Дочь Соляного Короля (ЛП) - Торнтон А. С.

Я крепко спала, когда мягкий свет начал поникать сквозь мои закрытые глаза. Он давил и давил, пока я, наконец, не пошевелилась. На какое-то мгновение я почувствовала тошноту, решив, что проснулась в постели с гостем. Я чувствовала спиной тепло мухами.

Но затем на меня нахлынули воспоминания о прошлой ночи, и я облегченно улыбнулась, любовно прижавшись спиной к мужчине, обнимавшему меня.

Мы спали на одеяле, а другое одеяло, которое, должно быть, создал Саалим, укрывало нас. Наша одежда по-прежнему лежала свернутая на песке. Белесый цветок, который покоился поверх моего платья, казался таким же живым, как и прошлой ночью, хотя и был плотно закрыт. Саалим почувствовал моё пробуждение и прижал меня к себе, рукой обхватив меня за талию. Он приподнялся на локте и нежно поцеловал меня во впадинку между шеей и плечом, по которой тянулся фиолетовый шрам.

— Доброе утро, Эмель, — вымолвил он, пощекотав своей бородой моё ухо.

— Хмм… — радостно вздохнула я. — Доброе утро. Ты спал?

— Нет, я не сплю, — сказал он удовлетворенно. — Я наслаждался каждым мгновением, пока держал тебя в своих объятиях.

Я улыбнулась и, повернувшись к нему, уткнулась лицом в его шею. Я видела, что уже начало светать. Серый свет проникал внутрь и освещал красный песок. Волны всё также бились о берег, снова и снова.

— Время всё ещё стоит на месте?

— Мхмм, — его грудь вздымалась рядом со мной.

— А море…

— Оно разговаривает, потому что мне нравится его голос. Я бы никогда не смог находиться там, где на воде нет волн.

— Это похоже на оазис и на ветер, гуляющий в кронах деревьев, — сказала я. — Мы можем остаться здесь навсегда?

— Навсегда, — он поцеловал меня в шею и в спину.

Я крепко зажмурилась, задумавшись о том, как сильно я бы этого хотела, и как я была бы счастлива.

— Давай выйдем, — сказал Саалим через некоторое время. — Ты должна увидеть море утром.

Я медленно села и, выглянув из купола, увидела только крутой песчаный склон, по которому мы шли вчера вечером. Саалим встал и, протянув мне свою руку, пригласил меня сделать то же самое. Он повел меня наружу, и нас обоих обдало ветром. Я обхватила себя руками, мои зубы начали стучать.

— Тут так холодно.

Он засмеялся, так как его не заботил холод, хотя он и был голым. Он поспешил в купол и принёс мне оттуда одеяло. Я закуталась в него, и мы вышли из нашего укрытия. И тут я по-настоящему увидела, какой огромной была морская бездна.

Солнце начало смывать остатки ночи, и небо окрасилось в серовато-фиолетовые тона. Птицы цвета луны с крыльями цвета чернил парили над нами и кричали, приветствуя утро. Под лавандовым небом бурлило тёмно-синее море, которое доходило до красного песчаного берега. Волны вздымались и падали, и врезались друг в друга, оставляя позади светло-зеленую пену.

Мой взгляд скользил по горизонту, где море встречалось с небом, и я не могла поверить, что оно было таким же огромным, каким его и описывал Рафаль. Я наблюдала за волнами, завороженная тем, как они вздымались и падали. Прошлой ночью голос моря напугал меня. Но сегодня мне нравилась его песня.

— Это когда-нибудь останавливается? — я указала на вздымающееся море.

Саалим улыбнулся.

— Волны? Нет. Это сердцебиение моря. Именно они дают ему жизнь.

— Могу я дотронуться до них?

— Конечно, — он кивнул, но быстро добавил, став серьезным. — Будь осторожна. Они сильные и могут затянуть тебя.

Я отошла от Саалима и начала делать небольшие, осторожные шаги в сторону воды, которая набегала на песок. Ещё плотнее закутавшись в одеяло, я начала удаляться от него. Повернувшись к нему, я увидела нового человека, который наблюдал за мной. Его плечи были расслаблены, грудь подалась вперёд. Чувствовал ли он себя так же, как и я — был ли он удовлетворен своей жизнью, испытывал ли он гордость за свою любовь, был ли он благодарен своей судьбе? На его лице растянулась широкая улыбка, и я ответила ему тем же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я повернулась обратно к морю, и погрузила пальцы в прохладный мокрый песок. Я подождала, пока волна не достигнет меня. Когда морская вода слегка коснулась моих пальцев, я вскрикнула:

— Она холодная!

Я воодушевленно побежала к Саалиму, а потом повторила все те же действия, и когда совсем осмелела, позволила воде намочить мои ноги и одеяло. Я радовалась этой свободе и тому, каким фантастическим и уединенным было это место.

Разрушенный город нависал над нами, стоя на своём песчаном холме. Его серые камни ярко сверкали в мягком свете. На поверхности обветшалых колонн и арок, а также в их трещинах виднелись зеленые пятна. «Мох», — так называл их Саалим. Купол, в котором мы спали прошлой ночью, был покрыт скользкой темно-коричневой пленкой в тех местах, где в него врезалась вода. Черные раковины крепко пристали к его мокрой поверхности.

Мы оделись и пошли назад по разбитым ступеням к каменной дороге, по которой мы шли прошлой ночью. Яркие плитки лежали небольшими кучками на земле рядом со стенами замка. Некоторые всё ещё оставались на своих местах, изящно обрамляя окна, арки и двери. Небольшие оранжевые, жёлтые, голубые и зелёные квадратики ярко сверкали, когда мы проходили мимо них. Зелёные стебельки пробивались сквозь трещины дороги, белые лепестки на их концах были плотно сжаты, скрывая свои сердцевинки от света дня.

В это время суток Мадинат Алмулихи казался огромным. Разрушенные здания простирались далеко и исчезали в каменной пустыне, мощёные дороги, наполовину погребённые под толщей песка тянулись по направлению к высоким холмам, находящимся в противоположной стороне от моря.

— Что здесь на самом деле произошло? Что сделал тот принц?

Саалим вздохнул.

— Это грустная история. Когда-нибудь я, возможно, расскажу её тебе всю. Но пока знай, что местные правители исчезли. Город пал из-за их сына. Их атаковала сильная армия, которая отчаянно пыталась отобрать у них власть. Большинство жителей Мадината Алмулихи сбежали, вернувшись к образу жизни номадов, который вели их предки.

Мы сели у основания колонны, и Саалим устроил мне пир из моей любимой еды. Я прислонилась к нему и начала крутить сладости у себя в руках, а он обхватил меня рукой за плечи.

— Было бы здорово жить здесь.

— Ты и правда хотела бы этого? — его глаза округлились, а в голосе прозвучали нотки тревоги.

— Да, я была бы очень счастлива.

Налетел порыв холодного ветра, и я закрыла глаза. Я приткнулась к колонне, солнце начало согревать мою кожу.

Саалим поцеловал меня в лоб.

— Тебе могло бы понравиться здесь, если бы этот город не был разрушен.

Он сжал рукой моё плечо. Меня успокаивала эта лёгкость между нами, и я не могла перестать улыбаться. Когда я закончила есть, он начал описывать то, что мы увидели бы на улицах Мадината Алмулихи, если бы город был жив. Он рассказывал о его звуках, запахах, и о том, как он жил.

Саалим любил свой дом, и печаль стиснула мою грудь, потому что этот город был утерян, и его уже невозможно было вернуть.

— Думаешь, это правда, что есть другая, лучшая пустыня? Потому что тогда, может быть, мы смогли бы восстановить и твой дом.

Неожиданно мятежники уже не казались мне такими безрассудными, так как они хотели вернуть себе некогда прекрасное место.

— И какой в этом толк, стоит ли это того? Если это вообще возможно?

— Если бы мы могли жить здесь вместе, оно бы того стоило.

— Даже того, чтобы потерять твою семью? Или Фироза? Или меня? — Саалим грустно улыбнулся. — Если бы только мы могли попросить Мазиру дать нам именно то, чего мы хотели. Тебе придётся хорошо подумать, прежде чем пожелать это. Помни, что нас могут раскидать по разные стороны пустыни, как если бы пустыня была перевернута вверх дном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я обхватила колени руками и ещё крепче прижалась к Саалиму. И тихо сказала:

— Мне не нравится думать об этом.