Мой друг по несчастью - Артём Римский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это фикция, – прошептал я, когда он замолчал, пытливо глядя мне в лицо. – Все началось с того, что я замыливал Ей и себе глаза этим бредом. Найти работу, девушку и так далее.
– Да, мой друг. Да, – протянул он с издевкой. – И ты тоже делал вид, что принимаешь эти правила и следуешь им. Не перемены в жизни тебя прельщали, а возможность с их помощью проверить прочность своих новых убеждений. Желание проверить, вскроется твой обман или нет.
– Пути назад уже нет, – усмехнулся я.
– Есть, пока эта отрава еще не отравила тебя окончательно, как меня. И пока с тебя еще не попросили твоей главной жертвы.
– Нет, – покачал я головой. – Нет. И у меня такое впечатление, что каждый, кто прошел через это превращение, не хочет подобного опыта для других не из сострадания. Нет, не из сострадания. А из желания быть одним из очень немногих. Так ведь, старик? Чем нас больше, тем меньше ценность причастности, а?
– Эх, птенец ты желторотый, – вздохнул он и вновь опорожнил свою кружку. – Ничего ты не понимаешь, Беспомощный. Неужели, думаешь, что даже если – какими-то невероятными способами, – ты сумеешь добиться результата, то обретешь счастье?
– Да, думаю. Есть такое счастье, которого никому не понять. Истинно сильное и труднодостижимое счастье, от которого душа рвется наизнанку. Его-то мне и надо. Оно-то и обретается тут, где мы с тобой. Если не сдаваться.
– Нет этого счастья, – проговорил Мученик, и впервые я заметил на его лице неуверенность. Казалось, что это старое и морщинистое лицо, изъеденное эмоциями, которые и не снились другим людям, может выражать что угодно, но только не неуверенность. И вот я попал в точку, и не смог сдержать ту презрительную ухмылку, с которой он так часто поглядывал на меня, и которая, я уверен, получилась у меня точь-в-точь как у него. – И я верил в это счастье. Но нет его. Нет.
– А я видел недавно человека, который это счастье знает. И я хочу идти дальше.
– Дальше?! – вскричал Мученик, и бросил свою кружку об пол. – Дальше?! Смотри, дурак!
Он схватил пульт и включил телевизор. На одном из главных каналов шло ток-шоу «Ведро помоев», помеченное вверху экрана словом «премьера». Еще во вторник днем я обратил внимание на анонс этого шоу, в котором меня привлекло не только название, но и то, что в качестве ведущей обещали бывшую порнозвезду. Сразу было понятно, что основываться эта телевизионная вакханалия будет на перемывании костей санторийским знаменитостям или же просто отличившимся простолюдинам, при условии, что отличились они чем-то вопиющим и обязательно в негативном ключе. Как я, например. Да, слава обо мне распространилась уже на всю страну, и в столичной телестудии я был темой номер один. И не только на этом ток-шоу, но и во всех новостях, во всех газетах, во всех встревоженных умах.
– Ага, прямо в точку, угадал! – злорадно прокомментировал Мученик, наблюдая за событиями на экране.
Я и сам не мог отвести взгляд от людей в студии. Молодая ведущая – в принципе оправдывавшая ожидания, – с избытком веса, но при этом с таким декольте, что ее грудь пятого размера должна была вот-вот явить всю свою прелесть многочисленным телезрителям и нескольким десяткам гостей в студии, сидела на одном из двух диванов, и со скорбным участием слушала откровения своих гостей. Гостей этих было двое, и они разместились рядом, на втором диване. Это были Золотко – все такая же солнечная и позитивная даже в своем возмущении, и Картон – все с той же картонной коробкой, закрывавшей его лицо.
– Я вам говорю, – восклицала Золотко, – это самый яркий представитель маньяков и извращенцев. Я до сих пор с дрожью вспоминаю нашу с ним встречу и с ужасом представляю, что могло бы случиться, не окажись он еще и трусом. Он ведь хотел меня изнасиловать! Он говорил мне это прямо в лицо. Говорил, что пришел ко мне именно за этими вот проникновениями и разного рода облизываниями! – Тут ведущая с осуждением покачала головой, что выглядело лукавством от бывшей порноактрисы. Хотя, не стоило исключать, что она сменила профессию из-за влечения к иным формам сексуального удовлетворения, и теперь эти самые проникновения и разного рода облизывания смущали ее в той же мере, в какой они смущали Золотко. – Да, он совершенно ничтожен в настоящей любви, но, как и любой маньяк – он самовлюбленный нарцисс! – продолжала Золотко. – И как самовлюбленного нарцисса его должна вгонять в ярость собственная импотенция. И собственная трусость, ведь ярость сначала оказалась слабее девушки с газовым баллончиком, после чего комплекс неполноценности полностью подчинил его волю.
– Что же вы хотите сказать? – удивленно спросила ведущая.
– Я хочу сказать, что Немощь будет убивать и насиловать и дальше, – ответила Золотко, поправляя свои золотистые локоны. – Он будет искать любые опровержения своей импотенции и своей трусости. А где он может их найти? Где трус и импотент может почувствовать себя уверенным и сильным? Только рядом с совершенно беззащитным человеком, каким, к сожалению, оказалась его несчастная жертва. Поймите: ее убил не только Немощь, но и собственный страх. А он питается чужим страхом, заряжается им, потому что только так может хоть на некоторое время отвлечься от того страха, который пожирает его собственную душу.
Тут в публике раздался встревоженный гул, а Золотко посмотрела в камеру скорбно-уверенным взглядом, словно желая показать телезрителям, что они видят не только хрупкую девушку, но и ту, кто смогла заставить маньяка струсить. Далее на экране появилась моя фотография и ведущая, наверное, уже не в первый раз произнесла:
– Уважаемые телезрители, если вам известно местонахождение этого человека, просим вас немедленно сообщить в полицию. Напомню, что власти нашей страны назначили награду в пятьдесят тысяч франков за точную информацию о том, где скрывается данный преступник, и пять тысяч франков за любую информацию, которая поможет выяснить, где его искать. Господин Картон, – обратилась она к своему второму гостю, – вы застали этого человека в компании вашей хорошей знакомой, госпожи Червоточины, как раз накануне той ужасной ночи, когда она погибла от рук этого изверга, который, как утверждает госпожа Золотко, уже не сможет остановиться. Вы согласны с этой точкой зрения?
– Категорически согласен, – гулко прозвучал голос
