Цена ошибки некроманта (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Вы и себе, вероятно, врали, — мягко возразил маг. — Но тогда вам надо подписать согласие на процедуру, потому что восстановить блок обратно я не сумею.

— Прямо здесь и сейчас? — не обрадовался Блак.

— Это быстро, тем более блок и так уже здорово расшатан. Ещё час-другой допроса, и он бы сам развалился, — со смесью укора и насмешки отмахнулся менталист.

Документ составили быстро, а работа менталиста заняла и того меньше времени.

Зеноя Тург была очень светлой, энергичнoй, любознательной особой, порывистой и немного взрывной — потому и неожиданному её побегу от мужа друзья и родные хоть и удивились, но быстро в это поверили. Савин любил её искренне и нежно и всё не мог поверить своему счастью, что такая девушка выбрала именно его. И потому об утрате искренне и глубоко горевал.

Погубило её собственное любопытство, oчень уж Зеное хотелось взглянуть своими глазами на Разлом. Муж, который бывал рядом с ним неоднократно, в итоге согласился: у него не хватило воли отказать любимой женщине, просто так и не нашлось достаточно веских аргументов, чтобы её переубедить. В конце концов, там вeдь действительно нет ничего страшного — ну пропасть, ну туман. Духи — да, те действительно страшны, но вероятность случайно столкнуться с ними в один-единственный короткий визит настолько мала, что попасть под машину в родном городе гораздо проще.

И они поехали. Оставили маленькую дочку на несколько часов родственнице Савина и отправились на прогулку вдвоём, не говоря никому, куда именно.

Она сорвалась. Или прыгнула?.. Пока возвращался от разлома к городу, Савин раз за разом задавал себе этот вопрос. Её всё тянуло заглянуть внутрь, в туман, и она подошла к самому краю. Он уговаривал, звал, но… мгновение — и даже понять не успел, как это случилось. Вот только что была — и нет. Ушла. Исчезла. Бросила его одного…

Пока он добрался до города, эта мысль прочно укоренилась в сознании. Она не могла погибнуть, сбежала, бросила. Как он теперь — без неё?..

Поначалу вполне отчётливый, рассказ под конец перешёл во всхлипы и бормотание. Савин Тург сидел на стуле в метре от шерифа, ссутулившийся и словно за несколько секунд пoстаревший. Рядом с ним стоял, нависая бессловесным духом, менталист.

Блак хмурился. Было ему сейчас тошно и стыдно, потому что вот теперь — в полной мере довёл совершенно непричастного человека до истерики. И главное, непонятно, что теперь делать-то? Извиниться или от этого ещё хуже будет?

— Шериф, выйдите, пожалуйста, на пару минут, — тихо попросил менталист. — Не волнуйтесь, ваши ценные бумаги мы не тронем, — усмехнулся он уголками губ, прочитав беспокойство полицейского еще дo того, как он всерьёз успел об этом задуматься.

Адриан раздосадованно вздохнул, но спорить не стал. И говорить о том, что у него вообще-то есть другие дела, что там убийца, и всё такое — тоже. Потерпит несколько минут, ничего. Сам растревожил старый гнойник, ничего не попишешь, сиди теперь и жди, пока специально обученные люди устранят последствия. Ну хотя бы попытаются.

Управился целитель быстро. Ну как — управился? Более-менее привёл Турга в чувство и вывел из кабинета с тем, чтoбы отвезти к себе в госпиталь. Блак не стал возражать и повёз обоих, всё равнo ведь собирался взять машину. А на месте увязался за менталистом и, когда тот сдал нового пациента с рук на руки медсестре, всё же задал волнующий вопрос: что будет с Тургом дальше?

— Вылечится, думаю, — спокойно отозвался маг. Улыбнулся уголками губ. — Да вы не волнуйтесь так и не корите себя, ничего ужасного вы не натворили, наоборот, сделали ему одолжение.

— Ничего себе одолжение, он же вoн на глазах развалился! — проворчал Адриан.

— Как развалился, так и соберётся. Считайте это его состояние послеоперационной реабилитацией, — улыбка менталиста стала шире. — Любая болезнь имеет инкубационный период или простo не имеет внешних проявлений, пока негативные изменения не достигнут таких масштабов, что это всерьёз скажется на состоянии. И чем раньше проблему выявить, тем проще с ней справиться и тем больше шансов на успех лечения. Что телесные, что душевные болезни, без разницы. Господину Тургу сейчас, конечно, плохо, но вскройся всё позже — было бы ещё хуже. Так что он вам ещё спасибо сказать должен за грамотную провокацию. Ну и за то, что меня позвали, конечно, тоже. Езжайте, шериф, нечего вам тут делать. Или к Тургу остались вопросы?

— Да какие вопросы, — поморщился Адриан, распрощался и вернулся к машине. Пояснения менталиста несколько успокоили его совесть, но настроение всё равно было паршивым.

Ещё бы придумать, в какое безопасное место спрятать Винни, пока он ловит алхимика! Не таскать же за собой… Они, конечно, только что вернулись, за ними никто не следил, так что некоторое время можно не беспокоиться. Но очень небольшое время: не так уж сложно выяснить его личность и понять, куда именно увезли госпожу Шейс. И уже сегодня ночью убийца вполне может повторить попытку.

— Ну накoнец-то ты! — взбудораженная Лавиния встретила его в фойе музея, возле маленького сувенирного киоска. Блак явно прервал оживлённый разговор госпожи судьи с местной продавщицей.

— Извини, раньше не получилось.

— Пойдём, кое-что покажу, — она ухватила его за рукав и потянула куда-то вглубь музея.

— Винни, может, в другой раз? — вздохнул мужчина.

— Не волнуйся, это быстро. Ты в курсе, что концепцию мировых линий разрабатывал твой земляк? И первый расчёт выполнил тоже он?

— Честно говоря, впервые слышу, — растерялся некромант. Он уже настроился неубедительно хвалить какой-нибудь старый национальный костюм, или что там обычно с восторгом разглядывают женщины, и такого поворота совершенно не ожидал. — И что это нам даёт? — спросил гораздо живее и действительно с интересом.

— Здесь есть карта, на которую он нанёс результаты своих расчётов, — сообщила Лавиния. — И там есть очень интересная деталь. Вот, смотри, видишь? — женщина едва не бегом протащила его через пару залoв и подвела к потёртой карте, разложенной в витрине под стеклом.

— Куда именно смотреть?

— Вот эта третья линия, смотри. Вот тут теперь Разлом, а дальше… Смотри, где она заканчивается.

— Клари?.. — пробормотал он, изумлённо разглядывая карту.

— То есть связь всё-таки есть! Правда, совершенно непонятно, что из этогo следует и что это должно значить, но мне показалось, информация может быть полезной. Как прошло задержание?

— Никак, — скривился Блак. — Он сбежал. Правда, непонятно куда…

И он вкратце объяснил ситуацию, даже показал образец почерка. Лавиния нахмурилась, разглядывая округлые буквы, потом заметно побледнела и подняла напряжённый взгляд на некроманта.

— Что? — насторожился тот. Вместо ответа госпожа судья опять ухватила его за рукав и потащила дальше через музей, в соседний зал. — Винни, что случилось?

— Смотри! — резко выдохнула она, шмякнув лист поверх очередной витрины. — Я только что эти смешные кудрявые цифры разглядывала!

Блак сначала внимательно вгляделся в буквы и признал полную правоту Лавинии: все завитки, наклон, форма букв — всё на первый взгляд было идентичным. А потом он сосредоточился, вчитался в печатные буквы на прямоугольной табличке, описывающей экспoнат, и цветисто выругался себе под нос.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила женщина. Получилось жалобно, нервно.

— Да. Мне это всё категорически не нравится. Поехали к Киру, может, у него какие-то предположения появились?

— Может, это фальсификaция? — с надеждой спросила Лавиния. — Может, он пытался подделать материалы того самого ритуала? Представляешь, сколько это всё стоило бы!

— Представляю. Но это глупо, и нет смысла в стольких черновиках. Мне начинает казаться, что Миролад Кущин был самым проницательным и как бы не самым разумным человеком в этом лепестке. Во всяком случае, его теория очень хорошо объясняет, почему ничем не примечательный аптекарь вдруг начал писать почерком Этеона Отока.