Южная Грань - Мария Версон

- Я никогда не думал, что женщина может так есть. - Улыбаясь проговорил Амит, подперев голову рукой. В это время его босые ноги с удовольствием копались в покрытой росой траве.

- Ты не виделё как Лекса уплетает булочки с сахарной пудрой... - Проурчал Дримен, медленно водя кончиками пальцев по книжному листу: читал.

- Ты тоже этого не видел, - съязвил в ответ медиум, умиленно наблюдая за тем, как хвостик жареного зеленого гороха свисает изо рта утомленной отдыхом монахини.

- Зато слышал, как слышу сейчас. Ора, можешь быть уверена, твое чавканье входит в пределы нормы.

Она как-то неопределенно угукнула, выскребывая ложкой остатки хлеба смешанного со сметаной, и едва дожевав это блюдо, бывшее третьим по счету, принялась за следующее, оно же последнее. Судя по расстроенному выражению глаз монахини, её не радовало даже то, что оно сплошь из мяса и пряностей: оно последнее! А это значит, что надо пилить недовольным взглядом готовившегося все это Стижиана, изо всех сил смотрящего то в противоположную сторону, то в книгу его младшего брата, в которой, правда, он и слова понять не мог.

Амит перекидывал взгляд с Оры на своего убитого толи горем, толи стыдом друга и тоже решил заглянуть в черную-черную книгу слепого мага:

- А что это за удивительный язык? - Щелкнул медиум языком, попытавшись разобрать сначала первое слово, а потом хотя бы первый символ.

Сначала маг и не понял, что тот обращается именно к нему, а потом удивленно вскинул брови, взмахнул не занятой поддерживанием головы рукой, ведь он лежал голым пузом на траве, и ответил:

- Это мой почерк.

- Это у вас семейное. - Амит даже не удивился, а Стижиану, который с самого начала понимал, что там написано, пришлось отвернуться от брата и столкнуться с голодным взглядом Оры.

- Вообще я там наготовил на всех четверых. - Ответил монах этому взгляду. - Но ничего страшного, я думаю, мы потерпим. Да ведь?

Те в ответ резво закивали.

Ора выжала из себя долгое и довольное "ах!", отложила кастрюлю в сторону и легла на спину.

- Ну... - Амит едва сдерживал улыбку: по ней Стижиан с легкостью прочел что тот уже давно хочет что-то рассказать, но все никак не мог выбрать наиболее подходящий момент для столь важной, по его мнению, новости, как эта. - Раз госпожа Тоурен сыта и её кислородное голодание кануло в лету...

Они вот уже несколько часов сидели на небольшой зеленой лужайке, раскинувшейся в искусственно посаженом лесу. Дабы спастись самому и спасти своих умирающих от жары товарищей, Дримен создал легкое, а теперь ещё и его коронное заклятие холода, проморозившее землю и траву. Так что солнышко грело всем головы, а заклинание подмораживало седалищные места.

- Я думаю, все мы наслышаны о пришедшей с громким скандалом, необычайнейшей женщине... - Начал крутить свою шарманку Амит.

- Ты в неё влюбился что ли? - Маг хихикнул, захлопнул книгу и перевернулся на спину.

- Возможно. Но она - королева, я - монтерский монах, мы по определению не можем быть вместе.

Все засмеялись.

- Я собственно о чем толкую-то! Всем нам четверым, а так же ещё нескольким десяткам монахов и где-то десятку магов поручили задания, связанные со всеми нами любимой церковью. В какой-то момент я искренне полагал что Её Величество действительно собирается взять в свои руки власть над самой большой армией нашей республики, и именно в такие моменты меня спасала мысль о том, что за её нравственность поручилась Млинес. Но Её Величество... О Богиня! Все бы женщины в мире были так умны как она! - Амит заболтался и осекся, кинув взгляд на беспристрастно слушающего его Ору. - Извини, я не...

Она безразлично пожала плечами и кивком просила продолжить.

- Она подписала манифест о реформации всех семи инквизиторских школ, а парламент это одобрил. Более того! Все обсуждения проходили публично! Конечно, стражи города немало побегали спасая жизнь то канцлеру, то заседателям, но...

- Погоди. - Стижиан наконец переварил сказанное. - Что представляет собой реформа?

- Все очень просто. Гораздо проще, чем ты можешь себе представить. Она сказала: "Монтера больше не будет единственной". Понимаешь?! - Глаза медиума стали чуточку сиять - так сильно он перевозбудился.

- Нет, не понимаю...

- Ну!..

- Все Старшие Лучи, кроме двоих, Бесмара и Викона, кажется, - перебил его Дримен, - находятся под стражей за "преступления против человека". У них отобрали статус глав школ и на их место поставили всех согласившихся на это монтерских мастеров. Более того, все... "выпускники" школ, которые свободно передвигаются по стране и творят всякие бесчинства, обязаны до ноября вернуться в свои... теперь уже монастыри и продолжить обучение. В независимости от возраста, стажа и все такое. Теперь в Оране будет семь монастырей, во главе которых встанут монтерские мастера.

- Чи-чиво!? - На лице Стижиана нарисовалась улыбка, широкая как никогда.

- Её Величество никогда не собиралась вредить церкви - она лишила власти людей, приносящей ей вред. - Договорил Амит. - Что скажешь? - Обратился он к Оре и Стижиану.

Ора не реагировала: она наелась, выслушала, и шкала довольствия на её лице и без того уже показывала максимум, так зачем же ещё спрашивать. Стижиан же схватился за голову и долго-долго улыбался босым ногам монахини, смотревшим прямо на него.

- Есть одно "но". Большое жирное "но", о котором Её Величество наверняка думала, но обойти его оказалось невозможным. - Ора приоткрыла один глаз и с невозмутимым спокойствием взирала на сияющие в лучах света желтые по краям листья. - Многие, возможно больше половины, из инквизиторов послушно вернутся все свои школы на перевоспитание. Это будут молодые послушники и недалекие мужчины, которых не подпускали к секретам истинных планов и деяний церкви. Но будут и те, кто пойдет другим путем и попытается сыграть на религиозности доброй половины населения республики и поведет их против королевы. Может начаться война. А ведь нет ничего страшнее гражданской войны.

- Это возможно, - согласился маг, - но всем прекрасно известно, что королеву поддерживают монтерцы. Все мы прекрасно знаем, что верующие почитают монахов больше, чем инквизицию.

- Вон Стижиан - монтерец, однако это не помешало церковникам отвести его на костер. Никто не шелохнулся когда пусть молодой, но уж легендарный монах сгорел заживо. - Продолжала свою мысль Ора. - Инквизиторы не такие глупцы, какими мы привыкли их считать. Они могут сыграть на том, что гордость Монтеры, это я о тебе, Ветру, был обвинен в попытке принести в жертву молодую девушку. Имея за спиной этот пусть лживый, но все же хорошо обыгранный факт, инквизиторы, умеющие заговаривать зубы, могут поднять людей и против королевы, и против монахов. А теперь и Гран сгорел... И здесь снова был Стижиан. Уверяю вас, инквизиторы сумеют приплести это.