Наследник Атлантиды - Дмитрий Воронин

– Очень хорошо, – отметил Лорд-Протектор. – Итак, теперь мы можем поговорить…

Исаак Смит старательно изображал на лице внимание, но получалось у него плохо. Отчаянно саднила обожженная рука, глаза истекали слезами. Но полученный урок был вполне достаточен – кто бы ни были эти создания, одетые в костюмы из золотистой чешуи, шутить они были не намерены. И то, что говорил сидящий напротив него, приказавший называть его Хозяином, Исаак с готовностью принимал на веру. Конечно, вот так, сразу, без проявлений здорового скепсиса смириться с пришествием инопланетян было глупостью, но он видел достаточно образчиков голливудской продукции, чтобы сообразить – эта пушка, из которой ему обожгли кисть, не имела ничего общего со старыми добрыми пистолетами, изобретенными на этой планете. Оставался еще шанс, что все это – странная и непонятная мистификация, осуществленная ЦРУ… или, может быть, КГБ. Только вот кому он нужен – никакими секретами, никакой важной информацией, кроме динамики биржевых котировок, он не обладал. Деньги? Смит считал себя человеком обеспеченным – и имел на то все основания, – но между обеспеченностью и богатством лежит пропасть, перешагнуть которую дано далеко не каждому. Быть может, когда-нибудь, в будущем… Он поежился, чувствуя, как бежит по спине холодок страха. «Если это будущее у меня будет».

И все равно он верил. И ЦРУ, и КГБ, и Моссад, и любая другая структура, которой вздумалось бы устроить эту мистификацию, придумали бы что-нибудь более достоверное. «Верую, ибо нелепо» – пожалуй, лучше и не скажешь. Пришельцы из параллельного мира, тысячи лет проспавшие… как они спали, Смит так и не понял, решив, что речь идет о чем-то вроде анабиоза, в детстве он, как и большинство подростков, отдал должное фантастике, а потому не считал себя уж совсем в этих вопросах некомпетентным.

– Наша цель, – вещал Хозяин, – возродить великую Империю. И те, кто сумеет доказать свою полезность, сумеют достичь многого.

– Откуда вы так хорошо знаете язык?

Исаак слегка слукавил, в надежде, что вопрос будет воспринят как комплимент. На самом деле речь Хозяина была несколько странной. Слова он произносил чисто, без акцента, зато построение фраз было правильным далеко не всегда, да и перед каждым предложением ощущалась явственная пауза, как будто бы великан в золотой чешуе тщательно продумывал реплику, прежде чем произнести ее вслух. Уже открыв рот, он с опозданием понял, что его слова могут быть расценены как попытка перебить монолог Хозяина и вызвать наказание. Но, к его счастью, это существо склонно было ответить на вопросы – пусть только на некоторые.

– Мы обладаем способностью читать информацию непосредственно из разума… человека. Ваш язык взят из мозга женщины, которая, как мы поняли, служила вам в этом доме.

– Служила? – пробормотал Исаак, у которого это слово, явно произнесенное в прошедшем времени, вызвало новый приступ страха.

– Только Властители имеют право принимать Служение, – терпеливо пояснил Хозяин. – И только Властителям можно служить. К тому же ее разум был слишком слаб и не выдержал… чтения. Она умерла.

Смит издал звук, средний между всхлипом и стоном. Не то чтобы ему было жалко Валери… хотя она с готовностью ублажала хозяина всеми возможными способами, и с нею у Исаака было связано немало вполне приятных воспоминаний. Вэл – пройденный этап, годы ее не пощадили, появились первые морщины, некогда точеная фигура местами подурнела. К тому же иногда в ее голоске стали проскальзывать сварливые и требовательные нотки, как у многих женщин, что излишне сближаются со своими работодателями. Рано или поздно – не в этот год, так на следующий непременно – он избавился бы от тридцатипятилетней служанки и нашел бы кого-нибудь помоложе. Но смерть женщины демонстрировала то, что может ожидать и его… если Хозяин останется чем-то недоволен.

Наблюдая за человеком, Лорд-Протектор в который раз убеждался, что выбрал правильную политику. Толстяк отчаянно боялся, прямо-таки трясся от страха, но его общий психоэмоциональный фон, который Биззар мог уловить, не подвергая мозг аборигена ни разрушительному воздействию сканирования, ни пси-подавлению, говорил о том, что послушание гарантировано. Почти гарантировано – до тех пор, пока этот человек не выйдет из стен дома, не почувствует себя на свободе. Там страх перед атлантами в целом может возобладать над страхом перед наказанием – и он попросту сбежит. Теперь следовало сделать следующий шаг – превратить толстяка из раба по страху в раба по выгоде.

– Теперь расскажи о себе.

Толстяк начал рассказывать. Он говорил много, с бесчисленными подробностями, сбиваясь и часто возвращаясь к уже сказанному, с той торопливостью, которая не хуже контроля эмоций выдавала желание укрыться за водопадом слов от пожирающего его страха. Лорд-Протектор слушал внимательно, не раз переспрашивал, уточняя детали. Куда больше, чем слова, его интересовали эмоции Смита, бьющие фонтаном столь сильным, что не приходилось даже напрягаться, дабы их уловить и оценить. Пожалуй, этот абориген был самой настоящей находкой – букет нереализованных амбиций, жадность, зависть, полное отсутствие совести… при должном подходе из него можно сделать жемчужину Служения.

– Мы нуждаемся в помощи. – Лорд-Протектор несколько мгновений помолчал, давая человеку возможность оценить услышанное. – И награда за эту помощь может быть… любой.

– Любой? – Исаак ощутил, что непосредственная угроза его жизни отступила, и испытал некоторое облегчение.

– Любой, – подтвердил Биззар. – Разумеется, я не имею в виду мелочь вроде денег, женщин, удовольствий… это подразумевается само собой. Ты должен понимать, что все это меркнет перед главной наградой – властью. Право стоять у трона Атлантиды может быть предоставлено немногим… лишь тем, кто докажет, что достоин этой высокой чести. Искреннее и верное Служение может привести тебя к истинным вершинам, и для тебя не будет ничего невозможного.

Облизнув разом пересохшие губы, Смит уставился на Хозяина невидящим взглядом. В голове крутились странные мысли… он верил словам чешуйчатого великана. От этого существа исходила волна уверенности и силы, к тому же ему удалось затронуть в душе Смита самую нежную, самую болезненную струну…

Жизнь проходит, давно уж начался пятый десяток – а что в этой жизни достигнуто? Дом в захолустье, машина трехлетней давности, счет в банке… С точки зрения какого-нибудь мойщика окон или разносчика пиццы, счет был более чем солидным, но сам-то Смит знал – среди тех, с кем ему доводилось общаться, имелось немало толстосумов, кто в неделю на любовниц тратили больше, чем самому Смиту удавалось заработать за год. И никаких перспектив – все места у сытных кормушек давно разобраны, и никому – тем более носящему заурядную фамилию Смит – не удастся потеснить сильных мира сего.