Хюррем, наложница из Московии - Демет Алтынйелеклиоглу

Однако папа ничего не знал о том, что у его помощника, которому он так доверял, были собственные тайные намерения. Адриан Флоренсзоон Буйенс вовсе не собирался помогать папе Льву X. Как раз наоборот, Буйенс собирался доказать всем, что пожилой папа окончательно лишился рассудка и больше не может служить христианству, строит несбыточные планы и из-за своих подозрений может подвергнуть опасности всю церковь. К тому же, хотя кардинал вот уже неделю находился в Стамбуле, он не замечал никаких приготовлений к войне. В этом и заключалась главная причина того, что Марко Кетто пригласили в тайный дворец папы в Стамбуле.

– Синьор Кетто, – медленно проговорил кардинал Буйенс, садясь. Голос его был устрашающе холодным.

– Ваше высокопреосвященство, – проговорил посол, целуя огромный перстень с папским гербом на правой руке кардинала.

– Надеюсь, что сведения, которые вы собираетесь сообщить, стоят моего ожидания. Вы, наверное, понимаете, почему его святейшество папа приказал мне отправиться в столь опасное путешествие, не так ли?

– Знаю, выше высокопреосвященство.

– В самом деле? – тона кардинальского голоса было достаточно, чтобы продемонстрировать послу – Буйенс не верит ни одному его слову.

– Знаете ли, синьор Кетто, – продолжал кардинал, глядя на стоящего перед ним Кетто, – падение Белграда стало настоящим потрясением для всего христианского мира. Европа не выдержит второго удара Аттилы. Такая катастрофа может принести конец христианству.

Марко Кетто кивал и уважительно слушал. Кардинал опустился в кресло, взял со стоявшего рядом столика яблоко и откусил его. И лишь тогда сделал вид, будто только что заметил, что посол до сих пор стоит на ногах.

– Ну что же вы стоите, садитесь, – пригласил он, показывая на еще одно кресло. – Так о чем я говорил? Ах да. Этот турецкий поход нужно непременно остановить. Вчера Белград, а что завтра? Венгрия, Вена, Рим?

Кетто попытался было открыть рот, но кардинал не дал ему ответить: «Если начнется война, то это будет война для всей Европы. Его святейшество папа Лев X так считает. Вы понимаете меня, синьор Кетто, для всей Европы. Война для всего христианства».

Он откусил еще один большой кусок от яблока.

– Сулеймана может остановить только мощная сила, – продолжал кардинал, – а мы должны быть готовы. Но для того, чтобы подготовиться, мы должны знать, на кого собирается напасть султан. Разве не так? Вы пишете, что война близко, но только и всего. Пишете, что все готовятся. Но других сведений мы от вас не получаем. Его святейшество папа отправил меня в Стамбул, чтобы я лично разобрался в ситуации. Может быть, вы сообщили о ложной тревоге, синьор Кетто?

По выражению лица кардинала Кетто понял, что тому хочется именно этого.

– Нет! – воскликнул он. – Сулейман на самом деле готовится к войне, и я верю, что война очень близко, ваше высокопреосвященство.

– Откуда такая уверенность, синьор Кетто?

– С того самого дня, как Сулейман взошел на престол, он строит свой флот. Даже когда его войско сражалось в Белграде, работа на верфях здесь не останавливалась ни на минуту.

– Я видел то, что вы называете флотом, – перебил его кардинал. – Да, есть несколько корабликов, но большинство из них непригодные к войне мелкие суденышки.

– Но они понастроили огромных галер и галеонов, – попытался возразить посол, однако кардинал движением руки заставил его замолчать.

– И все равно эта сила ничто по сравнению с флотом Венеции.

– Но суда очень маневренны, – возражал посол.

– Как вы сказали?

– Суда маневренные. По сравнению с нашими огромными галерами они обладают способностью к сложным маневрам.

– Ах, ну ладно, – кардинал презрительно махнул рукой. – Я из тех, кто верит не столько в военные маневры, сколько в победу высших небесных сил. К тому же, признайтесь, синьор Кетто, какова причина того, что вы верите, будто война близко?

– Флот перешел из Золотого Рога в Босфор.

– Ах эти большие парусные лодочки? Их так много.

Марко Кетто почувствовал, что кардинал начинает раздражаться. Этот человек в упор не видел очевидных вещей.

– Корабли исчезают, ваше высокопреосвященство.

– Что они делают?

– Корабли, вышедшие из Золотого Рога, направляются в сторону Черного моря. Они отходят по ночам в кромешной тьме, не зажигая ни одного фонаря.

– Я могу узнать, от кого вы получили эти сведения?

– От себя самого, ваше высокопреосвященство. Внимательный человек эти маневры заметит.

– И уж конечно, вы очень внимательны.

Кетто сделал вид, что не услышал насмешки в голосе кардинала:

– Да, ваше высокопреосвященство, это именно так.

Кардинал предпочел сделать вид, что не слышит твердости в голосе посла.

– И куда же направляются эти суда, синьор Кетто?

– Они просто исчезают.

Кардинал сделал вид, что удивился. Кетто продолжал:

– Ни с одного венецианского торгового судна мне не сообщали о том, что османские суда видели в Эгейском море.

– И какой же, как вам кажется, в этом смысл?

– Они скрывают свои истинные цели. Турецкий флот непременно даст о себе знать, но тогда будет слишком поздно. У нас совершенно не будет времени подготовиться, потому что они окажутся у нас прямо под носом. Они нас раздавят.

Адриан Флоренсзоон Буйенс беспокойно заерзал на своем месте. Кардинал размышлял. Он встал и начал мерить шагами комнату, поглаживая висевший у него на шее крест.

– А есть ли у вас сведения, синьор Кетто, относительно цели Сулеймана?

Посол тоже поднялся.

– К сожалению, нет. Но у меня есть подозрения.

– Ах, замечательно, – голос кардинала был резким. – Конечно же, если я смогу вернуться в Рим, не попав в руки Османов и пиратов, я так и доложу его святейшеству папе: «Ваше святейшество, у синьора Кетто нет сведений относительно цели султана Сулеймана, но у него есть подозрения. А, кроме того, турецкие корабли куда-то исчезают». А его святейшество папа, основываясь на подозрениях синьора Кетто, начнет призывать монархов Европы к новому крестовому походу.

Послу не оставалось ничего, кроме как промолчать.

– Хорошо, если мы обратимся к вашим подозрениям, синьор Кетто, то на кого все-таки собирается напасть султан Сулейман?

Кетто не колебался ни минуты:

– На Венецию.

– Вы, должно быть, сошли с ума, – воскликнул кардинал. Взгляд его готов был испепелить посла. Венеция была воротами Ватикана. Тот, кто добрался бы до Венеции, мог бы с легкостью оказаться и там.

– Сулейман никогда в жизни не осмелится ни на что подобное! – рявкнул Буйенс.

– Совсем недавно мы то же самое говорили о Белграде, монсеньор.

– Чем вызваны твои подозрения?