Шайенский блюз - Евгений Костюченко

Когда поезд тронулся и снова углубился в ущелье, Гончар вылез на крышу вагона. Впереди из широкой трубы локомотива вырывались снопы искр, и клочья дыма неслись навстречу Степану. «Что-то мы слишком сильно разогнались, — с беспокойством подумал он. — Как бы не проскочить подъем с ходу. Да нет, ловушка должна сработать. А если не сработает? Все равно. Поезд сбросит скорость, и Мушкет с командой успеет забраться на ходу. А уж уговорить машинистов он сумеет».

За машинистов отвечал Мушкет, а за охрану — Гончар. Поэтому он, не теряя времени, перебрался на крышу последнего вагона и закрепил веревку. Обвязав ее вокруг пояса, Степан осторожно, стараясь не шуметь, спустился по стенке вагона к дверям. Они были приоткрыты, из вагона несло запахом сена, перегара и пота. Ему стоило немалых трудов ухватиться за скобу и задвинуть створку двери. Когда же он начал опускать засов, вагон качнуло, и железный зуб с лязгом опустился в гнездо. Степан прислушался. Нет, все тихо. Солдаты и не заметили, как оказались запертыми.

Он не стал подниматься наверх, и остался висеть на веревке, упираясь каблуками в стену. Холодный ветер обдувал лицо, руки быстро застыли, и он спрятал правую руку под мышку, чтобы пальцы не окоченели. Вот поезд снова замедлил ход. Начинался подъем. Последний подъем на этом пути.

Состав шел все медленнее и медленнее. Впереди заскрежетали колеса. Лязгнула сцепка, и поезд остановился. Паровоз шипел, стреляя паром, но не двигался с места. «Сработало!» — едва не закричал Гончар.

Поезд дернулся и с лязгом и скрежетом начал понемногу откатываться вниз. Неожиданно впереди раздался страшный грохот, и все тело состава передернула судорога. Последний вагон качнуло с такой силой, что Степан сорвался с узкой опоры. Веревка больно врезалась в грудь. Его изрядно встряхнуло, он врезался плечом в стенку, но все же удержался на вагоне.

И тут ночную темноту разорвали вспышки выстрелов. Поднялся такой грохот, что не стало слышно даже шипения паровоза. Но и пальбу заглушили новые звуки, от которых даже Степана охватил озноб. То был боевой клич индейцев.

— Всем лечь на пол! — заорал в темноте Мушкет. — Не дергаться! Кому дорога шкура, бросай оружие!

Зазвенели разбитые окна. Коротко вскрикнула женщина. Паровозный гудок на секунду заглушил все, но тут же оборвался.

Гончар распустил узел и спрыгнул на землю. По насыпи бегали налетчики, стреляя в воздух и дико завывая. Кричали они, как настоящие сиу.

В последнем вагоне послышалась возня. Степан пальнул по нему и крикнул:

— Сидите тихо! Вас не тронут!

К нему подбежал Мушкет.

— Волк, ты здесь? Братишка, все получилось! Паровоз сошел с рельсов! Как у тебя?

— Все нормально. Охрана заперта. Сбивай замки со скотовозок.

— Некогда! — бросил Мушкет. — Я буду в почтовом! Там какие-то придурки, человеческого языка не понимают. Пойду объясню им. Сам тут разберись!

Он хотел найти где-нибудь фонарь, но вдруг понял, что ему не нужен свет. Его окружала темнота, но глаза выхватывали из нее все, что нужно. Вот отличный булыжник. Вот засов. Он с размаху одним ударом сбил замок.

— Майвис! Вылезай, приехали!

Гончар забрался в вагон и увидел индейцев. Они сидели на полу, и цепи тянулись от их рук к железному стержню вдоль стены, к которому обычно привязывали скотину. Степан сразу увидел, что Майвиса среди них не было. Он выхватил кольт и парой выстрелов расщепил брус, к которому крепился стержень, а потом, поднатужившись, оторвал его от стены. Индейцы вскочили на ноги, и через минуту уже выпрыгивали из вагона вслед за Степаном. Цепи волочились по гальке, но избавляться от них было некогда.

— Где Красная Птица? — крикнул Гончар по-шайенски. — Он был с вами!

— Какой-то шайен был с нами в тюрьме. Но его везут в другом вагоне. Он едет с белыми.

— Бегите вперед по рельсам, — приказал он.

— Возьмем солдатских лошадей, они в соседнем вагоне!

— Ладно, берите, только не трогайте вороного жеребца, он мой.

— Кто ты?

— Я брат Красной Птицы. Берите лошадей и уходите, быстрее!

Он побежал к пассажирским вагонам. В их окнах снова зажегся свет, и на занавесках мелькали тени.

— Мистер Волк, мистер Волк! — Томми вынырнул из-под вагона. — В третьем классе пусто! Все набились в спальный вагон, там сейчас весело!

— Мушкет в спальном?

— В почтовом! Он возится с сейфом. Идемте чистить пассажиров, ребята без вас не справятся!

Степан вошел в вагон и увидел стоящих вдоль прохода полуодетых людей. Мужчины тянули кверху руки, женщины кутались в простыни и одеяла. Один из налетчиков шел вдоль ряда, снимая с пассажиров кольца и серьги и сбрасывая их в сумку, которую нес за ним второй грабитель. Они оба были в масках.

Гончару хотелось поскорее закончить с этим грязным делом, и он крикнул:

— Всё, уходим!

— Чего ради? — обернулся к нему тот, кто нес сумку. — Мы еще полки не обшарили.

— Этим я займусь, — весело крикнул Томми.

Гончар еще раз оглядел пассажиров, пройдя через вагон, но Майвиса здесь не было.

— Вот так встреча! — услышал он знакомый голос.

Степан не сразу узнал Фредерика Штерна. Одеваясь, тот успел накинуть сюртук на голые плечи, а снизу его прикрывали только полосатые пижамные штаны.

Кровь ударила в голову, и Гончар вскинул револьвер. Штерн скрестил руки на груди и с вызовом смотрел на него.

— Ловко же ты всех провел, Стивен Питерс! — Прищуренные глаза сочились ненавистью. — Жаль, мне не дали тебя добить.

— Стивен Питерс, Стивен Питерс! — зашептались пассажиры. — О Боже Всемогущий, теперь нам не уйти отсюда живыми!

— Тише! — прикрикнул Гончар. — Штерн, ты умеешь молиться?

— Когда-то умел. Но давно бросил это бесполезное занятие. Питерс, не ломай комедию. Стреляй. Не забудь прихватить мои часы, они когда-то стоили полсотни.

«Почему я не выстрелил сразу? — с досадой подумал Степан. — Не пришлось бы с ним говорить. А теперь он, как видно, опять ускользнет. Да и черт с ним. Как он здесь оказался? Неужели они с профессором опередили меня? Значит, Майвис все-таки где-то здесь, с ними!»

— Где Фарбер?

— В почтовом. У него ценный груз.

Степан оттолкнул его и кинулся к выходу.

— Эй, Питерс! — крикнул Штерн вдогонку. — Лучше убей меня сегодня! Этот твой последний шанс!

— Сам сдохнешь, — огрызнулся Гончар, ногой открывая дверь почтового вагона.

«Ну, наконец-то! — от радости у Степана перехватило дыхание. — Вот ты где!»

Майвис Красная Птица стоял у стены, широко раскинув руки. Гончар не сразу понял, что шайен прикован. Его голая грудь была исполосована красными следами хлыста. Голова низко склонилась к плечу, и черные волосы закрывали лицо.