Эфирное время - Полина Дашкова

– Идите вон, Красавченко, – поморщилась Лиза, – я устала от вас.

– Придется потерпеть. Я ведь сейчас Для вас стараюсь. Было бы значительно неприятней, если бы я омрачил вашу встречу с мужем в Шереметьево-2. Там у вас и без меня может возникнуть щекотливая ситуация, – он весело подмигнул, – я всегда говорил, что совершенно честных женщин не бывает. Женщина, как художественный перевод. Если она хороша, то не верна, а если безобразна, то никого не интересует ее верность. Видите, как я стараюсь быть интеллигентным человеком? Я ведь понимаю, вам трудно общаться с пошляком. Вы такая утонченная, такая образованная. Тем более странно, когда начинаете хамить. Ну, что вы на меня так смотрите? Опять хотите послать вон? Неужели до сих пор не поняли, что лучше все-таки выслушать мои условия?

– Хорошо, я вас слушаю.

– Спасибо, – он криво усмехнулся, – то есть это вы должны сказать мне спасибо, потому что условия мои не так уж тяжелы для вас. Мне нужен всего лишь эфир. Я хочу, чтобы вы пригласили меня к себе в передачу. Мы с вами просто побеседуем в эфире.

– Ничего не выйдет. Не я планирую эфир, не я решаю, кого приглашать. Есть начальство, есть редактор программы.

– Я знаю, – кивнул Красавченко, – однако от вас многое зависит. Если вы предложите, вам не откажут.

– Хорошо. Допустим. О чем вы собираетесь беседовать?

– Ну вот, мы с вами легко нашли общий язык. Мы ведь два профессионала. У меня достаточно богатая и интересная биография. Афганистан, Чечня. Я знаю множество занимательных историй о работе спецслужб.

– У меня не клуб «Белый попугай». Занимательные истории рассказывают в других передачах. К тому же о работе спецслужб сейчас написано столько, что вряд ли кого-то можно заинтересовать и удивить.

– Я знаю то, о чем еще не писали и не говорили. Не волнуйтесь, я сумею предложить темы, которые понравятся вашему руководству. И не надо мне голову морочить. Я отлично знаю, что вы имеете возможность приглашать своих людей. В передаче есть определенный процент платных героев. Если у вас за столом сидит бизнесмен и рассказывает, чем его товар лучше всех остальных, то это косвенная реклама, и у вас с приглашенным совершенно четкая договоренность. Деньги, бартер – это уже детали.

– Тем не менее существует очень жесткий отбор, иначе передача потеряет лицо и упадет рейтинг. Кто бы ни сидел за столoм, какие бы деньги ни платил, тема разговора должна быть интересна телезрителям.

– Вот об этом можете не беспокоиться Им будет интересно то, что я расскажу. Мы с вами станем обсуждать самые серьезные проблемы, самые горячие и животрепещущие.

– Например? – быстро спросила Лиза.

– Вербовка агентуры в Чечне. Технология похищения людей.

– А вы имеете к этому отношение ?

– Я об этом много знаю.

– Откуда?

– Лиза, не спешите. Мы еще не в эфире.

– Все эти вопросы я услышу от своего начальства, как только предложу вашу кандидатуру на эфир. Кроме того, мне необходимо знать вашу должность, звание, . если оно у вас есть, краткую биографию, причем все эти сведения должны быть реальными. Они будут проверяться. Сами понимаете, эфир, тем более моя передача – не проходной двор.

– Нет проблем, – улыбнулся он, – однако всему свое время. Мы еще будем иметь возможность поговорить, обсудить подробности.

– Вы можете сформулировать свою задачу?

– Я уже сформулировал. Мне нужно выйти в эфир, причем именно в вашей передаче потому что она самая рейтинговая и ее смотрят все.

– Вы хотите придать гласности засекреченную информацию?

– Нет. Я хочу передать привет одному человеку.

– Перестаньте, Красавченко. Мы с вами не в игрушки играем. Эфир – это серьезно, тем более мой эфир. Чтобы заявить о вас руководству, я должна придумать какую-то солидную формулировку. Пока я слышу от вас только общие слова. Как я объясню, почему приглашаю именно вас? О работе спецслужб и о похищении людей я сама могу многое рассказать, как любой человек, который читает газеты и смотрит телевизор.

– Вы можете рассказать о проблемах. Однако о методах, о технологии, вы ничего не знаете, – проговорил он быстро, возбужденно, и она почувствовала, что все-таки удалось задеть его за живое.

– Хорошо. Приведите хотя бы один пример. Расскажите мне то, чего я не знаю.

– Методика индивидуального и массового зомбирования, использование гипноза и наркотиков при вербовке. Технология наркодопроса.

– Так, стоп. Пожалуйста, о последнем подробнее.

– Почему именно о последнем?

– Потому, что про зомбирование и вербовку я без вас знаю.

– Вот и отлично. Про наркодопрос мы с вами и поговорим в эфире. Все, Лиза. До встречи в Москве. Вы даже не представляете себе, как я рад, что мы нашли наконец общий язык. Я позвоню вам.

Он опять растворился в толпе.

В самолете рядом с ней уселся молодой человек из Фонда культуры. Он болтал без умолку. Лиза машинально кивала.

«Наркодопрос. А ведь я помню какие-то странные вопросы. Очень смутно помню. Что-то о дачном участке в Батурине… Ну да, мне не случайно потом приснилось, как мы с Юрой ездили хоронить Лоту. Был очень отчетливый, конкретный сон. Ну и что? При чем здесь наркодопрос? Зачем Красавченко понадобилось выяснять, где я похоронила свою собаку? Или, может, его интересовало другое? С кем я туда ездила? Бред какой-то. А может, он просто сумасшедший?»

Когда стали разносить напитки, молодой человек возбужденно зашептал ей на ухо:

– Я знаю, вы не пьете. Не могли бы попросить для меня пару маленьких бутылочек виски?

– Да, конечно.

– Скажите, чтобы не отвинчивали пробки.

– Извините, мэм, у нас не принято раздавать спиртное на вынос, – громко и надменно ответила на ее просьбу стюардесса.

Двумя днями позже в одной московской газетенке появилась заметка в несколько строк о том, что популярная телеведущая Елизавета Беляева в самолете немецкой авиакомпании «Люфтганза» попыталась под шумок прихватить пару бесплатных бутылочек виски, но была поймана с поличным бдительной немецкой стюардессой. Из этого знаменательного события был сделан довольно глубокий вывод о том, что халява – неистребимая национальная черта нашего русского характера, и до каких же пор мы будем позориться перед честной заграницей?

Внизу стояла подпись: «Фердинанд Правдин». Лиза понятия не имела, что это один из журналистских псевдонимов бойкого молодого человека, и заметки не видела, однако ей все подробно пересказали доброжелательные коллеги.

* * *

После посещения больницы капитан Косицкий встречался со следователем, доложил о результатах беседы с отцом убитого. Сам Иван считал эти результаты почти нулевыми. Ничего, кроме бреда. Однако Илья Никитич Бородин выслушал его очень внимательно и просто извел вопросами, заставляя вспоминать каждую деталь разговора. Его интересовало все. Несчастный алкаш по имени Кузя, который четырнадцать лет назад крутился у ювелирного магазина, а теперь каждую ночь посещает передовика обувного производства Бутейко В.И. с полиэтиленовым мешком на голове, Леля, которая оказалась всего-навсего Еленой Петровной Бутейко, и даже курица, которая снесла какого-то Павла на Урале в 1829 году. Более того, ради этой курицы он заставил капитана Косицкого ни свет ни заря тащиться в Горный институт, на кафедру минералогии за консультацией.

– Павел – это драгоценный камень, – напутствовал Ивана следователь, – скорее всего, крупный алмаз. Первые российские алмазы нашли на Урале как раз в конце двадцатых годов прошлого века. Что касается курицы, то это может быть легендой, знаменитые драгоценные камни, как правило, обрастают легендами, так что не бойся, минералоги не поднимут тебя на смех, если ты их спросишь про курицу.

На смех его и правда не подняли, совсем наоборот.

– Неужели вам удалось выйти на след «Павла»? Это удивительный кристалл, редчайшей чистоты, – пожилой профессор минералогии Федор Антонович Удальцов был так возбужден, что не мог усидеть на месте, стал бегать из угла в угол по маленькому, прокуренному кабинету, – он числится пропавшим без вести с 1917-го. Но практически его никто не видел с 1880-го, с тех пор, как известный московский ювелир Ле Вийон по заказу владелицы камня графини Ольги Карловны Порье огранил его и изготовил брошь поразительной красоты. Вот, смотрите, – Удальцов достал увесистый том какой-то специальной энциклопедии и раскрыл на одной из цветных вклеек, – здесь фотографии плохие, черно-белые, они делались в 1880-м, а вот рисунки; Вид сверху, вид сбоку, подробные характеристики кристалла. Ювелир запечатлел камень до и после огранки, а вот – готовое изделие, брошь в форме цветка орхидеи.

– А как насчет курицы? – поинтересовался капитан.

– Этот факт тоже зафиксирован документально. Здесь, в энциклопедии, об этом не так подробно. Но вот я вам сейчас покажу, – Федор Антонович полез на верхнюю полку, достал тоненькую потрепанную книжицу в мягком переплете, – это дневники минералога Шмидта. Он подробно описал историю открытия первого русского алмазного прииска на Урале. Самый первый алмаз нашел четырнадцатилетний крестьянский мальчик Павел Попов, работавший на Крестовоздвиженском золотом прииске. Это произошло в 1829-м и подробно описано не только Шмидтом, но и известным австрийским ученым Гумбольдтом, который как раз тогда путешествовал по Сибири и Уралу. А вот историю с курицей можно найти только у Шмидта. Дело в том, что домашняя птица с удовольствием склевывает камни, даже крупные. Детская сказка про курочку, которая снесла яичко не простое, а золотое, имеет вполне реальную основу. Если это произошло неподалеку от прииска, то птичка могла снести и золотой слиток, и алмаз. А вообще, лучший в Москве специалист по историческим драгоценным минералам Мальцев Павел Владимирович. Он работал в нашем институте, правда давно, потом читал лекции на геофаке в университете, потом преподавал где-то за границей, то ли в Дании, то ли в Голландии, но, по-моему, он вернулся. На – I сколько мне известно, сейчас он преподает в каком-то частном учебном заведении в Москве.