Тим - Александр Цзи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В десяти метрах от воды на берегу, освещенный красным светом пожара, лежал Сергей-Лозоходец, у него была оторвана рука. Она лежала поодаль. Мальчишка смотрел широко открытыми глазами на небо и дергался, словно его било током.
Происходило что-то безумное.
Я поднял руки и посмотрел на них — они были в крови. Откуда кровь?
Повернулся к реке, плохо соображая, с гудящей головой, оглохший. Матерь выбиралась из воды, поддерживая Тимку. Ремесленник был жив и цел, просто здорово потрясен. Анфиса что-то кричала, ее рот раскрывался, но я слышал как сквозь вату.
По губам различил:
“Живой?!”
Да, живой.
К свету пожара присоединился свет фар военного джипа, который ехал по той же заросшей дороге, по которой прибыл и я. Угловатое уродливое чудовище с горящими глазами подползало к нам… Меня озарило: они следовали за нами на большом расстоянии, а сейчас пальнули из базуки ракетой, чтобы не рисковать… Как похоже на Антона, такого продуманного и расчетливого, ухитрившегося консолидировать Бродяг…
Но как они не боялись потерять нас? Я постоянно смотрел назад и ничего не видел. Значит, они следовали за нами на очень большой дистанции. На такой дистанции я мог бы свернуть куда-нибудь, и поминай как звали.
Не понимая, что делаю, я пошел к автодому, открыл дверь, достал Расписную Биту с аккуратно обвязанной веревкой рукоятью. Не автомат, а именно Биту — Оружие Палача. Повернулся и шагнул навстречу бронированной машине. Свет фар ослеплял. Что я собирался делать? Отлупить этих вооруженных психов деревяшкой?
Фары погасли, обе двери бронеавтомобиля одновременно открылись, из салона вылезли Антон и Рико. Антон улыбался — в свете пожара улыбка казалось хищной, зловещей. Он держал в руке трубу — переносной зенитно-ракетный комплекс. Коротко ПЗРК. Я видел такой по телеку до Первой Волны.
Антон что-то говорил, улыбаясь и обращаясь ко мне. Достал из ножен на ремне нож выживания, потрогал большим пальцем кончик рукояти.
Я вынул финку и, зажав биту подмышкой, отвинтил колпачок. Понял, на что Антон намекает. К крышечке был приклеена крохотная пластиковая коробочка с проводками. Ее тут оставил Рядовой, который залез в автодом, пока мы были в лаборатории.
Так они нас и выследили. Знали заранее, что я приведу их к Общине, догадались, что я не совсем Бродяга… Но не знали, на что способна Матерь. Да и остальные детишки тоже… Поэтому выстрелили из ПЗРК, причем не на сигнал жучка в моем ноже, а чуть в сторону, чтобы не убить, а деморализовать.
Впрочем, это не касалось Лозоходца и, возможно, других детишек, которым не повезло находиться возле воды, куда бы их зашвырнуло взрывной водой.
После взрыва Антон сотоварищи могут без помех схватить Детей Земли для экспериментов. Георгий Маркович будет доволен.
Правда, Сергей им уже не достанется. Так что еще неизвестно, кому повезло.
Я сглотнул, и до меня откуда-то далеко-далеко стал доноситься веселый голос:
— …Ты же свой, Бродяга! Зачем тебе эти уродцы-мутанты? Пойдем с нами, я тебе всё прощу!
Я замахнулся битой. Голова кружилась так, что мне стоило больших усилий не повалиться куда-то в траву. Антон слегка отступил, и я промазал. Радиолюбитель перестал улыбаться.
— Эй, ты чего? — как через плотное одеяло услышал я.
Рико очутился рядом со мной, взмахнул рукой. Перед глазами вспыхнуло, и я повалился на землю.
— Он такой же, как они, — прорычал Рико. — Завалить его надо.
Долгая пауза. Я пытался подняться, но это никак не удавалось. Я был как перевернутый на спину жук.
— Да и хрен с ним, — наконец отозвался Антон.
Я сфокусировал зрение на Рико, который вскинул “Вал” и прицелился в меня. В выражении его грубого лица не было ни капли жалости. Настоящий палач… Как и я.
Я закрыл глаза. Смотреть было больше не на что. Не хотелось умирать, глядя на эту чугунную морду. При этом почему-то я чуял Матерь Киру — только сейчас это дошло. Очень сильное, немного тревожное ощущение. Или мне это кажется после взрыва и удара в челюсть? Может, у меня мозги потекли? Что же, это хорошо. Все лучше, чем смотреть на Рико-Дмитрия.
Пришло мое время умирать.
И тут послышался совершенно отчетливый, ясный и холодный голос; он звучал так, словно включили тщательно очищенную запись в комнате со звуковой изоляцией.
— Я умирал бесчисленное количество раз в бесчисленные эпохи и знаю точно: нет ничего вечного — ни в жизни, ни в смерти. А тебе, мой заклятый друг Палач, еще не время уходить. У нас с тобой должен быть долгий разговор…
Я открыл глаза.
Было темно. Огонь погас, будто и не было пожара. Меня окружала тьма… Нет, не только меня — Антона и Рико тоже. Я видел их отчетливо, несмотря на окружающую темноту. Они озирались в страхе, и Рико больше не целился в меня.
— Эй, че это такое? — сказал Антон. Вот его голос я слышал по-прежнему неважно.
Надо мной возвышалась двухметровая фигура в белом саване, в кровавой острой короне.
Рико вздрогнул и попытался выстрелить в фигуру, но оружие дало осечку, потом еще одну. И еще одну. Рико жал на спусковой крючок, но автомат не желал стрелять.
Падший равнодушно приказал:
— На колени!
Антон и Рико в ту же секунду рухнули на колени, словно их кто-то ударил сзади под ноги. Лица вытянулись от страха.
— Умрите! — последовал новый приказ.
И они умерли. В корчах, в конвульсиях, разевая рты, но не издавая ни звука. Или я снова оглох? Потом они затихли. Из носа, рта и глаз у обоих стекала кровь, а штаны между ног промокли — они обоссались…
Было тихо и темно. Но я видел Падшего, стоящего надо мной. Он молча смотрел на меня, хотя под саваном я не видел ни глаз, ни лица. Я чувствовал его пристальный взгляд. И, кажется, в нем не было ни капли ненависти и злобы.
Я с трудом поднялся. Тело онемело, голова кружилась, но не слишком сильно. Встал перед Падшим, как маленький хоббит перед Сауроном. И тогда Падший шагнул мне навстречу, при
