Никто не знает тебя - Лабускес Брианна

Он кипятился, входил в раж, но Клэр его не слушала. Она расчесывала волосы.

— Мэри Бет Шаффер тоже посещает доктора Слоуна. Если она наткнется на нас в приемной, слухов не оберешься.

— К черту Мэри Бет! — взревел Рид, пугаясь собственного голоса. — К черту всех! Речь о нашей жизни, понимаешь? Нашей! И жизни нашей дочери!

— Не устраивай мелодрам.

Рид спрятал лицо в ладонях и напомнил себе: «Две недели». Всего лишь. Две недели. Но продержится ли он так долго?

— На днях Виола осталась наедине с Майло, — тихо, чтобы возбудить интерес Клэр, сказал он.

Клэр замерла со щеткой в руке, и Рид чуть не разрыдался. Наконец-то Клэр проняло! Наконец-то она осознала серьезность происходящего!

— В доме?

— В гараже.

— Почему ты не уследил за ними? — вскинулась Клэр. Голос ее обдавал холодом, но лицо исказилось от напряжения. — Какие мировые катаклизмы заставили тебя отвлечься от детей?

Клэр вечно переводила на него стрелки. Вечно обеляла себя, перекладывая на него всю ответственность.

— Они уже не маленькие, — грустно вздохнул Рид. Две недели показались ему извилистой бескрайней дорогой. Ухабистой стезей, которую ему не суждено пройти до конца. — Я не могу находиться с ними ежеминутно.

Скрюченными пальцами Клэр потянулась к ключу от спальни мальчиков. Раньше она вешала замок и на холодильник, но запертый холодильник вызывал чересчур много вопросов у беспрестанно менявшихся нянечек. Замок на двери спальни в глаза не бросался и позволял Клэр держать сыновей взаперти сколько ей вздумается. Ограничивать чью-то свободу ей нравилось гораздо больше, чем перекрывать доступ к пище.

Контролировать и подавлять — вот чего добивалась Клэр, вот чего она жаждала.

Рид сознавал, что сейчас, когда они приблизились к долгожданной победе, ему следует терпеть и помалкивать. Но зародившаяся надежда, полыхавшая в его груди ярким заревом, неудержимо рвалась наружу.

— Они должны научиться давать ей отпор, — с упоением произнес он.

Клэр прислушалась к его словам — это ли не чудо? Это ли не счастье? Рид обезумел, потерял голову. Ненавидя ее, унижаясь перед ней, бессильно содрогаясь под градом ее оскорбительных насмешек, он всегда мечтал об одном — привлечь ее внимание. Обратить на себя ее взгляд.

— Как долго продержится этот замок?

— Заткнись, — прошипела Клэр.

Голос ее слегка дрогнул. Слегка… Но Рид это услышал. Услышал!

— Думаешь, тебя убьет Виола? — издевательски спросил он. — Само собой, она первая в списке. Ей и карты в руки.

— Заткнись! — затряслась Клэр, едва не срываясь на крик.

— Или же ты думаешь…

Мимо его виска просвистела ваза. Он был готов к этому и вовремя пригнулся. Ваза ударилась о стену, разлетелась на тысячу мелких осколков, и хрустальный дождь обрушился на плечи Рида. Клэр, тяжело дыша и стиснув кулаки, смерила мужа ледяным взглядом.

Неудивительно, что она вызверилась от одного его слова — он уже и позабыл, когда перечил ей в последний раз. Давно это было. Очень давно. Воодушевление, охватившее Рида, озадачило и насторожило ее. Рид не просто искал ссоры: некая неведомая сила вдохновила его бросить вызов. Такой неожиданный, что Клэр не нашла ничего лучшего, чем запустить в мужа вазой.

Рид потупился, с усмешкой глядя на усеявший пол хрусталь, такой же непрочный и хрупкий, как, по сути своей, и Клэр. Как и ее деспотизм.

Еще немного — и от ее деспотизма останутся только воспоминания.

Рид расхохотался.

Ухмылку Клэр ему бы простила, но смех, смех она ему простить не могла.

Рид и сам понял, что совершил ошибку. Непоправимую ошибку, о которой ему придется сожалеть всю оставшуюся жизнь, сколько ее там ни отмеряно.

Клэр окостенела и вдруг схватила ключ и пулей вылетела в коридор. Прежде чем Рид сообразил, что происходит, она подскочила к спальне мальчиков. Их уложили в постель час назад, но Клэр рывком распахнула дверь и ворвалась в комнату.

Мальчики, прижавшись друг к другу, лежали на нижней полке. Клэр стремительно сдернула с койки Майло и поволокла его, сонного, по полу. Рид, ослепленный яростью, бросился к ней, но Клэр, предвосхитив его рывок, метнулась в сторону. Рид промахнулся и с размаху врезался плечом в кроватную стойку. Болезненно хрустнула ключица.

Майло протестующе захныкал.

— Не плачь, малыш, — тошнотворно засюсюкала Клэр. — Мы просто покажем папочке, что значит плохо себя вести.

И не успел Рид догнать их, как Клэр пихнула Майло к лестнице. Растерянный и ошеломленный, Майло потерял равновесие, взмахнул ручонками и нелепо, страшно, кубарем покатился вниз, на второй этаж. Обрушившаяся тишина чуть не повергла Рида ниц.

На лестничную площадку выбежала Эйнсли. Присела, прижала Майло к груди, подхватила на руки и поднялась, нежно напевая и баюкая племянника.

Перемахивая через две ступеньки, Рид кинулся ей на помощь, но она брезгливо отстранилась, и Рида словно окатило ледяной водой. Эйнсли права: он жалок и мерзок, и вина за случившееся лежит только на нем. Он кивнул и буркнул отрывисто: «Едем».

— Сука психованная! — заорала Эйнсли в лицо Клэр.

Пропуская Рида, Клэр прижалась к стене да так и застыла, кривя губы в неловкой улыбке.

— Ты к нему больше не прикоснешься!

Эйнсли ринулась в холл.

Раздался гомерический хохот. Рид вскинул голову и увидел выглянувшую из спальни Виолу. Но смотрела она не на Рида и не на Эйнсли, уносящую Майло.

Девочка не спускала глаз с Себастиана, трясущегося от гнева, ненависти и отчаяния.

Рид зажмурился, и вспыхнувшая в нем было надежда безвозвратно угасла.

57. Гретхен. Наши дни…

Интересно, сколько раз Маркони пыталась ей дозвониться?

Гретхен поднялась на крыльцо коттеджа, постучала, но, так и не дождавшись приглашения, толкнула дверь и выкинула из головы мысли о напарнице.

Дверь оказалась не заперта.

Стоявшая в доме гробовая тишина на миг оглушила ее. Не заметь она трепетания занавесок на третьем этаже, и решила бы, что дом необитаем. Но занавески, как обычно, выдали присутствие соглядатая, и теперь Гретхен знала, где искать Рида.

Одолевая третий лестничный пролет, она подумала: а не вернуться ли к «Порше» за пистолетом? Но не вернулась.

Записка Лены оттягивала ей карман, и она уже догадывалась, чем закончится эта история. Застыв на последнем лестничном марше, она оглядела двери, выбирая нужную.

Вздохнула. Выдохнула. И…

Зашла в комнату.

58. Рид. Вечер гибели Клэр…

В ночь, когда Майло упал — когда его столкнули с лестницы, — Рид не сомкнул глаз. Не сомкнул глаз он и в последующую ночь. Он вообще не мог больше спать.

На третью ночь в кабинет ворвалась Эйнсли. Пинком сбросила его ноги с дивана, и ему пришлось сесть и посмотреть ей в глаза.

— Клэр ведет себя так, словно ничего не произошло!

Глаза Эйнсли опухли и покраснели. Должно быть, она плакала, хотя Рид не представлял сестру плачущей.

— Рид, боюсь, мы не можем ждать, пока Лена сотворит чудо.

Верно подмечено, и все же Рид несогласно покачал головой.

— Позволь мне забрать малышей, Рид! — взмолилась Эйнсли. — Мы уедем, а вы разбирайтесь тут сами.

Распахнулась, грохнув о стену, дверь.

Эйнсли и Рид вскочили, и он закрыл сестру спиной.

Но в дверном проеме стоял Себастиан, а не Клэр, — залитое слезами лицо, дрожащая нижняя губа, до посинения, как у отца и тети, стиснутые кулаки.

— Нет! — топнул он ногой. — Она снова отвертится!

Рид осторожно, словно к сбитому на дороге зверьку, приблизился к сыну. Да Себастиан и был тем самым зверьком — раненым, забитым, но не сломленным. Маленьким папиным бойцом. Таким же воинственным, как и тогда, одиннадцать лет назад, когда он впервые появился в жизни Рида.

— Не отвертится, малыш, — пробормотал Рид.

Ложь. Опять и опять ложь. Только теперь Себастиан на нее не купился.