Возраст третьей любви - Анна Берсенева

А сейчас Женя в полной мере позволила себе ощутить, какое это удовольствие – подчиняться сильному, опытному мужчине в постели…

Того самого «вот-вот, вот сейчас», о котором говорил Воронин, Олег добился почти сразу. Как только он поцеловал ее в темной прихожей, прижался к ее губам твердыми, ищущими губами, – Женя сразу почувствовала, как туманящий, дразнящий холодок пробежал по всему ее телу. Как ни странно, чем-то этот холодок сродни был тому, что она ощутила сегодня в студии!.. Но разбираться в этом было некогда: Олег уже вел ее в спальню, по дороге расстегивая ремешок на ее юбке и развязывая свой диоровский галстук.

Он умел насладиться каждой минутой близости, и каждой минутой давал насладиться женщине. Олег не торопил Женю, не срывал с нее одежду дрожащими от нетерпения пальцами. Наоборот, ему очень понравился ее кружевной, с прозрачными чашечками лифчик, и он сказал ей об этом, целуя маленький темный сосок прямо через тонкую ткань. Потом снял с нее лифчик, поцеловал еще раз, языком лаская ее грудь, и негромко произнес: «Почувствуйте разницу!»

«Ритм швейной машинки», о котором пару раз с обидой на мужиков рассказывала подружка Лена, – это тоже было не о нем. Олег вовремя ускорял темп, а потом, доведя Женю почти до пика удовольствия, замедлял его, растягивал, снова начинал целовать ее, словно обещая поцелуями еще большее наслаждение. И не обманывал обещаниями – неожиданно менял позу, снова и снова возбуждая Женю каждым движением своего крепко сбитого, тяжеловатого тела.

Его руки сжимали Женины плечи почти до боли, и ей нравилось чувствовать эту силу – как раз тогда, когда сила и была уместна. Когда мужская властность приводила не к унижению, а к удовольствию…

Так же уместны были его короткие, как команды, слова:

– Повернись… теперь спиной… дальше, дальше пусти меня… вот так мне нравится, вот так приподнимись…

И Жене нравилось то, что нравилось ему, и хотелось подчиняться его «командам», за которыми следовала такая сладость, какой ее тело никогда еще не ощущало.

И вот теперь Олег лежал рядом, поглаживая ее плечо, бисеринки пота серебрились у него на лбу, оба они были охвачены усталой истомой, и обоим было от этого хорошо.

– Сейчас посмотрю что-нибудь в холодильнике, – сказал Олег, вытаскивая руку из-под Жениного плеча. – Пиво точно есть, а что еще – не помню.

Она смотрела, как он выпрямляется, потягивается, идет через пустую комнату, шлепая босыми ногами по паркету. Его крепкая фигура казалась бы излишне коренастой, если бы он был пониже ростом. Но Олег был почти на голову выше Жени, и поэтому выглядел абсолютно пропорционально сложенным, несмотря на некоторую тяжеловесность форм, особенно заметную теперь, когда он, голый, выпрямился во весь рост.

Кроме двух бутылочек «Хайнекена» он принес в постель тарелку с лепестками ветчины, колбасы и красной рыбы. Пиво Женя пить не стала, съела только кусочек ветчины, свернув его трубочкой.

– Я только темный «Гессер» люблю, – объяснила она.

– Фу, гадость какая, – поморщился Олег. – Оно же конфетами пахнет! Ну, на вкус и цвет… А на все остальное мы с тобой, по-моему, очень даже друг другу подошли, а? – подмигнул он. – Ты мне, во всяком случае, очень понравилась, Женечка.

Она промолчала, и Олег не стал ожидать немедленного подтверждения, что и она от него в восторге. Это Женя тоже оценила.

– Ты, наверное, недавно здесь живешь? – спросила она, обводя взглядом спальню, в которой, кроме широкой белой кровати и зеркального шкафа-купе, никакой мебели не было. – Или снимаешь?

– Нет, купил, – ответил он. – И удачно, по-моему. Место хорошее, престижный район, а дом новый, цены были божеские. И построили всего за год, и отделку самому можно было выбрать – удачно, удачно. Так что можешь оставаться, если нравится!

Последние слова он произнес шутливым тоном, но при этом бросил на Женю быстрый, внимательный взгляд. Не отреагировать и на это было бы уже неудобно.

– Какой ты напористый! – засмеялась Женя. – Это что, любовь с первого взгляда?

– Почему обязательно любовь? – повел он голым широким плечом. – Если б любовь, я бы, может, еще подумал… Это, знаешь ли, только в восемнадцать лет кажется, что как влюбишься, так и давай вместе жить. А потом-то уже понимаешь, что не со всякой любовью под одним потолком просыпаться захочешь.

Что ж, с этим Женя была согласна, она ведь и сама об этом думала. Хотя то, что Олег так откровенно заявил, что не влюбился в нее, было, пожалуй, не очень приятно. Но ведь и он ей пока что только нравится, на что же обижаться?

– А сколько тебе лет, кстати? – поинтересовалась Женя.

– Тридцать пять, – ответил Олег. – Почти десять лет на ТВ. В армию сходил, в газете немного покрутился после журфака, потом в «Останкино» попал – и пошло-поехало. Я же не московский сам, из Новочеркасска, двигать меня тут некому было. Тебе, Женя, этого не понять… – Он на мгновенье прищурился, глаза переменились, блеснули каким-то жестким воспоминанием. – Чтобы в Москве без связей пробиться, да еще на ТВ, многое и многим надо доказать, Женечка… Не для слабонервных, скажу тебе, задачка!

– Нравится тебе? – спросила Женя.

– Затягивает, – усмехнулся Олег. – Я же тебе говорил как-то. Прямой эфир особенно. А теперь еще время такое – и впрямь ведь четвертая власть, а это, знаешь, тоже на дороге не валяется. Да ты сама почувствуешь!

– Я, по-моему, уже почувствовала, – задумчиво сказала Женя. – И в самом деле, сразу…

– Вот видишь, и в этом совпали! – заметил Олег и, без паузы, добавил: – У меня, милая, критерий простой: если через полчаса снова хочется – значит, моя женщина.

– А что, полчаса уже прошло? – засмеялась Женя.

– Еще и получаса не прошло! – в тон ей ответил он и поставил на пол недопитую бутылку «Хайнекена».

Глава 5

Женя сидела посередине широкой белой кровати и, по-турецки скрестив ноги, болтала по телефону. Междугородный звонок разбудил ее, она не сразу сообразила, кто это может быть, и обрадовалась, узнав Ленку Василенко, лучшую свою институтскую подружку.

– В общем, скука на этом Сахалине, скажу тебе, смертная! – слышался сквозь хрип и свист подружкин голос. – И надо было мне, Женька, так вляпаться!

– А он-то что говорит – это что теперь, на всю оставшуюся жизнь? – прокричала Женя.

Ленка вышла замуж во всех отношениях удачно: во-первых, как раз к окончанию института, а во-вторых – за японского бизнесмена, к которому была однажды приставлена в качестве переводчицы. Ни внешностью, ни ростом японец, правда, не вышел, а рядом с роскошной полногрудой Ленкой смотрелся вообще как мальчик-с-пальчик. Но это можно было считать делом даже не десятым, а двадцать пятым.