Сказки старого дома 2 - Андрей Басов

Принесли чай и блюдо разных пирожных.

— Прошу вас, господа. Ферида, Охота, что вы там стоите? Давайте за стол.

Минут десять все молча работали ложечками.

— Я попробую, — проронил Буше. — Посмотрим, что получится.

— Вот и хорошо, — обрадовался Легран. — А вы, месье Андроник?

— Мы не будем поднимать шума, но компенсации всё-таки некоторой потребуем. Вряд ли, учитывая обстоятельства, она будет обременительной для господина Мале.

— Что за компенсация? — забеспокоился Буше.

— Вы оговорились, что месье Мале долго не сможет сам пользоваться машиной. У него что — нет шофера?

— Есть, но месье Мале заядлый автомобилист и часто сам садится за руль.

— Я думаю, что ему со сломанными ребрами будет болезненно ездить в тряской машине даже в качестве пассажира. А какая у него, кстати, машина?

— Мерседес-Бенц 24.

— Отлично. Мы в Париже пробудем три-четыре дня. Пусть господин Мале уступит нам свою машину вместе с шофером на это время. Тогда будем считать конфликт исчерпанным.

— Умеренное условие, — признал Буше. — Я попробую его убедить. Зайду к вам сегодня вечером. Если не застану, то оставлю записку у портье. Позвольте откланяться, — и он ушел.

Помолчали еще немного.

— Вообще-то я понимаю Мале, — задумчиво произнес Легран, глядя на Охоту и Фериду. — Ваши племянницы могут свести с ума кого угодно.

Девочки потупили глаза и слегка порозовели от смущения. Хотя такая штука, как стыдливость, казалось бы, амазонкам неведома.

— Такие милые лица, — продолжил комиссар. — Будь я моложе и не женат, то сам бы попытал счастья. Конечно, не так, как Мале. Богатый глупец. Вообразил, что ему можно всё. Много таких приезжает в Париж. А девушки-то, оказывается, могут за себя постоять.

— Могут. Это тоже входит в их воспитание.

— Представляю себе, что это за воспитание. Одним ударом слабой, дамской ручки сломать взрослому мужчине два ребра! Вот моя визитка. Обращайтесь, если возникнут какие-либо трудности. Чем смогу — помогу.

— Спасибо, комиссар. Сразу и воспользуюсь вашим предложением.

— Уже? — смеясь, удивился Легран. — И что у вас за трудность вдруг возникла?

— Девушки никогда не видели и не держали в руках огнестрельного оружия. Вас не очень затруднит познакомить их с ним? Они отличные спортсменки в стрельбе из лука, а вот до ружей и пистолетов еще не добрались. Ну, что вы хотите — провинция. Мы не из того Рима, который столица Италии. Есть и другой.

— Пожалуй, это можно устроить. В полицейском тире тренируются и гражданские лица. Только вот за патроны нужно будет заплатить. Приходите ко мне завтра утром в комиссариат. Что-нибудь придумаем, — и комиссар тоже откланялся, но с целованием рук присутствующим дамам, которые даже слегка опешили от такой обходительности.

Проводил комиссара до двери и когда вернулся к столу, то узрел интересную картину. Охота и Ферида внимательно разглядывают целованные руки и совсем как Антогора, в один голос спрашивают меня:

— Он что — с ума сошел?

— Это такой обычай у местных воспитанных мужчин. Комиссар показал, что вы ему понравились.

— А почему тогда Фернан нам руки не целовал?

— Он невоспитанный.

— Ты будешь нас ругать за этого Фернана?

— За что? Вы всё правильно сделали. Нельзя позволять всяким проходимцам лапать себя. А в Париже проходимцев много и часто выглядят они совершенно нормальными людьми.

— Совсем как у нас в Риме?

— Пожалуй. Проходимцы везде одинаковые. Вот и ваше первое приключение в другой стране. Интересно? Не скучно?

— Еще как не скучно! Расскажем — Антогора обзавидуется.

— Ну, это вряд ли. Антогора не завистливая и, скорее всего, просто посмеется. А вот меня для путешествия вы просто на каприз взяли, — девочки рассмеялись. — Ну что, машины у нас еще нет. Пойдем смотреть Париж пешком.

Проходя мимо стойки портье, спросил, есть ли в отеле бюро услуг по организации досуга постояльцев. Оказалось, что есть два бюро. Одно занимается всеми услугами для клиентов вне отеля, а другое — внутри отеля. Зашли в местное министерство внешних сношений, и мне удалось заказать три билета в «Мулен Руж» на послезавтрашний вечер. Уже подходили к выходу, когда меня окликнул подбежавший портье:

— Месье Андроник!

— Да, в чём дело?

— Сегодня в отеле ночной бал. Осталось два незанятых столика.

— Бал? По какому поводу? Какой-то праздник?

— Нет, ночной бал в «Рице» устраивается каждый месяц. Вам оставить столик?

— Да, на троих.

— Сто франков за место.

— Вот, держите. И доставьте в любой из наших номеров патефон и пластинки с танцами. Вальс, танго и фокстрот.

— Будет исполнено.

Прошли по улице Кастильон до парка Тюильри, через него вышли к Сене, перебрались через мост Согласия. А там уж по набережным Орсе и Бранли подошли к Эйфелевой башне. На весь путь ушел примерно час неспешного шага.

— Какая громадина и не каменная! Мы что, на нее полезем?

— А это уж как хотите. Я полезу.

— Мы тоже.

— Тогда пошли за билетами и в лифт.

Поднялись на площадку на высоте 175 метров. Сердце замирает. Девочки в восторге:

— Какой огромный город! Сколько Римов тут поместится?

— Думаю, немало. Не меньше сотни.

— А где наш постоялый двор?

— Вон там. Видите, колонна торчит?

— Как далеко!

Взял напрокат два больших бинокля, показал, как ими пользоваться, а сам уселся на скамеечку. Через час девочки насмотрелись вдоволь. Мы спустились ниже, пообедали в башенном ресторане и вышли на набережную.

— Сейчас пойдем в королевский дворец. Там теперь музей. Подождите спрашивать. Сейчас всё объясню. Король — это то же самое, что в Риме император. Жили короли во дворце. Очень красивом дворце. Гораздо красивее императорского дворца в Риме. Потом королей не стало, и дворец превратили в музей. Музей — это дворец, в который собирают очень красивые вещи. Картины, статуи и многое другое. Любой человек может прийти в музей и сколько угодно любоваться красотой. Вот мы сейчас и пойдем полюбуемся красотой. Любите любоваться?

— Еще бы!

— Тогда вперед!

Перешли обратно мост Согласия, свернули на набережную Тюильри и проникли в Лувр. Сначала прошли залы античного мира. Тут Охота и Ферида встретили много знакомого и нашли, что обсудить между собой. Долго простояли у скульптур «Артемида» и «Раненая амазонка» Поликлета. Потом служитель показал, как пройти в залы живописи эпохи Возрождения. К экскурсии не присоединялись, а я специально поотстал, чтобы они сами выбирали, чем любоваться. Огромные полотна на библейские и мифологические темы их поразили. Девочки подолгу стояли в обнимку перед картинами и изумленными глазами пожирали колорит красок и богатство фигурных форм. Подолгу стояли и перед большими портретами. Жалко было отрываться, но тут залы живописи кончились, и мы молча пошли к выходу.

Молча вернулись в отель и тихо посидели еще немного.

— Жаль, что Антогоры с нами не было, — вполголоса проговорила Охота.

— Жаль, — подтвердила Ферида. — А может быть, Сергей как-нибудь приведет нас сюда всех вместе?

— Может, и приведет, — согласился я. — А пока нам нужно готовиться к ночному балу. Это такой праздник для всех гостей этого постоялого двора.

Меня прервал стук в дверь. Адвокат Буше.

— Вы знаете, месье Андроник, мой клиент поуспокоился и стал вполне вменяем для здравого рассуждения. Завтра утром к вам придет шофер, чтобы представиться. К какому времени его прислать?

— Часам к десяти.

— Хорошо. Всего доброго.

— И вам всего доброго. Спасибо за хлопоты, месье Буше.

Девочки сидят и ждут продолжения про бал.

— Так, на чём я остановился?

— На празднике для гостей.

— Да, на таких праздниках играет музыка, иногда поют артисты, пьют вино и танцуют.

— А танцует кто? Тоже артисты?

— Нет, танцуют-то как раз приглашенные гости. Такие, как мы с вами. На то и праздник.

— Танцы интересно смотреть и в Риме мы их видели. Только вот сами мы никогда не танцевали, — призналась Ферида.

— Беда небольшая. Всё равно римские танцы совсем не похожи на парижские. Здесь танцуют вдвоем. Мужчина и женщина. Я сейчас покажу, как это делается, а потом попробуем вместе с вами под музыку. Это легко.

— А где мы возьмем музыкантов?

— Где-то должен быть ящик, который играет музыку. Наверное, в ваш номер занесли.

И в самом деле, патефон стоит на столе в гостиной у девочек. Рядом несколько пластинок. Девочек поразил источник звуков. Но как ни старайся заглянуть в раструб патефона как можно глубже, всё равно музыкантов не видно. Но вот если сунуть в раструб руку, то придушить невидимых музыкантов можно запросто.