Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну вот, Насреддин, опять ты не выполнил своего обещания. Зачем ты привел сюда собаку?
— А я подумал, что, когда вы разойдетесь, я уже не смогу определить, кто был в мечети и обещал дать мне зерна, поэтому я пришел сюда с мешками, чтобы получить все, что мне полагается, сейчас же.
И опять все молящиеся стали смеяться.
дарг. 20, 90548. Попробуйте сделать, как я
Сакля у Насреддина была старая-престарая. Стояла она на косогоре и так покосилась — того и гляди повалится. Решил оджа* продлить дни своего сераля* и починить его хоть немного. Пошел в лес, срубил добрый шест и подпер им стену сакли. Но это же Насреддин! Он подпер саклю не с той стороны, куда она валилась, а с другой — так, чтобы она скорее упала.
— Что ты делаешь, оджа? — спросили его, смеясь, соседи.
— Как что? Саклю чиню.
— Да ведь так она еще скорее повалится. Кто же ставит подпорку сзади? Спереди нужно ставить.
— Разве? — удивился Насреддин. — А то я не знал. Да ведь так, как вы советуете, каждый дурак сделать может. Нет, вы попробуйте сделать так, как сделал я, Насреддин-эфенди, ваш наставник и учитель.
кр.-татар. 4, 102549. Цена этого мира
В одном дальнем городе Насреддин увидел человека в роскошных одеяниях. За ним шли другие люди, и все они хохотали.
— Что это за человек? — спросил Насреддин.
— Это шут, — ответили ему. — Он прославился тем, что громко пускает ветры; тем нажил себе целое состояние.
— Блага этого мира, — сказал Насреддин, — стоят того средства, которым добился их этот шут.
перс. 8, 189550. Почет шубе
Ходжу пригласили на званый обед. Он надел поношенное платье, и никто не обратил на него внимания. Тихонько побежал ходжа домой, облачился в пышные одежды, сверху накинул еще шубу и вернулся. Ходжу почтительно встретили у дверей дома и посадили за почетный стол. Указывая на вкусные блюда, хозяин начал его угощать:
— Пожалуйста, ходжа, отведайте!
А ходжа, подтягивая шубу к блюду, заметил:
— Прошу, шубейка!
— Что ты делаешь, ходжа? — удивились гости.
— Раз почет шубе, пусть шуба и кушает, — объяснил ходжа[368].
тур. 5, 38551. Пусть день наступит пораньше
Однажды ходжа Насреддин проснулся среди ночи, вышел на улицу и стал кукарекать. Услышали это соседи и спрашивают:
— Что ты делаешь, ходжа?
— У меня сегодня много дел, — ответил он, — я хочу, чтобы день наступил пораньше.
серб. 35, 470552. Как Насреддин рассмешил невестку
Рассказывают, что у Насреддина-эфенди был брат. Оба они были холостяками и решили жениться. Наконец каждый нашел себе девушку по вкусу, оба женились и стали жить каждый своим домом.
Вот однажды приходит брат в гости к ходже. Видит, жена у ходжи веселая, приветливая, шутит, смеется. А у него самого жена была ужасно серьезная, никогда не улыбнется.
— Слушай, брат, — говорит он Насреддину, — объясни мне, как так получилось, что твоя жена всегда в хорошем настроении. Хотел бы я, чтобы моя жена хоть раз улыбнулась.
— Задаром я тебе ничего не скажу, — отвечал ходжа. — Но, если ты готов подарить мне новую одежду, я устрою так, что и твоя жена станет смеяться.
— Обещаю тебе, — согласился брат.
— Тогда пригласи меня к себе как-нибудь вечерком, — продолжал ходжа. — Через некоторое время скажи, что тебе надо уйти. Но перед уходом строго-настрого накажи своей жене, чтобы она не ложилась спать раньше меня. И еще вели ей исполнять любую мою прихоть.
Брат так и сделал. Пригласил ходжу к себе в гости, посидел с ним вместе, потом сказал, что ему надо уйти, и наказал жене все, что велел ему Насреддин.
Вот брат ушел, а ходжа со своей невесткой ни словом больше не перемолвились. Вскоре она устала и захотела спать.
— Эфенди, — сказала она Насреддину, — разреши постелить тебе постель. Пора тебе немного отдохнуть.
— Я не могу спать, — ответил ходжа.
— Почему?
— Я боюсь, что, когда усну, мыши отгрызут мне голову.
— А как же ты засыпаешь дома?
— Дома, когда я ложусь спать, я кладу голову на руки своей жене. При этом всегда горит свет. А когда устанет жена, ее сменяет служанка.
— Мы сделаем так же, — сказала невестка.
Служанка быстро постелила постель, женщина устроилась у изголовья ходжи и положила его голову себе на руки. Вскоре она устала, позвала одну из служанок и велела сменить себя.
Через некоторое время и хозяйка, и служанка уснули. Тогда Насреддин тихонько встал, задул свет и положил на руки служанке вместо головы некую другую часть своего тела. А сам стал пищать, как мышь.
Невестка услышала писк, проснулась, увидела, что свет погас, а служанка спит.
— Ах ты, негодница! — воскликнула она. — Как ты смеешь спать! Мыши могут отгрызть голову эфенди.
— Ой, боюсь, что это уже случилось, — отвечала испуганная служанка, — головка уже совсем маленькая.
Продолжая ругать девушку, хозяйка зажгла свет — и тут увидела, что держит служанка в руках. Ходжа тотчас вскочил, подбежал к дверям и позвал брата.
Когда брат вошел в дом, он увидел, что обе женщины смеются что есть мочи и не могут выговорить ни слова. Никакого объяснения он добиться от них не мог и вышел к ходже, который дожидался его на улице.
— Отчего они так смеются? — спросил он.
— Эх, — отвечал ходжа, — если бы ты видел все своими глазами, ты бы тоже смеялся до конца своих дней.
тур. 35, 312553. Как угодить людям
Усадив сына на осла, Насреддин Афанди сам шел пешком. Сидящие в чайхане завсегдатаи засмеялись:
— Поглядите-ка на этого человека! Здорового сына усадил на осла, а сам, старик, шагает пешком! Ха-ха-ха!..
Афанди ссадил сына с осла, а сам вскарабкался в седло. В пути вновь попалась чайхана.
— Смотрите, добрые люди! — говорили сидевшие там. — Есть совесть у этого человека? Сам уселся на осла, а маленький сын плетется по пыли! Какие бывают бессердечные отцы!
Тогда Афанди посадил сына на осла позади себя и поехал дальше. Но на беду по пути пришлось им опять проезжать мимо чайханы. Какой-то бездельник закричал остальным:
— Ба, вы только посмотрите на этого безжалостного изверга! Мало того, что
