Достойны ли мы отцов и дедов (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич

Ну, вот и началось.

После доставки транспортно-пускового контейнера с ракетой в ангар, специально привлеченные к работе специалисты, весьма осторожно приступили к главному действу. Отделив переднюю часть ТПК, получив доступ, сразу демонтировали головной обтекатель и стали монтировать вместо отсутствующей боеголовки космическую маневренную платформу с пространственно-временным маяком. Параллельно программировались полетные данные и порядок работы и отделения ступеней ракетоносителя.

Из-за того, что ракета, если можно так сказать, «ремонтная», то все ее узлы заново тщательно тестировались и проверялись — все прекрасно понимали важность и судьбоносность намечающегося пуска.

Мне, в принципе, не было смыла вмешиваться, ведь в этом и состоит основной принцип руководства — организовать процесс, расставить на нужных местах профессионалов и не мешать, при этом четко все контролируя. Поэтому, по договоренности со Сталиным, после того как ТПК с «Тополь-М» со спутником вместо боеголовки, перебросили на базу в Чкалове 1942-го года, вывезли глубоко в степь и подготовили к старту, я переместился в Усадьбу. Пока шли подготовительные работы благодаря оптоволоконным магистралям мы установили видеоконференцсвязь с заранее развернутой радиолокационной станцией контроля космического пространства, пусковой установкой и Усадьбой и стали ждать времени «Ч». Через двадцать минут в Усадьбу, в сопровождении внушительной охраны прибыли Сталин, Берия, Шапошников и Молотов. Последние два в той или иной мере, но чуть позже будут вовсю пользоваться преимуществами наличия у нас боевой орбитальной станции, поэтому скрывать от них процесс запуска было как-то непродуктивно, можно сказать даже глупо. А вот дать поучаствовать в процессе, стать соучастниками эпохального события для планеты было вполне серьезным актом доверия, что они прекрасно ощущали и осознавали, и даже чуть волновались.

Мы разместились в просторной комнате, рассевшись по удобным креслам перед большим плоским телевизором, установленным на простой стол, используемым в качестве монитора, который по HDMI был подключен к ноутбуку. Клиентская часть программы видеоконференцсвязи уже была запущена, сервер мы еще месяц назад установили в Чкалове, и удачно все опробовали и в режиме реального времени наблюдали, как в далекой оренбургской степи готовили к запуску ракету из будущего.

Там все было сделано по правилам: бункер, наблюдатели, видеокамера и комментатор за кадром, который сначала объявил пятиминутную готовность, что обычно не делается, но чтоб успели разбежаться всякие недисциплинированные личности, а я краем глаза наблюдал за Сталиным, который, не смотря на всю напряженность момента, с трудом прятал довольную улыбку. Для него это был тоже серьезный рывок в будущее, на новую ступень бытия, а вот все остальные гости четко замерли, наблюдая через объектив высококачественной цифровой видеокамеры с мощным оптическим зумом с расстояния нескольких сот метров за монументально стоящим в заснеженной оренбургской степи транспортно-пусковым контейнером с межконтинентальной баллистической ракетой подготовленным к пуску.

Прошел пятиминутный отсчет. Вроде и наши бойцы и бойцы отдельного полка НКВД всех лишних зрителей разогнали из потенциально опасной зоны, но все же решили подстраховаться и по кругу над импровизированным местом будущего старта пролетел вертолет, оснащенные тепловизором. Тут был и просто смысл уберечь жизни, и отыскать ненужных наблюдателей, да и в свое время заинтересованным людям была доведена история гибели на Байконуре маршала артиллерии Неделина, так сказать в превентивных мерах, чтоб дядьки в больших чинах сильно не борзели.

Прошел доклад, что все тесты оборудования отработали штатно, еще тридцать секунд и был запущена автоматическая система старта.

Я сам несколько раз смотрел ролики запуска подобных ракет, но в этот раз наблюдал фактически вживую и тоже был поражен величием и мощью сотворенного чуда.

У «Тополя» был так называемый минометный старт — огромная многотонная сигара ракеты из ТПК была вытолкнута мощным вышибным зарядом. На мгновение она величественно зависла в воздухе, и тут же включились главные маршевые двигатели, выпустив вниз хищные струи раскаленных газов, подняв огромное облако дыма, пыли и пара.

Ракета, как бы получив огромную порцию бодрости, тут же понеслась вверх, стремительно набирая скорость. А комментатор за кадром, судя по голосу, сам полковник Хруничев довольно громко высказал:

— Пошла родимая, не посрами, дорогуша, нас перед предками!

Некий филиал ЦУПа (центра управления полетами) временно был развернут в Чкалове, а в Усадьбу, помимо видеопотока с пусковой площадки, еще и дублировались все данные телеметрии и информация с радиолокационной станции, которая четко отслеживала полет ракеты.

На соседних столах чуть в стороне от главного экрана, стояли несколько мониторов поменьше, также подключенные к ноутбукам, а на полу валялись наскоро скоммутированная и обваренная в минифоб оптоволоконная линия, медиаконвертер, гигабитный коммутатор, к которому были подключены все ноутбуки в этой комнате.

Ну а мы, молча наблюдали, как на экране камера пытается удержать уносящуюся вверх ракету, которую еще было видно только по факелу реактивной струи.

— Отделение первой ступени! Полная выработка топлива! — прервал молчание голос комментатора, а на соседнем мониторе это было продублировано крупным текстовым сообщением.

Еще несколько томительных минут, и уже отработала вторая ступень, ну отделилась чуть раньше рассчитанного, но расхождение было не столь критичным, о чем сразу доложил комментатор.

Теперь все зависело от третей ступени, на какую высоту она сможет закинуть груз. Пока тянула, как могла, но и тут произошла накладка. Третья ступень тоже отработала не до конца, и произошло отделение. Но все равно, достигнутая высота была просто ошеломляющая.

И все в этой комнате поняли, что это значит. Даже сейчас мы, в этом мире, уже вышли в космос.

Даже я, старающийся держать эмоции под контролем, не выдержал, сжал кулаки, и от излишнего волнения, стукнул по креслу, на котором сидел:

— Твою мать! Сделали! Сделали!

И повернулся к Сталину, который откинулся в кресле и громким «хмыком» привлек мое внимание, с усмешкой наблюдая за мной.

— Что, Сергей Иванович, приятно, когда ваше детище дает результат?

— Да, Иосиф Виссарионович, мы к этому долго шли.

— Поздравляю. Это огромная победа…

Его слова были прерваны опять голосом комментатора.

— Доклад по «Маяк-1», двигатели второй и третьей ступени отработали меньше расчетного времени. Определенная заданием орбита не достигнута. Ориентация по звездным картам прошла штатно, выпущены солнечные батареи. Задание — выполнено не в полном объеме.

Тут я не выдержал, порывисто встал к стоящему на столе микрофону и нажал клавишу. Загорелся красный светодиод, показывающий включение устройства.

— ЦУП, это Усадьба. Какое отклонение орбиты «Маяка-1» от расчетной?

Пауза. Ответил Хруничев.

— Судя по показаниям радиолокационной станции, сейчас опорная орбита получилась около восьмисот километров, недопрыгнули до расчётной больше сотни километров.

— ЦУП, ну, мы же и так рассчитывали, что для заброски на геостационарную орбиту все равно придется задействовать разгонный блок.

— Так и есть Усадьба, но придется срочно пересчитывать математику.

— Хорошо. Принято. Тогда стабилизируйте «Маяк-1» и ждем пересчета данных для отправки «Маяк-2» с разгонным блоком. Готовьтесь через «Маяк-1» отправить «Молнию». Через сколько времени вы сможете дать точную информацию об орбитах и времени продолжения операции?

— Нам нужно хотя бы два витка, чтоб зафиксироваться все параметры орбиты. С одной РЛС быстрее не получится.

— Принято. Ждем два витка, получаем уточненные данные орбиты «Маяка-1» и готовимся к отправке «Маяка-2» и «Молнии» по «Маяку-1».

— Принято, — по-деловому ответил Хруничев и отключился.