Титан (другой перевод) - Джон Варли

Их ритм составлял около двух шагов в секунду — не шагов даже, а легких касаний пальцами ног, достаточных для взлета на очередную ступеньку. Гравитация на этой высоте понизилась до одной восьмой жэ — ровно до половины и без того малой гравитации в том месте, откуда они начинали.

Два шага в секунду — это полмиллиона секунд на весь поход. Восемь тысяч триста тридцать три с мелочью минуты, 138 часов, или почти шесть суток. Плюс к тому время на сон и отдых. Так что, по самым скромным подсчетам…

— Знаю, о чем ты думаешь, — сказала у нее за спиной Габи. — Но что у нас выйдет в полной темноте?

Да, в самое больное место попала. Еды хватит на две недели. Воды, если экономить, тоже хватит — хотя на спуск уже точно не останется.

Но главную потребность теперь составляло масло для лампы. Масла оставалось на пять часов — и взять его было неоткуда.

Сирокко все ломала и ломала голову, пытаясь измыслить такие математические расчеты, которые все-таки довели бы их до вершины, — но тут туннель вдруг закончился, и они оказались на дне спицы.

Такой крошечной Сирокко еще нигде себе не казалась. Ни на О'Ниле-Один, ни в звездном космосе, ни на самой Гее. Видно здесь было решительно все — и чувство перспективы пропало напрочь.

Засечь изгиб стен было невозможно. Будто поставленный на попа горизонт, они простирались дальше и дальше, пока вдруг не начинали загибаться, отчего окружающее пространство казалось скорее полукруглым, чем цилиндрическим.

Все купалось в бледно-зеленом свечении. Источником его служили четыре вертикальных ряда окон, что посылали вниз косые лучи, пересекавшиеся в пустом центре.

Не таком уж, впрочем, и пустом. Строго вверх через пространство по центру шли три сплетенных в косичку вертикальных троса. Кроме того, в лучи света то и дело вплывали странные, продолговатые облака, что меняли форму прямо на глазах у двух потрясенных женщин.

Сирокко припомнила, как то темное узкое пространство под тросом, которое они обследовали, показалось ей собором. Гея уже истощила ее запас гипербол, но все же Сирокко поняла: там была всего-навсего жалкая заброшенная часовенка. А вот здесь — собор так собор!

— Мне казалось, я уже все повидала, — тихо сказала Габи, указывая на стену позади себя. — Но вертикальные джунгли?

По-другому было и не сказать. Цепляясь за стены, стремясь вперед или раскидывая ветви, всю внутреннюю поверхность спицы упорно осваивали вездесущие деревья. На неясном отдалении они уже казались лишь гладким зеленым ковром.

А дальше лежала серая крыша.

— Ну как, похоже на 300 километров по вертикали?

Прищурившись, Габи составила из пальцев решетку и по какой-то собственной системе прикинула.

— С нулями, во всяком случае, все четко.

— Сядь. Давай поразмыслим.

Посидеть было нужнее, чем поразмыслить. До этого самого момента Сирокко действительно думала, что им удастся это провернуть. Теперь же она поняла, что то была всего лишь иллюзия. Иллюзия, что проистекала из простой неспособности зримо представить себе проблему. Теперь проблема эта оказалась у нее перед глазами — и Сирокко дрогнула. Триста километров по вертикали.

Вверх. Прямо вверх.

Где были ее мозги? Это безумие!

— Итак, начнем. Разве есть хоть какой-то намек на проход через вон ту крышу?

Габи взглянула и пожала плечами.

— Ну и что? Через эту-то проход нашелся, разве нет? Отсюда мы все равно его не увидим.

— Верно. Но мы надеялись, что на вершину ведет какая-нибудь лестница. Видишь ты здесь лестницу?

— Не-а.

— Опять верно. И я думала, что та лестница будет означать, что до вершины, при необходимости, можно добраться. А теперь я думаю, что замысел строителей этой дули ограничивался только прогулкой сюда — и не дальше.

— Очень может быть. — Габи прищурилась. — Но они просто должны были оставить какой-то путь к ступице. Может, эти деревья не зря здесь растут. Тут все-все лесом затянуто, как на тросе.

— А стало быть… — «Что-о?» — ужаснулась про себя Сирокко.

— Стало быть, нам предстоит легкая альпинистская прогулочка, — закончила за нее Габи. — А прохода мы со всеми этими джунглями можем и вовсе не найти. Проще было бы, пожалуй, определиться сверху.

— Еще раз верно. Видишь ли, я просто пытаюсь рассуждать разумно. И вот что я тебе скажу. Узнай я часов пять-шесть назад, что, добравшись до верха, мы выясним, что лестницы здесь нет… тогда… тогда нам предстоял бы еще один долгий поход. Только уже не вверх, а вниз.

На сей раз Габи рассмеялась.

— Если ты о том, что пора заворачивать назад, то не тяни кота за хвост и говори прямо. Я не обдам тебя ледяным презрением.

— Значит, заворачиваем? — Сирокко не хотела ставить знак вопроса, но он сам собой там возник.

— Нет.

— Так. Понятно. — Она даже не возмутилась. В конце концов, вопрос о взаимоотношениях капитана с подчиненной уже остался далеко позади. Сирокко лишь рассмеялась и покачала головой. — Хорошо. И какой у тебя план?

— Сперва осмотримся. А то — годиков через пять-шесть — мы будем смотреться набитыми дурами, если один из строителей вдруг спросит, какого черта мы не воспользовались лифтом.

ГЛАВА XXI

По окружности основание спицы было километров 250. Габи и Сирокко пустились по кругу, высматривая все что угодно — от веревочной лестницы до антигравитационного вертолета. Но попадались им, как назло, одни горизонтальные деревья в вертикальном лесу.

Пока женщины проникали сквозь наружные ветви и следовали по стволам до самых корней, им приходилось взбираться по покатому склону из упавших веток и гниющей листвы. Подлинным материалом спицы оказалось губчатое серое вещество. При нажатии оно мялось подобно мягкой резине. Когда Сирокко вырвала из стены один куст, за ним потянулось длинное корневище. Стена тут же начала источать что-то вроде густого молока, а затем дырка закрылась.

Там совсем не было почвы и почти не было солнца; ярким оно показалось только вначале, когда путницы только-только вышли из мрачного туннеля. На самом же деле с освещением в спице было туговато. Сирокко предположила, что местные растения, подобно многим своим собратьям на ободе, в основном зависят от подповерхностных источников жизни.

Влажная стена прекрасно обеспечивала рост мха и лишайников, но растения средних размеров на ней почти не жили. Никакой травы. Все вьющиеся побеги были чистыми паразитами, укореняясь только в стволах деревьев. Многие деревья оказались теми же, что и на ободе, приспособившимися к горизонтальному существованию. На них росли знакомые орехи и фрукты.