – не оставалась в долгу Тучкина. – Первой уйдешь отсюда ты!

Девушки вцепились друг дружке в волосы, согнулись, как борцы сумо, и в этом мертвом клинче рвали, царапали и кусали все, что могли нащупать и захватить.

Тяжело дыша, ко мне подбежал Дацык, посветил фонариком в лицо и едва не задохнулся в гневе:

– Почему ты здесь, скотина?!

Удар ногой! Я вскочил, чтобы ответить, но тотчас сзади на меня навалился Альбинос. Я наудачу махнул локтем и попал Альбиносу по зубам. Дацык влепил мне кулаком в челюсть. Я озверел и потерял контроль над собой. Бить, бить, бить всех без разбору! Стряхивать с себя этих бешеных псов! Альбинос нагнулся, схватил меня за ноги и повалил на землю.

– За горло его хватай! – вопил у меня над ухом Дацык. – Дай мне связать его!

Рядом с нами визжали девушки, продолжая неистово рвать друг дружке волосы. Не знаю, какой поединок был более жестоким – у них или у нас.

– Получай! Получай! – кричала Лера, и я слышал глухие удары, как если бы палкой выбивали ковер.