Мир полон разведенных женщин - Джеки Коллинз

Маффин усмехнулась своим мыслям. Единственная плохая новость – это то, что ей придется теперь съехать из особняка Раш. Было бы неправильно ей здесь оставаться. Теперь, когда она – известность (ну, почти), надо бы жить отдельно.

Вошел Кили, за ним – озабоченный Джон.

– Мне остаться? – спросил Кили.

– Все в порядке, ответила Маффин. – Он долго не пробудет.

Она разглядывала Джона.

Джон пропустил мимо ушей ее вопрос.

– Моя крошка Мафф, – воскликнул он в восхищении. – Как ты сама-то?

– А что я?

– Я видел фильм.

– Я тоже подумала, что ты видел.

– Выходит, все наши планы оправдались.

– Какие планы?

– Уроки пения, танцев, актерского мастерства, которые я заставил тебя брать.

Маффин кивнула.

– ТЫ меня заставил их брать. Я за них платила.

– Это были наши деньги.

– В чем дело, Джон? Что тебе нужно? Он подошел поближе.

– Чтоб ты меня хорошо встретила.

– Почти так же хорошо, как твое последнее «прощай» Помнишь? Оставил меня одну в доме – со всеми неоплаченными счетами и без машины.

– Ты не умеешь водить.

– Теперь умею. Я умею многое, что раньше никогда не делала.

Она подошла к бару и открыла банку «Севен-ап» Джон последовал за ней.

– Мне можно выпить?

– Угощайся.

– Ты очень холодна.

– Я могу быть такой, какой хочу. Мы разведены, или ты забыл?

– Сколько они заплатили тебе за этот фильм?

– Не твое дело. Он вздохнул.

– Ты никогда ничего не понимала в деньгах. Тебя наверняка надувают.

– О нет, меня уже однажды надули. Он обвил ее рукой за талию.

– Надо, чтобы за тобой присматривали. Я безумно скучал без тебя. Было жуткой глупостью, что я ушел, у меня просто была эта дурацкая мысль, что без меня ты лучше справишься. И ты справилась.

– И я все еще могу справляться.

Она отошла от него, отхлебывая из банки.

– Послушай, Мафф. Я знаю, ты злишься на меня, и я тебя не виню. Я сделал ошибку – такую же, как и та, что ты сделала с Малышом Марти Пэрлом.

Он умолк, пошел за ней через комнату, обнял ее.

– Ты и я должны быть вместе.

Он почувствовал ее изумительные груди и понял, что скучал без них. Ни у кого нет таких сисек, как у Маффин.

– Мы ведь одна команда. Я могу присматривать за тобой так, как никто другой, – во всех смыслах.

Она молчала, позволяя ему ласкать ее, и чувствовала, как набухали ее соски.

– Собирайся, – прошептал Джон, а рука его тем временем вползла к ней в шорты. – Я задумал для тебя массу восхитительных вещей.

Она ничего не ответила. Она ждала, когда ее тело почувствует тот удивительный разряд возбуждения, который пронизывал ее всякий раз, когда к ней прикасалась Кармен. Но этого не было. Его руки были у нее между ног, а возбуждения не было. Его пальцы занялись исследованием поглубже, а возбуждения не было.

Она посмотрела на выпуклость у него под джинсами. И что?

Она грубо отбросила его руку и отступила чуть назад, с брезгливостью смотря на него.

– Пошел в жопу, Джон. Я не та глупая стрекоза, на которой ты был женат. Меня ты больше не проведешь. Пошел в жопу, и больше сюда не приходи.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Узнав из газет о женитьбе Дэниэля, Клео поначалу чувствовала себя раздавленной, в шоке.

Рассел был очень добр. Он настоял на том, чтобы она пожила у него – без всяких условий – и на этот раз условий и вправду никаких не было, за что она была ему очень признательна. Каким-то образом он устроил так, чтобы ее вещи были пересланы из Калифорнии – как он это сделал, она не спрашивала, – она даже имени Дэниэля слышать не хотела.

А через неделю она с головой ушла в работу, никому не говоря о том, что беременна. Она нашла себе небольшую уютную квартирку, иногда ходила на свидания и впервые в своей жизни поняла, что вполне может прожить одна. Ей не нужен был постоянный мужик. Она прекрасно обойдется без него. Было чувство какого-то странного волнения, что ей приходилось быть одной. Чувство, ее удовлетворявшее.

Рассел оказывал ей всяческую поддержку. Она всегда могла обратиться к нему за помощью, и когда выяснилось, что предполагаемая ее беременность была тревогой ложной, она плакала ЕМУ в жилетку.

– Но ведь ты должна быть довольна этим, – заметил он, когда она ему все рассказала.

Она грустно покачала головой.

– Я хотела ребенка от Дэниэля. Как бы между прочим, Рассел сказал:

– Если ты хочешь ребенка, я женюсь на тебе. Клео не могла удержаться от смеха.

– Почему все помешаны на женитьбе? Вовсе нет нужды выходить замуж, чтобы иметь ребенка.

– Я и так вполне буду рад тебя выручить, – нервничая, предположил Рассел.

– О Расс, ты такая прелесть. Я так ценю твою доброту, но найди-ка ты лучше себе крупную высокую манекенщицу. Мы никогда не будем с тобой больше, чем друзьями.

– Почему? – он был обижен.

– Это вопрос наших флюидов. А флюиды наши предполагают платоническую дружбу. Мы уже говорили об этом сотни раз и согласились друг с другом.

– Я никогда не соглашался.

– Нет, соглашался.

В работе было для нее спасение. Все шло очень хорошо, и вдруг совершенно неожиданно ее пригласили на телевидение на пробы. Вести пятнадцатиминутные интервью лицом к лицу.

Она знала, что по меньшей мере еще восемь человек были кандидатами на эту работу, и сделав пробы, она о них забыла, занялась другими делами.

И было большой неожиданностью, когда ведущей отобрали именно ее.

– Я просто поверить в это не могу! – сказала она Рас-су, и тут же согласилась вести шоу.

Они пошли праздновать это событие.

– Мне кажется, что я на пороге новой жизни, – восторгалась Клео, – телевидение – это такая проверка моих возможностей.

Шоу сразу же стало популярным, благодаря Клео. Она была очень телегенична и мгновенно обрела известность.

Но вот то, что теперь ей некуда было деться от людских глаз, было минусом. Ее узнавали в супермаркетах, к ней подходили совершенно незнакомые люди, которые полагали, будто имеют все права заговаривать с ней.

И были вновь объявившиеся друзья. Люди, которых она мельком когда-то встречала, – с Бучем, или Майком, или когда она работала на «Имидж». Внезапно все они заговорили о том, что она их лучший друг.

Все это пугало. Но Клео пережила это, смирилась с этим, и в конце концов стала даже получать о этого удовольствие.

Через месяц после того, как шоу вышло в эфир, Дэни-эль развелся.

Каждому репортеру, который только хотел ее слушать, Ингмар заявляла, что Дэниэль – невозможный и трудный человек. А потом она потребовала миллион долларов отступных.

Клео представила себе Дэниэля, вышагивающим по дому в своих теннисках и с крашеными волосами и вопящим о том, насколько все это несправедливо.