Восточные страсти - Майкл Скотт

Большую часть свободного времени он ежедневно посвящал изучению китайского. Он настаивал на том, чтобы У Линь не переводила ему слов пациента, пришедшего на прием. Чувство уверенности приходило постепенно, ибо, несмотря на неистребимо резкий акцент, его, по крайней мере, начали понимать, а он уяснял смысл услышанного, — во всяком случае, на мандаринском наречии. Впрочем, если говорящий прибегал к одному из многочисленных местных диалектов, он вынужден был капитулировать.

Лето оборвалось внезапно, и наступила прохладная осень. Дождей, однако, практически не было, и земля казалась сухой и выжженной, почти безжизненной, и когда Мэтью смотрел из своих окон на поля, раскинувшиеся за пределами обитаемой части города, он размышлял, не посреди ли огромной пустыни был расположен Пекин.

Пыль забивала ему нос и горло, и в конце концов у него разразился страшный насморк, начался жар, слабость охватила его.

Через день он чувствовал себя еще хуже, и, осилив утром лишь чашку чаю, он добрел до своего кабинета и принялся дожидаться появления пациентов. К его удивлению, спустя несколько минут в кабинет вошла У Линь. Она смутила его еще больше, когда заявила, что пришла сюда не ради лечения и что никогда прежде не чувствовала себя так хорошо.

— Я нахожусь здесь, — спокойно сказала она, — потому что в этом доме секреты долго не хранятся. Сегодня с утра на каждом углу говорили, что врач из Америки болен.

— Это всего-навсего мерзкий насморк, — сказал Мэтью. — Ничего серьезного.

Она пристально посмотрела на него.

— Выглядите вы просто ужасно, — сказала она ему по-английски. — У вас остекленевший взгляд, нос совершенно красный, и вообще, кажется, вам очень плохо.

— Ну что ж, сказать по правде, мне действительно нехорошо.

Она поправила непослушную прядь иссиня-черных волос.

— Вам сейчас предоставляется отличная возможность доказать преимущества западной медицины. Если вам удастся быстро вылечить самого себя, у вас во дворце появится много сторонников.

Мэтью с усилием улыбнулся.

— К сожалению, — сказал он, — западная медицина не научилась лечить эту болезнь. Проводились специальные исследования и в Эдинбурге, и в Гарварде, но безо всякого успеха. Я не сомневаюсь, что способ лечения со временем будет найден, но пока этот день не наступил.

У Линь кивнула, выражая свое согласие.

— Когда я была в Лондоне, мне как раз случилось там простудиться. Мне было так плохо, что я два-три дня пролежала в постели. И ваше место сейчас именно там.

Он решительно замотал головой.

— Меня могут искать больные, и мой долг оказать им помощь, если таковая им понадобится. Если уж от местных жителей требуется такое мужество, чтобы предстать перед западным врачом, значит, мне надо быть всегда наготове, чтобы помочь им.

И тут вдруг он чихнул раз, потом другой, и У Линь пришлось набраться терпения, ожидая, пока пройдет этот приступ.

— Помогать сейчас надо вам, а не другим, — сказала она.

Он безуспешно пытался развеселить ее:

— Медицинские препараты, которые я привез с собой, способны излечить от пятидесяти до ста различных заболеваний, но лекарство, способное излечить простуду, мне неизвестно.

У Линь внимательно взглянула на него:

— Вы когда-нибудь слышали о растении женьшень?

Он покачал головой.

— Это растение собирают в предгорьях западных провинций, — сказала она. — Насколько мне известно, в Великобритании и Америке этого растения нет.

— Ну и что из этого? — проговорил он, даже не отдавая себе отчета в том, что задал вопрос раздраженным тоном.

— В детстве я жила в Кантоне, — сказала У Линь, — и часто слышала от бабки, очень мудрой и вообще необыкновенной женщины, о чудодейственных свойствах растения под названием женьшень. В те дни мы были очень бедны — практически жили на грани нищеты. Так вот, каждый раз, когда у меня начиналась простуда или насморк, бабушка сокрушалась, что мы не можем позволить себе купить корень женьшеня — он стоил очень дорого. Она часто клялась, что, если бы она могла достать его, я бы немедленно вылечилась.

— Так, значит, вам самой никогда не доводилось пробовать это лекарство? — спросил он, вовсе не желая задеть ее.

— К сожалению, нет, — ответила она.

— Возможно, ваша бабушка в воображении приписывала ему целебные свойства…

Мэтью старался не обидеть ее.

— Если она говорила, что это растение может вылечить от простуды, — веско сказала У Линь, — то, значит, так оно и есть. Я попозже еще загляну к вам, но если вы не будете чувствовать себя лучше, то я настаиваю — ради вашего же блага, — чтобы вы немедленно отправлялись в постель!

Вскоре после ее ухода у Мэтью прибавилось дел. Приковылял управляющий из министерства рыбной ловли со сломанной ногой, и необходимо было наложить шину, затем появился молодой офицер, несущий службу на военной джонке, у которого воспалился глаз. Вслед за ним подошел армейский офицер вместе с женой, которой необходимо было обследование врача, причем муж, не доверяя доктору из фань хуэй, оставался в комнате на протяжении всего осмотра. Таким образом, утро пролетело незаметно, но, оставаясь один, он каждый раз задумывался над тем, не последовать ли ему совету У Линь. Ему казалось, что так плохо никогда прежде он себя не чувствовал. Вдруг открылась дверь, и в комнату, широко улыбаясь, без стука вошла У Линь.

— Я нашла, что хотела, — сказала она.

Прежде чем задать вопрос, Мэтью несколько раз последовательно чихнул.

— Что такое вы нашли?

— Я достала кусочек корня женьшеня, — ответила она. — Преимущество моего положения при дворе заключается в том, что я знаю здесь всех нужных людей. Вот он! Один императорский лекарь мне его выдал. Он, конечно, не предполагал, что корень я беру для вас. Ведь я не хочу поставить вас в неловкое положение перед китайскими коллегами.

Мэтью вполне сознавая, что болезнь заставляет его быть ворчливым, так и не сумел переменить тон.

— И почему же вы решили, что я собираюсь съесть эту дрянь?

У Линь спокойно подняла на него глаза:

— Вы ее съедите. Мне пришлось потрудиться, чтобы наконец принести ее вам, я пожертвовала собственной работой, так что вы сейчас же примете столько, сколько я вам скажу.

Она стала рыться в его инструментах, и это привело его в бешенство.

— Не надо ничего здесь трогать! — закричал он.

У Линь не обратила на его крик никакого внимания.

— Мне просто нужно отскоблить чем-нибудь кусочек от корня.

— Да вот же, возьмите, ради всего святого. — И он нетерпеливо протянул ей маленький скальпель.