Игра на выживание - Андрей Михайлович Дышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это и есть ее "что-то важное"?! Злость переполнила меня, и была готова перелиться через край терпения! Каждый считал своим долгом использовать меня по своему усмотрению. Каждый видел во мне лишь средство для достижения своих целей! Мне надоела эта пластилиновая роль! И эта нелепая компания мне тоже надоела! И Морфичев надоел, потому что мысли о нем не выходили их головы! И Ирэн надоела со своей оригинальностью и непредсказуемостью. И лес мне надоел. И комары! Я хочу быть один! Один!
Я закинул рюкзак за плечо и быстро направился по пляжу к скальной стене, издали похожей на краюху черного хлеба с пористым срезом да грубой кряжистой коркой, с которой зелеными чубами свисали ветви кустов. Вскоре меня догнал Крот. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, он пошел рядом и, задыхаясь от нагрузки, торопливо заговорил:
– Я вам очень благодарен… Вот увидите, вы потом признаетесь, что я был прав… Спасибо вам, спасибо… Я, конечно, понимаю, что Марго навязывает вам негативное отношение ко мне…
Он еще что-то говорил, но я его не слушал. Третьей к нам присоединилась Тетя Алла. Она выглядела неважно и ничего не говорила, но сил ей придавали мысли о спирте. Марго плелась сзади на некотором удалении. Должно быть, она до сих пор пребывала в глубоком недоумении по поводу того, что ей пришлось подчиниться и уступить чужой воле, что, надо полагать, с ней случалось крайне редко.
Река ушла в сторону, а мы стали подниматься по сыпучему каменистому склону к подножью стены. Ее поверхность, изборожденная вертикальными складками, казалась неприступной. Слоистые камни блестели от дождя, и отливали сиреневыми, багровыми и вишневыми тонами. Чем ближе мы подходили к этому исполину, тем более высоким и отвесным он казался.
– Это самое трудное препятствие на маршруте, – сказал Крот, глядя на стену глазами забитой собаки, стоящей перед свирепым хозяином.
– Откуда вы знаете, что самое трудное? – спросил я. – На карте, которую вы сожгли, так и было написано: самое трудное препятствие?
– Нет. На карте это место было обозначено как "Скала Слез". И отсюда же начинается альтернативный маршрут, в обход, который займет три дополнительных дня. Но только здесь есть право выбора, потому что место очень опасное.
Мы подошли к самой стене. Я скинул рюкзак и, задрав голову, посмотрел на вершину, к которой прицепилось рыхлое облако. Поверхность стены была скользкой и хрупкой. По многочисленным трещинам, как по желобкам, стекала дождевая вода.
– А пойти в обход не желаете? – спросил я, хлопая ладонью по стене, словно по крупу норовистого коня.
– Кирилл, дорогой! Три дня лишних! В обход я бы и без вас пошел.
– На такую гору без ста грамм не взберешься, – высказала мысль Тетя Алла.
Я думал о том, как на эту стену будет взбираться Морфичев, если ему взбредет в голову идея увязаться за нами. А если Ирэн с ним, то как поднимется она? Есть ли у нее скальное снаряжение?
– Как вы думаете, Лобский, – обратился я к Кроту, вытряхивая из рюкзака веревки и скальное "железо", – те люди, которые уцелели, пойдут этим же маршрутом?
– Не берусь судить, в какую именно сторону пошел Акулов. Но Ирэн и ее напарник никак не могли здесь оказаться. Вы же не хуже меня знаете, что они высадились в другом месте, значит, у них другой маршрут.
Я почувствовал на себе взгляд Марго. По моему лицу она хотела узнать, как я отнесусь к словам Лобского: огорчусь, что Ирэн так далеко от меня, или обрадуюсь, что ей не пришлось рисковать жизнью на "Скале Слез". Не думаю, что Марго разглядела что-нибудь определенное. Я сосредоточенно натягивал на себя обвязку, прилаживал к ней веревку и навешивал "железо". Акулов отпадает. Во всяком случае, по этому маршруту, на который я смотрел, высоко задрав голову, он не поднимался. В противном случае из скалы торчали бы проушины крючьев, без которых подняться невозможно.
Я кинул бухту у ног Крота, помог ему пропустить веревку за спиной и под мышкой, и объяснил ему, как ее стравливать по мере моего продвижения вверх.
– Когда я поднимусь, то скину обвязку и начну по очереди вытаскивать вас. Кто пойдет вторым?
Марго и Крот ответили одновременно: "Я!" Мне стало понятно, что этот вопрос надо решить здесь и сейчас, чтобы спокойно подниматься и не беспокоиться о том, держит Крот веревку, или же с дубиной гоняется за Марго. До поры до времени я не вмешивался в разгорающийся конфликт и сел на землю.
– Я, девушка, член команды, а вы – посторонняя, и потому знайте свое место и помалкивайте, – пока еще сдержанно говорил Крот. – Вторым иду я. Это решено и обжалованию не подлежит.
– То, что вы член, мне хорошо известно, – ответила Марго, подбирая с земли брошенное мной мачете и засовывая его за поясной ремень. – Я видела, как вы драпали от слона, оставив своего напарника в опасности. Герой, ничего не скажешь! И сейчас вы поступаете, как настоящий член, потому что не хотите уступить девушке!
– Но почему я должен вам уступать? Кто вы такая?
– Действительно, Ритуля, – прогнулась перед Кротом Тетя Алла. Наверное, она надеялась заслужить глоток профессионального напитка. – Пусть сначала поднимутся мужчины, а потом уж мы с тобой. Это не то место, где нас надо пропускать вперед. Я могу последней пойти, мне ни к спеху.
– Не кажется ли вам, что все мы слишком зависим от ваших капризов? – повысила голос Марго. – Если бы не ваше… не ваше омерзительное поведение, мы бы сидели сейчас на берегу реки и ловили рыбу!
– Вы еще слишком молоды, чтобы давать оценку моему поведению!
– А я не хочу подчиняться вам! Хватит с меня того, что я по вашей милости тащусь в дождь неизвестно куда и зачем!
– Ребятки! Ребятки! Вы все милые и хорошие люди, так зачем же нам ругаться?
Время, в течение которого я был способен спокойно выносить эти разборки, вышло. Хоть не было никакой принципиальной разницы, кто в какой последовательности пойдет, все же я поддержал Марго. Она была права – Крот исчерпал свой лимит, и больше не имел права диктовать кому-либо свою волю.
– Лобский, вы пойдете после Марго, – твердо сказал я и, чтобы исключить какие-либо возражения, тотчас встал, подпрыгнул и ухватился за выступ. Подтянулся, нашел опору для ноги; еще шаг, еще. Я поднимался быстро и легко, как ящерица, шлифуя грудью камни. На своих притихших спутников я посмотрел уже
