Тёмные дни (СИ) - Михайлова Екатерина

— Скажи, — тронула она за плечо одного из атлургов помоложе. — Что случилось?

Юноша сильно хмурился и выглядел не по годам строго и торжественно.

— Холден с другими стариками решили остаться, — ответил он.

— Остаться? — не поняла Юта.

Молодой атлург кивнул.

— Чтобы не тратить воду и еду народа, чтобы они достались молодым. Завтра утром старики не двинутся в путь вместе с нами. Они останутся здесь.

Юноша печально побрёл прочь. Возможно, разносить эту новость по лагерю. А может, прощаться со своими стариками. Юта осталась стоять, поражённая.

Она знала, что атлурги отличались от лиатрасцев. Это проявлялось во всём: в их мировоззрении, верованиях, отношении к жизни. В том, как они создавали семьи, молились богам, растили детей, как одевались и как говорили. Прожив среди них некоторое время и даже став атлургом сама, Юта думала, что узнала о народе всё. Думала, что поняла их, что разгадала их душу.

Но это было не так. И сегодня атлурги оставались для неё так же непостижимы, как в её первый день в Утегате. Можно ли было оправдать тех людей, что смирились с таким решением своих стариков? Юта думала, что нет. Но было ли это решение правильно? В сложившейся ситуации — да. Но даже понимая это, анализаруя логическим умом, Юта не могла принять этого. Она до сих пор не могла уместить в своей голове, что на свете существовал народ, способный принять подобное решение.

Атлурги были непостижимы. Прекрасны и ужасны в равной мере. Как и это решение — величественно и отвратительно одновременно.

Юта наконец очнулась и, не разбирая дороги, побежала через лагерь. Добравшись до стоянки Корта, она упала на колени. Мужчина ещё спал, завернувшись в какие-то тряпки. Юта тронула горячее плечо и позвала:

— Корт.

Ругат моментально открыл глаза, как будто вовсе и не спал, и хрипло спросил:

— Что случилось?

Корт привстал на локте и принялся тереть глаза.

Юта долго молчала, глядя в песок. А потом ответила:

— Не могу уснуть. Холодно.

Корт нахмурился. Он чуть подвинулся в своём ложе и приподнял край тряпки.

— Ложись.

Юта послушно устроилась рядом, и Корт заключил её в горячие объятия.

— Давно бы пришла, — сонно пробурчал он. — Я думал, хилт Утагиру греет.

Юта поёжилась. Остатки холода, поселившиеся глубоко внутри, никак не хотели покидать тело.

— Корт, мы все умрём? — тихо-тихо спросила Юта. Она не собиралась говорить этого, но слова сами, помимо её воли, сорвались с губ.

Корт крепче прижал к себе её худое тело.

— Мы не умрём. Ты не умрёшь. Я обещаю.

— Но, что если… — Юта помедлила, не решаясь затронуть болезненный для Корта вопрос, — что если ты так и не найдёшь горы? А даже если найдёшь, что будет потом? У нас больше нет подсказок.

— Я найду их, Юта, — так же тихо выговорил Корт, зарываясь губами в её волосы. — Я найду их ради тебя. А потом я найду Город Богов. Как и обещал тебе и всем остальным. А ты, как и обещала, откроешь его и спасёшь людей.

Дыхание Корта грело кожу. Слова баюкали. Он крепко прижимал Юту к себе. Жар, исходивший от него, всё же начал проникать под одежду, согревать продрогшее тело. От тепла, волнами расходившегося внутри, мышцы стали расслабляться. А за ними постепенно растворялись мысли, словно краска, облитая скипидаром.

— Хорошо, — протянула Юта сквозь сон. И вскоре уже пребывала в «объятиях Морфея».

С этого дня Юта каждую ночь спала вместе с Кортом.

***

Последние несколько дней Корт спешил. Он гнал людей вперёд без остановки, столько, сколько позволял гаснущий дневной свет. Однажды, в потёмках, часть каравана попала в зыбучие пески. Несколько человек вытащить не удалось. Но Корт не сбавил хода.

Его лихорадочное возбуждение передавалось Юте и всем, кто находился рядом. Люди слегка повеселели, даже начали шутить. Впервые за долгие недели у них были хорошие новости. Корт набрёл на «след».

— Видите этого «рогатого» паука? — спрашивал Корт людей — атлургов и лиатрасцев — собравшихся вокруг него. — Такие водятся в горах.

Самые любопытные подходили ближе, рассматривали маленькое тельце, даже тыкали в него пальцами.

— А, может, они и в пустыне водятся? — спросил кто-то неуверенно.

Измученные безнадёжностью последних месяцев, люди боялись поверить во что-то хорошее. Боялись, что за недолгой радостью придёт новое разочарование.

— Нет, — твёрдо отвечал Корт. — Я много времени провёл в пустыне, в самых разных её частях. И таких встречал только в горах. Видите, какого он цвета?

Паук был серым в чёрную крапинку.

Люди кивали.

— Это маскировка под горные породы. Виды пауков, которые водятся на равнине, все жёлтого, оранжевого, коричневого или белого цветов. Так устроено в природе. Эти пауки маскируются под камни и нападают на свою жертву. Они питаются мелкими насекомыми, но могут охотиться и на более крупные виды, даже на некоторых ящериц и змей.

Атлурги оживлённо кивали. С важным видом указывали на Корта лиатрасцам: мол, смотрите, он-то знает! Те, кто стоял дальше и плохо слышал Корта, рассказывали другим: «У этих пауков такие длинные рога, что они насаживают на них свою добычу. Они такие крупные, что Корт питался только ими, когда был в дальних горах». В конце лагеря передавали: «Корт поймал горного козла с во-от такими рогами. Вчера у них был целый пир. Скоро и мы сможем себе наловить».

Утагиру с самого утра не давал Юте покоя. Он носился возле неё, наматывая круги по пустыне. Вот его белоснежная спина виднеется за барханами, а вот уже, взметая тучи песка, саграл подбегает к ней, грозя свалить с ног. Но в последний момент останавливается, смешно приседая на задние лапы, и тыкается мордой в руку.

Люди, не знавшие Утагиру, расценивали такое поведение, как непредсказуемое и опасное, и держались от Юты на расстоянии.

— Ну вот. Ты мне всех попутчиков распугал, — корила Юта зверя, который делал вид, что ничего не слышит.

— Я всё ещё здесь, — буркнул Джар, бессменно шагавший от Юты в двух шагах.

— Да, да… — вяло отозвалась Юта. И чуть слышно продолжила: — А поговорить не с кем.

Прошла неделя с тех пор, как Холден с другими стариками атлургов оставили караван. Юта всё ещё переживала об этом. Думала она и о том, как справляется с этим Гвирн. Вот кому сейчас приходилось действительно тяжело.

За последние пару месяцев они почти не общались, и Юта чувствовала вину за это. А ведь когда-то она даже обещала Гвирну строить с ним отношения. Но после того, как они привели людей в Утегат, а Корт исчез, ей стало не до личной жизни. Да и их отношения с Гвирном охладели. А потом вернулся Корт, и она снова сбежала с ним в Лиатрас.

Вообщем, с тех пор им так и не довелось толком поговорить. А теперь Гвирну, наверное, было очень плохо. И Юта даже не представляла, есть ли у него с кем разделить горе. В конце концов Юта решилась и на первом за день привале отправилась искать Гвирна.

Его просторная, сшитая из козьих шкур, палатка оказалась пуста. Но один из ближников Гвирна подсказал, где он может быть. Юта подошла к большому роскошному шатру. Он был отделан разноцветными кожаными лоскутами и выделялся на фоне блёклых утлых палаток, как величественный замок среди жалких лачуг.

Снаружи не было охраны, но Юта знала, кому принадлежит этот шатёр. Она ни в коем случае не собиралась заходить внутрь. Если Гвирн действительно здесь, то Юта подождёт его возвращения. Девушка уже собиралась развернуться и уйти, когда до слуха донёсся раскатистый голос:

— Найдёт Город Богов — и молодец. Воздадим ему почести, наградим ещё какой-нибудь именем, какого больше ни у кого нет, вроде «Проводник Народов» или «Укротитель Песков». Запишем о его подвиге в свитках для потомков. До конца своих дней он сможет почевать на лаврах, оставаясь уважаемым человеком. Но к политике он не должен иметь никакого отношения.

Этот высокий брюзгливый голос мог принадлежать только Улгерну. Юта запомнила его по пятнистому лицу, да ещё по паре едких эпитетов, которыми его наградил Корт.