Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота - Андрей Загорцев

— Ааа, вернулся, карасик, что там у тебя — опять поменять что-то надо? Так пока вряд ли, мы пока на выводах работаем.

— Да нет, я по другому вопросу — мне бы хлеба свеженького булки три…

— Ну Швили как раз на камбузе разгрузился, ты же с выхода, думаю, приперся?

— Ну, с госпиталя я…

— Хех, ладно заливать! Минеры уже баяли, тебя упоминали, так вот — к чему я…

Я сперва даже не понял, к чему это он. Потом сообразил: Ярик за просто так ничего делать не будет. Точно такой же, как наш Михель.

— Три булки — два взрывпакета. Пойдёт?

— Три булки — три взрывпакета! С доставкой, хлеб горячииий, мягкий. Мы щас в баталёре чаек пить будем, мичманец разрешил.

Ох, ну и торгаш. Хотя хрен с ними — взрывпакетами! Один еще всё равно в заначке останется.

— Добро, порешали! А кто доставит?

— Салажонок прибежит из молодых, не забижай там его.

— Ээ… из каких молодых?

— Совсем в морях с ума сошёл. Салажат уже привезли нового призыва! Тот, что принесет, нормальный шареный хохлёнок, вроде Мотин землячок.

Вот это дела. Я что-то совсем выпал из течения времени. А ведь когда мы заканчивали учебку, кто-то уже топал в военкомат. Когда я осваивал азы разведки, этот кто-то принимал присягу и топтал ботинки в роте молодого матроса в какой-нибудь части. Когда мы были на суточном полевом выходе, в части появились молодые матросы, которые не оканчивали учебок, а имели нужные специальности с гражданки. А я все думал, что самые молодые на разведпункте — мы. Нет, теперь есть и помоложе. Хотя это и не матросы-разведчики боевых групп, а всего-навсего автомобилисты. Но все равно, как приятно почувствовать себя более опытным и бывалым.

— Ты что, заглох? — прервал мою задумчивость Ярик.

— Всё-всё! Я согласен! Он найдет первую роту? Не спалится старшакам и офицерам?

— Гы!! Этот все найдёт! Жди, через пять минут будет…

Ярик отключился. Я покачал головой и полез в шкафы за старыми газетами — застелить стол. На этот раз в дверь постучали осторожно. За дверью стоял невысокий, необычайно широкий в плечах матрос, державший в руках парашютную сумку от запасного парашюта.

— Я к Брейку от баллонов, — возвестил он, заходя внутрь.

— Показывай, что принес, — чуть ли не приказным тоном потребовал я, рассматривая «салагу».

Матрос вытащил из сумки одну за одной три чудесных буханки, еще горячих и источавших аромат свежей выпечки.

Не будем ссориться со старшим призывом, обижать младший и нарушать соглашения. Я достал из тайника взрывпакеты и передал посыльному. Матрос в мгновение ока спрятал взрывпакеты, я так даже и не понял куда.

— Разрешите идти, товарищ стармос! — обратился он ко мне.

— Слышь, а как тебя зовут? — решил я позабавить себя беседой с молодым.

— Степан! Фамилия Падайлист!

— Гы… Падайлист — ярый онанист! — хохма сама пришла в голову.

Матрос ничуть не обиделся и только хмыкнул:

— Да нет, я атлетикой занимаюсь — качаюсь, штангу таскаю…

— У нас замкомгруппы тоже на этом повернутый, все гантели переломал, — вспомнил я про увлечения Федосова, — давай, матрос, к себе в расположение. Смотри, не засветись там никому…

— Есть! — козырнул Степан и резво умчался.

Наслаждаясь спокойствием, я вставил в магнитофон кассеты, переданные Масловым. «В город приходит вечер, за окном уже третий день ноябрь, я зажигаю свечи», — заблеял весьма мелодично какой-то незнакомый мне певец. «Пойдёт», — решил я и начал накрывать стол.

Кашу было бы неплохо разогреть вместе с тушенкой — сухой спирт от минеров еще оставался, но он жутко вонял. Вот делать мне нечего — лёг бы себе и спал спокойно. Сам себе проблем подкинул. Пойти, что ли, Михал Михалыча, еврея-баталёра, расспросить. За спрос денег не берут, хотя этот может. На всякий случай взял с собой оставшийся взрывпакет.

Миша самозабвенно копался в куче старого шмотья. Ему тоже несказанно повезло — баталер из «холодной» убыл вместе с Аничковым. Командиры групп, ротный и заместители участвовали в учениях и в казарме почти не появлялись. Так что Михель оставался за главного на палубе. Выслушав мой вопрос, он почесал нос и сказал, что это в принципе возможно. А увидев взрывпакет, достал откуда-то из шкафов маленькую железную плитку на спиралях.

— Кстати, у меня тут кое-чего не достает из ротного имущества, а именно двух больших лопат. Так вот могу сменять агрегат на эти самые лопаты. Караси вы шарёные, товарец попридержу. С других групп баталёры уже подходили.

— А ты как без плитки?

Михель хмыкнул и вытащил из загашника точно такую, но уже новенькую и блестящую.

Пообещав вернуть все в целости сохранности и в вычищенном состоянии, я попрыгал к себе. К моменту, когда в казарме расстался грозный рык Федосова: «Группа! Строиться возле оружейной комнаты!» — стол был уже накрыт. Я напластал сала и сыра, разогрел и даже прожарил перловки и гречки, заправил их прямо в банках тушенкой, вскипятил полную трехлитровую банку воды для чая и кофе. В баталёрку ввалился Федос и начал громко возмущаться:

— Вот что ты не спишь? Я каплею доложил, что ты прибыл, он приказал проконтролировать, чтобы ты выспался от пуза. Блин, прикинь, ужин просохатили!.. Этим придуркам мичманец Маркуша сказал, что мы на аэродроме питаемся, наш ужин и раздали на хрен молодняку, они вечно голодные… А чем это…

Я с видом фокусника отдернул газету накрывавшую стол.

— Ёёёёё!! — восхищенно протянул Саня. — На пятерых хватит?

— Ну я примерно на столько и рассчитывал, хотя давайте, пока будете переодеваться, я еще пару банок тушняка разогрею.

— На чём?

— На плитке, у Михеля взял. Он за нее две больших лопаты просит…

— Да не вопрос, завтра же притащим! У лётчиков бойцы вечно слюни по ветру пускают, я даже знаю где…

Ввалился Зелёный. Видно, пришёл по запаху и сразу же подбежал к столу и оторвал корочку от горбушки хлеба…

— Зелень, иди переодевайся! — отогнал я его. — И остальных, кто на вылете был, гони.

— Мммм, — ответил, жуя, Зеленов, — то Федос командует, то ты! Я, между прочим, тоже старший матрос…

Вскоре мы расселись на баночках и ждали только Федосова. Саня пришёл вместе со Славой Смирновым, нашим группным связистом. Второй связист Уткин бегал за нашим командиром и сегодня ночевал на взлётке.

— Ну что же, — начал Федос, — товарищи матросы, отметим возвращение матроса Брейка с первой боевой задачи. По слухам от старшаков, вел себя достойно. Также попутно обмоем звания моё и стармосовские нашего головняка…

— Тушенкой и салом, — ответил Зеленый, находившийся в готовности к метанию продуктов со стола в свой желудок.