Воспоминания - Даниэла Стил

– Ты такой задумчивый, Брэд, что-то случилось?

– Просто задумался.

– О чем?

– О матери.

Некоторое время Сирина молчала, затем медленно подняла глаза и посмотрела на мужа:

– Может быть, со временем она меня примет.

Однако воспоминание о том, что Маргарет пыталась сделать, подсказывало Сирине, что свекровь никогда не полюбит ее. У нее не было ни доверия, ни понимания, ни сострадания, ни интереса. Не было ничего, кроме горечи, презрения и ненависти. Она пыталась откупиться от Сирины самым пошлым образом. Подумать только, она хотела, чтобы Сирина сделала аборт и уничтожила ее собственного внука или внучку! Что же за женщина была Маргарет Фуллертон?

– Меня убивает то, что она была так несправедлива к тебе. «А ведь он даже не знает всего», – подумала Сирина.

– Она не могла преодолеть себя.

Сирина вспомнила утро, свадебную церемонию. До чего странно думать, что эта свадьба могла быть свадьбой Брэда, что Пэтти могла вместо нее в этот самый момент сидеть в этом поезде. От одной этой мысли по ее коже побежали мурашки. Сирина взяла Брэда за руку и крепко ее стиснула.

– Ничего, любимая. У нас с тобой собственная жизнь. Тебе понравится в Сан-Франциско.

Но прежде чем полюбить Сан-Франциско, Сирина влюбилась в Денвер, а еще сильнее в Аспен. Они остановились в единственном отеле города – здании викторианского стиля, с высокими потолками и кружевными занавесями. На лужайках росли дикие цветы, а вершины гор все еще были покрыты снегом. Когда Сирина по утрам выглядывала в окно, ей казалось, что это Альпы. Они часто отправлялись на длительные прогулки по берегу реки, лежали на траве под теплыми лучами солнца, вспоминали о своем детстве и строили планы для будущих детей.

В Аспене они провели почти две недели, и уезжать, когда подошел срок возвращаться в Денвер, им не хотелось. На этот раз предстояло провести в пути всего лишь день. Горы вскоре остались позади. Проснувшись на следующее утро, они увидели невысокие холмы и ровную долину, лежащую вокруг. Немного погодя Сирина заметила блеснувшую вдали водную гладь залива. Вокзал располагался в самой неприглядной части города, но стоило им поехать к центру, как они увидели всю красоту города. Справа раскинулась окаймленная холмами бухта со множеством лодочек и кораблей. Куда ни кинь взгляд – везде на склонах пологих холмов приютились викторианские домики. Тут были и крошечные, выкрашенные в пастельные тона домишки, и замечательные кирпичные особняки, и восхитительные английские сады. Город, казалось, вобрал в себя шарм десятка различных стран и культур. А голубое небо над головой и плывущие по нему облака создавали впечатление нарисованной картинки. Вскоре показался мост «Золотые ворота», величественно красовавшийся на фоне залива.

– О, Брэд, как красиво!

– Да…

Он был рад, но напряжение внутри его все еще оставалось. Вместе они проделали длинный путь, и здесь им предстояло создать первый, по-настоящему свой дом. Сан-Франциско. Их первенец увидит здесь свет, возможно, и другие их дети. Он смотрел на Сирину, пока она любовалась заливом, мостом, затем наклонился и нежно поцеловал.

– Добро пожаловать домой, дорогая.

Она кивнула, ласково улыбнулась, огляделась вокруг, испытывая те же чувства, что и он.

Такси проехало мимо форта на Пасифик-Гейтс и двинулось дальше по пологой кривой, которую лента шоссе описывала по склону холма. Миновав огромные деревья, они мгновение спустя остановились перед зданием штаба. Здесь Брэд вышел из машины, надел фуражку и ловко отдал честь жене. Еще в поезде он надел форму, чтобы по приезде сразу же официально доложиться о прибытии, и вошел в здание. Поджидая мужа, Сирина принялась поглядывать по сторонам. В архитектуре здешних зданий сказывалось явно испанское влияние. Вид, открывавшийся на залив и мост, был просто великолепен, а некоторые дома на территории базы смотрелись восхитительно.

Брэд довольно быстро вернулся, широко улыбаясь, со связкой ключей в руке, которые он передал Сирине. Он сказал водителю, куда ехать, и они двинулись в путь. Обогнули еще один холм, миновали рощу и остановились, достигнув вершины холма. Здесь на некотором расстоянии друг от друга стояли четыре дома, все очень большие и добротные, в одинаковом испанском стиле. Брэд указал на один из них, стоявший с краю.

– Для нас? – Сирина удивилась. Дом был великолепным.

– Да, мэм. – Странно улыбаясь, Брэд открыл дверь и пригласил жену войти внутрь. – Тебе нравится?

– Как замечательно!

Они осмотрели дом. Кто-то предусмотрительно оставил им несколько полотенец и простыни. Сирина отметила, что придется купить кое-что из мебели, но в целом дом был великолепен. В нем имелась огромная кухня в испанском стиле, которую прежние владельцы перекрасили в голубой цвет и выложили белой мексиканской плиткой. Огромные окна выходили на залив, а дверь – в сад. Прелестная столовая со сводчатым потолком, небольшой люстрой, камином; еще комната, из окон которой также открывался замечательный вид на залив, с еще большим по размерам камином. Наверху небольшой уютный рабочий кабинет, отделанный деревом, и спальни, окна которых выходили на водную гладь.

Да, дом был великолепен. В нем имелись комнаты для каждого из них, для ребенка и даже для Тэдди. Сирина сразу же отметила это обстоятельство, и Брэд посмотрел на нее таким взглядом, словно никогда не был счастливее.

– Это, конечно, не твой дворец, дорогая, но здесь чудесно.

– Он даже лучше, – проговорила Сирина улыбаясь, – потому что он наш.

Наконец-то после такого томительно-долгого времени она знала, что они могут прожить здесь многие годы, а форт Сан-Франциско считался престижным местом службы в американской армии.

Ночь они провели на оставленных им кроватях. На следующий день отправились покупать необходимое: огромную двуспальную кровать, два небольших французских ночника, туалетный столик в викторианском стиле для Сирины, красивый платяной шкаф, стулья, столы, ткань для штор, ковер и целую кучу кухонного оборудования. Словом, они зажили счастливой семейной жизнью, ожидая появления ребенка.

К концу августа усилиями Сирины дом действительно выглядел так, словно они жили здесь многие годы. В комнатах появилось нечто теплое, уютное, что вызывало у Брэда восторг всякий раз, едва он переступал порог. Цвета, выбранные Сириной, действовали на него успокаивающе, вызывая радость от прихода домой. Она отделала гостиную деревом с приглушенными тонами красного цвета и мягкого малинового оттенка. Со стен смотрели чудесные английские картины, на всех столах постоянно стояли букеты цветов. Столовая имела более строгую отделку цвета слоновой кости, в горшках росло множество всевозможных комнатных растений, из окна открывался вид в сад, где также было много цветов, которые Сирина посадила сама. В их спальне преобладали нежно-голубые тона – «как в заливе», подшучивала Сирина, – в комнате Тэдди – теплые коричневатые оттенки, а в детской – ярко-желтые солнечные краски. Все лето она напряженно трудилась, приводя дом в порядок, и когда настал день приезда Тэдди, то прежде, чем отправиться встречать его на вокзал, Сирина еще раз окинула все критическим взглядом, и душа ее наполнилась гордостью.