Я — ярость - Делайла Доусон

Патрисия весьма внимательна, когда дело доходит до мелочей, но она не обнаруживает ничего необычного. Вещи Эллы на своих местах, похоже, что она ничего не взяла с собой. Ее нет ни в большом доме, ни снаружи, ни в запертом домике возле бассейна. Драгоценности и деньги самой Патрисии все еще в тайнике под кроватью, лежат в старой сумке. Тщательный пересчет показывает, что ничего не было украдено, и Патрисия, улучив момент, перекладывает сумку к себе в шкаф, который до пола закрывают меха. Слава богу, ее машина и ключи от нее все еще на месте, и система безопасности прошлой ночью не срабатывала.

То есть девчонка, должно быть, ушла до того, как Патрисия включила сигнализацию.

Но куда она пошла и почему? Она, кажется, любит сестру, так почему не оставила никакую записку? На телефоне нет сообщений — ах да, у Патрисии нет номера Эллы, а значит, и у Эллы нет номера Патрисии. Сомнительно, что Челси вписала старшую дочь в качестве экстренного контакта. На крайний случай у нее имеется номер самой Челси, так что она отправляет ей короткое сообщение: «Элла с тобой?»

Челси не отвечает.

Может, они сбежали вместе, скинув на нее самого младшего и самого беспокойного ребенка? Ну уж нет. Челси не слишком хорошая мать, но даже у нее не хватит духу на такое.

А вот у Дэвида…

Она отправляет ему то же сообщение: «Элла у тебя?»

Он отвечает немедленно: «Нет. Она с тобой?»

И когда Патрисия не отзывается, шлет вдогонку еще одно: «ГДЕ ОНИ?»

Патрисия косится на телефон и блокирует номер Дэвида.

Он, безусловно, последний, к кому она обратилась бы в случае беды.

Конечно, она всегда что-то подозревала. С годами Челси переменилась, стала более замкнутой и угрюмой. Патрисия видела, как дочь вздрагивает, когда Дэвид тянется мимо нее взять стакан из кухонного шкафчика. И все же у нее не было уверенности, что именно происходит, она никогда не видела никаких синяков, а у них с дочерью не такие отношения, когда можно задавать подобные вопросы. Патрисии никогда не нравился Дэвид, и не стоит начинать доверять ему сейчас.

Бруклин, наконец, вылезает из своей комнаты, грустная, все еще розовая и с мокрым лицом.

— Бабушка, можно завтрак?

— Есть хлопья. — Патрисия указывает на шкаф.

Бруклин смотрит на нее с таким видом, как будто ей предложили решить пример по тригонометрии.

— Можно мне немножко?

— Могу я взять немного?

— Могу я взять немного?

— Вперед.

Все еще это глупое замешательство на лице.

— Я не умею…

Губы у Патрисии кривятся от отвращения.

— Не знаешь, как засыпать хлопья в тарелку и залить молоком?

— Нет.

— Но тебе ведь уже пять лет!

— Мама и Элла готовят мне хлопья. — Долгая пауза. — Я маленькая.

Они как будто говорят на разных языках.

— Твоя мама умела готовить хлопья в пять лет.

— Можешь показать мне?

Что ж, по крайней мере, можно засчитать попытку.

Патрисия вздыхает, постепенно понимая, что частенько будет вздыхать, особенно если Элла не отыщется в ближайшее время. Она достает коробку с хлопьями и тарелку, и Бруклин говорит, что она очень мала ростом, чтобы дотянуться до шкафчика самостоятельно, — Патрисия вынуждена признать, что это правда. Она ведет девочку к столу, показывает, как насыпать нужное количество хлопьев. Бруклин идет доставать молоко, проливает немного и пристально смотрит на Патрисию, ожидая ее реакции. Инстинкты подталкивают сказать что-нибудь едкое и резкое, но вместо этого Патрисия натянуто улыбается.

— Нечего реветь. Просто возьми тряпку и вытри.

Бруклин так и делает, и когда Патрисия довольно улыбается ей, отвечает зеркальной улыбкой. Что ж, прогресс налицо.

Если не считать того, что ребенок требует нарезать ей банан и засыпать в хлопья ложку сахара. Честно говоря, ее внучка чудовищно избалована.

Когда Бруклин, наконец, обслужена, Патрисия идет, чтобы порезать себе грейпфрут на завтрак, но тут у нее звонит телефон.

— Слава богу, — бормочет она, надеясь, что это Элла (или кто-нибудь другой, но с хорошими новостями). Номер местный, незнакомый. Патрисия берет трубку.

— Алло?

— Здравствуйте, это миссис Лейн?

«Больше нет», — думает она, эта информация не для широкой публики.

— Да.

— Это Кэрри Грин из клуба. У нас есть для вас доставка.

Патрисия приободряется. Она ждала, что несколько предметов будут выставлены на аукцион, — его перенесли, потому что началась пандемия, и теперь в нем смогут поучаствовать только те, кто предъявит сертификат о вакцинации. Но…

— Это не номер клуба, и я вас не знаю.

Кэрри хмыкает.

— Ага, все вакцинировались, и у нас аврал, все хотят зарезервировать столик на обед. Я новенькая и звоню с сотового. Прошу прощения, если сбила вас с толку. Это доставка к аукциону.

Патрисия невольно улыбается.

— Нет проблем, я скоро подъеду. У вас найдется столик на двоих в районе обеда?

— Дайте минутку, я проверю. — Короткая пауза. — Да, есть! Ровно в полдень. Судья будет с вами?

— Нет, моя младшая внучка.

— Замечательно, у нас есть цветные карандаши. Будем ждать встречи с вами.

Наконец-то есть чем заняться.

Плевать, что Рэндалл ее бросил. Она сможет опередить его и обернуть историю в свою пользу. Он скоро уедет в Исландию и будет платить за женщин с волосами цвета «холодный блонд». Маловероятно, что с тех пор, как он уехал из дому, Рэндалл приезжал в клуб, скорее всего, никто там еще не в курсе их развода. Если найти в гардеробе у Бруклин что-нибудь подходящее, то девочка даже будет прилично выглядеть. Она вполне мила, если причесать ее как следует.

Бруклин продолжает спрашивать, где ее сестра, и это уже порядком утомляет. В конце концов Патрисия строго говорит:

— Нет смысла спрашивать меня, я знаю не больше твоего. Можем поискать ее, когда будем ехать на обед.

После этой фразы Бруклин так возбуждена перспективой выбраться из дома, что согласна на все. Патрисия заставляет ее принять ванну,