Сокровища святых. Рассказы о святости - Наталья Черных

Успенский собор Киево-Печерской лавры. Фото К. Сулима

Феодосий вынужден был бежать вместе со странниками. Мать снарядила за сыном погоню и вскоре вернула его. В наказание за побег Феодосий был избит, связан и заперт в каморе. Вскоре к этим наказаниям добавились и новые. Феодосию надели на ноги оковы, чтобы он едва мог ходить.

Когда наступило некоторое примирение, Феодосий нашел себе занятие, приведшее к новым ссорам. Он стал печь просфоры. Часть просфор он носил в храмы Курска, а часть раздавал беднякам. Мать запретила ему печь просфоры и раздавать их. Тогда Феодосий стал печь их тайно. Он поставил у себя в каморе печь, а затем смог раздобыть муку, соль и закваску, чтобы мать уже не могла укорять его тем, что он живет на ее деньги. Сверстники Феодосия считали его безумцем, юродивым и посмеивались над ним, часто жестоко, как это умеют подростки. Однако юноша переносил насмешки благодушно.

Сердце святого закалилось в Божественном пламени любви. Печь, в которой пеклись просфоры, стала для Феодосия горнилом, в котором юноша превратился в святого. Он как будто сам находился в этой печи, как некогда трое отроков, брошенных туда царем Навуходоносором. Этот фрагмент из древней книги пророка Даниила словно ожил, повторился в житии святого Феодосия Печерского. Ведь вавилонская печь для святого — мир суетных отношений, напрасных хлопот и льстивых слов, где он находится.

Но от этого мира не остается даже запаха обугленной глины. Феодосий выпекал себя как церковный хлеб — просфору, но его руками действовал Христос. Днем юноша молился, а ночью пек просфоры.

Однако родительница Феодосия вскоре обнаружила и печь, и муку. Она немного смягчилась и позволила Феодосию посещать богослужения. Со временем градоначальник Курска предложил Феодосию место церковного старосты в одном из храмов. Юноша тщательно выполнял обязанности, однако отказывался носить богатые одежды, которые градоначальник подарил ему. Желая во всем походить на монаха, Феодосий заказал знакомому кузнецу вериги. Когда вериги были готовы, Феодосий надел их и стал носить. Они были так тесны, что на теле порой выступала кровь. То, что сын стал носить вериги, мать открыла случайно. Она возмутилась и велела Феодосию оставить ношение вериг. Снова юноша бежал из отчего дома, и снова мать снарядила погоню за сыном. От ссоры к ссоре она становилась все ожесточеннее и отчаяннее, чувствуя, как иссякает ее власть над сыном. А Феодосий, укрепляемый Божественной помощью, действовал все увереннее. И вот, наконец, мать смирилась и благословила Феодосия принять монашество после долгих лет споров и угроз.

Путь святого расположен вопреки обычным представлениям о том, как доброму человеку себя вести с людьми. Казалось бы, святой, наделенный неведомой людям властью и мудростью, должен вызывать в других почтение и трепет, даже страх. Но почти всегда, читая жития, видим, что это не так. Христианский святой часто незаметен другим. Он скрыт легчайшим Божественным облаком и часто ему сопутствует Божественная улыбка.

Преподобному Феодосию, когда он был уже игуменом, пришлось однажды предпринять долгое путешествие за пределы лавры. На обратном пути ему встретилась подвода с крестьянином, и Феодосий попросил подвезти его. Крестьянин отвечал небрежно и нехотя. Тогда Феодосий предложил помощь со своей стороны, кучером. Крестьянин согласился. При въезде в лавру монахи, увидев игумена на месте кучера, изумились, но отдали по чину положенный поклон. Крестьянин спросонья подумал, что кланяются ему, и смутился. Через некоторое время открылось, что подводу его вел сам игумен Феодосий. Для святого не унизительно служить другим, наоборот, унизительно принимать почести от других. Покровы кротости скрывают тот ослепительный блеск, который святые излучают.

11. Хлеб и вода преподобного Сергия

Слово «преподобный» значит подобный в самой высокой степени. Так называют монахов-подвижников. Их путь — жизнь по заповедям Христовым, одна из которых называется милосердием. Милосердие — не только раздача денег, лекарств, одежды или перевод со счета на счет. Прежде всего это отношение к человеку. «Будьте милосердны, как Отец ваш Небесный», — говорит Спаситель в Евангелии. Ведь солнце сияет равно как добрым, так и недобрым людям. У милосердия нет лицеприятия, оно действительно напоминает дождь или солнце. Святой равно принимает и богатого, и бедного. Но он покидает и богатого, и бедного для беседы с Богом. В Троице-Сергиевой лавре это слово — «преподобный» — звучит как собственное имя, так любят Сергия и почитают его. Существует предание, что преподобный Сергий может встретиться в лавре тому, кто верит Богу и открыт Ему.

Преподобный Сергий родился в семье обедневших, но некогда зажиточных и уважаемых ростовских бояр Кирилла и Марии, в первой трети XIV столетия. Родители его были набожными и щедрыми. Кроме него в семье было два старших брата: Стефан и Петр. Оба в течение жизни, под влиянием младшего, приняли духовный сан. В крещении будущему святому дали имя Варфоломей. Так звали одного из апостолов Христовых.

В рассказах о первых годах жизни преподобного Сергия есть некоторое сходство с преданиями о первых годах жизни святителя Николая Мирликийского. Как и святитель, младенец Варфоломей не брал материнскую грудь по средам и пятницам. Еще беременная Варфоломеем Мария однажды в храме ощутила, как младенец трижды прокричал в ее чреве, да так громко, что это услышали многие прихожане. Дитя еще до рождения своего из лона матери восхваляло Бога.

Образ жизни семьи почти не отличался от крестьянского. Дети с самого раннего возраста привыкали к трудам. Питание было простым и скорее скудным, но полезным. Варфоломей с детства отличался крепким здоровьем. Вряд ли болезненный человек смог бы вынести те труды и испытания, которые вынес преподобный. С детских лет были заметны в нем стремление к уединению и задумчивость.

Обучение Варфоломей начал в семь лет, но грамота ему не давалась. Это огорчало его самого, его родителей и служило причиной насмешек и упреков. Выбранный родителями учитель подолгу занимался с Варфоломеем, но проку было немного. Отрок был подобен евангельскому глухонемому, который ожидал исцеления от самого Господа, отчаявшись в помощи от людей. Несомненно, отрок Варфоломей молился Богу о том, чтобы скорее выучиться чтению и письму. Видимо, это была молитва, шедшая из глубины сердца, разговор всех струн души с Богом, потому что неведомая и таинственная грамота, которой надо было выучиться, оказалась тем, вокруг чего сосредоточилась жизнь отрока. Он очень переживал свою неуклюжесть и медлительность и со слезами молился. Это была воистину смиренная молитва чистого сердца.