Бить или не бить? - Игорь Кон

Глава 5 КАКОВ ЭФФЕКТ ТЕЛЕСНЫХ НАКАЗАНИЙ?

– Как мне попасть в дом? – повторила Алиса громче.

– А стоит ли туда попадать? – сказал Лягушонок. – Вот в чем вопрос.

Льюис Кэрролл

Школа послушания

Обсуждая антропологию и историю телесных наказаний детей, мы выяснили, какие социальные и культурные факторы способствуют их распространению и поддержанию. Теперь попытаемся оценить их социально-педагогические результаты и психологические последствия.

Консервативное сознание не склонно утруждать себя критической проверкой привычных, устоявшихся суждений: если нечто написано в священных текстах или логически вытекает из авторитетной теории, значит, так оно и есть. Плюс исторический аргумент: так думали и/или так поступали наши предки! В авторитарной системе воспитания ценен не столько конкретный результат, сколько само по себе послушание.

Наука этим удовлетвориться не может. Психологам, социологам и врачам-педиатрам недостаточно знать, что люди верят в пользу телесных наказаний, им нужны эмпирические доказательства: каков этот воспитательный эффект, насколько он велик и от чего он зависит? Иными словами, нужно выяснить:

– оправдывает ли выбранное наказание родительские ожидания (ожидаемый эффект);

– не имеет ли оно каких-либо побочных, непредвиденных и, возможно, нежелательных последствий (неожиданный эффект);

– является ли то и другое краткосрочным или долговременным.

Вопросы эти возникли не вчера. Выдающиеся американские психологи Ричард Сирс, Элинор Маккоби и Харри Левин обнаружили несовпадение реальных результатов с педагогическими ожиданиями уже в 1950-х годах. При сопоставлении а) дисциплинарных практик нескольких сотен белых родителей из рабочей среды и из среднего класса, б) мотивов, по которым они выбрали именно эти практики, и в) того, как эти практики повлияли на поведение их пятилетних детей, выяснилось, что дети, которых родители контролировали строже, выросли менее послушными, чем дети, которым была предоставлена большая свобода.

За прошедшие пятьдесят с лишним лет в США и в других странах (но не в России!) проведены сотни больших и малых исследований, в том числе несколько лонгитюдов и метаанализов (Gershoff, 2002; Paolucci, Violato, 2004; Larzelere, Kuhn, 2005) эффективности разных форм семейной дисциплины, включая телесные наказания. В целом, их результаты оказались не в пользу телесных наказаний.

Одно из первых солидных исследований было проведено в Калифорнии Институтом развития человека Университета Беркли в рамках проекта Family Socialization and Developmental Competence Project (FSP) под руководством Дианы Баумринд. Целью этого двенадцатилетнего исследования было выяснить, как разные практики семейного воспитания влияют на социальное и умственное развитие детей. Выборка состояла из родителей и детей из одних и тех же семей белых американцев среднего класса. В 1968 г. были проинтервьюированы 134 четырехлетних ребенка и их родители. В 1972 г. 104 ребенка из первоначальной когорты и их родители были опрошены вторично; кроме того, была исследована вторая группа, состоявшая из 60 девятилетних детей и их родителей. В 1978 г. 89 детей из первой и 50 детей из второй когорты снова были обследованы. На всех трех этапах помимо ребенка опрашивался один, а то и оба родителя. После третьего этапа, когда испытуемым было уже около 25 лет, с ними еще раз говорили по телефону. Во избежание субъективных оценок родительские дисциплинарные практики измерялись с помощью специальной шкалы.

Согласно теории Баумринд, стиль родительства имеет два главных аспекта. Первый – родительская отзывчивость (parental responsiveness) показывает, насколько хорошо родитель реагирует на нужды ребенка. Второй – родительская требовательность (parental demandingness) фиксирует уровень родительских требований к ребенку, ожидание от него более зрелого и ответственного поведения. Сочетание этих двух осей дает четыре стиля родительства (Baumrind, 1967).

1.  Снисходительные (пермиссивные) родители скорее отзывчивы, чем требовательны. Они избегают конфронтации с ребенком и поощряют его к самостоятельности. Их дети чаще вырастают дружелюбными, отзывчивыми и креативными, но также вербально импульсивными, агрессивными, склонными и сопротивляться установлению каких бы то ни было границ.

2.  Авторитарные родители очень требовательны, директивны и неотзывчивы. Выше всего они ценят в детях послушание и порядок, создавая для этого хорошо организованную и структурированную, с ясно сформулированными правилами, среду. Эти люди очень назойливы и употребляют агрессивные методы разрешения конфликтов, а их дети часто склонны к перемене настроений, боятся новых ситуаций, и у них низкое самоуважение.

3.  Авторитетные родители одновременно отзывчивы и требовательны. Они контролируют поведение ребенка, устанавливают для него четкие правила и могут быть настойчивыми, не нарушая автономию ребенка и не подавляя его. Их дисциплинарные методы скорее поддерживающие, чем карательные. Этот стиль представляется оптимальным для развития у ребенка социальной компетентности, включающей в себя напористость, самоуправление, кооперацию и уважение к родителям.

4.  Невовлеченные, отстраненные родители имеют низкие показатели как по отзывчивости, так и по требовательности.

В предельных случаях они могут отталкивать ребенка и пренебрегать им. Их дети часто ввязываются в криминальное и рискованное поведение и входят в группу риска по наркозависимости.

Предложенная Баумринд типология родительства получила широкое научное признание в психологии и социологии семьи. Но насколько распространены эти типы и как они коррелируют с разными, в том числе телесными, наказаниями?

На первом этапе калифорнийского исследования, когда дети были дошкольниками, никогда не прибегали к телесным наказаниям лишь 4 % обследованных семей. В остальных семьях разброс по частоте и жесткости телесных наказаний был весьма широк. Частыми и интенсивными телесными наказаниями пользовалось незначительное меньшинство, от 4 до 7 % родителей. Хотя эти люди оставались в рамках законности, они наказывали детей импульсивно и слишком сильно, часто прибегая к каким-то орудиям, битью по лицу и т. п. При этом многое зависело от возраста детей. Эту группу родителей исследователи сразу же занесли в опасную «красную зону». Вырастая, дети из красной зоны имели самые высокие, причем долгосрочные, отрицательные психологические показатели, явно связанные с телесными наказаниями.

Однако в других группах корреляции между телесными наказаниями и последующими психологическими чертами и поведением ребенка были слабыми. Разница между детьми, которых шлепали «редко» (зеленая зона) и «умеренно» (желтая зона), оказалась вообще статистически незначимой. Дети из оранжевой зоны, которых шлепали часто, но не больно, мало отличались от детей из желтой зоны. А дети из зеленой зоны, которых никогда не шлепали, были не более благополучными, чем дети из той же зоны, которых шлепали редко. Кроме того, эффект сильных словесных наказаний подчас не отличается от эффекта шлепанья.

В результате Баумринд пришла к выводу, что реально значимо не столько само наказание, сколько его контекст. Если родители любящие, твердые и хорошо общаются с ребенком, их дети вырастают достаточно успешными и благополучными, независимо от того, шлепали ли их в дошкольном возрасте. Зато жестокие телесные наказания причиняют ребенку бесспорный вред (Baumrind, 1996).

Разумеется, эти данные не могут считаться нормативными, даже для США. Выборка Баумринд была невелика, к тому же это исключительно семьи среднего класса, в которых детей наказывали мягче и реже, чем в рабочей среде. Наконец, за прошедшие 40 лет и сами детско-родительские отношения, и установки взрослых относительно телесных наказаний могли измениться.

В последние десятилетия в мире выполнено множество конкретных исследований о влиянии на детей телесных наказаний. Как всегда бывает в науке, их выводы часто расходятся. Однако никаких доказательств полезности телесных наказаний не появилось. Как только речь заходит о рациональных доказательствах преимуществ порки перед другими видами наказаний, даже самые горячие ее защитники ограничиваются утверждениями, что телесные наказания «не приносят вреда», что они «не хуже других наказаний» или что вред их «преувеличен». Зато число исследований, показывающих, что телесные наказания не только малоэффективны, но и вредны, быстро растет.

Один из самых активных исследователей и противников телесных наказаний – американский социолог, многолетний соруководитель Лаборатории исследований семьи Нью-Гемширского университета профессор Мюррей Страус (Straus, 2010). Этого мнения придерживается и автор самого большого метаанализа этой темы Элизабет Гершоф (Gershoff, 2002), которая назвала свой недавний аналитический обзор «Больше вреда, чем пользы: итоги научного исследования намеренных и ненамеренных воздействий телесного наказания на детей» (Gershoff, 2010).