Берег Хаоса - Вероника Иванова

– Нисколько.

– Поклянётесь?

– Чем пожелаете.

– Чем пожелаю? Скажем... печатью, которую носите в себе. Ну как, согласны?

Чего он добивается? Впрочем, если настаивает... Я расстегнул куртку и позволил ладони мага, протиснувшейся через одежду, лечь мне на грудь.

– Печатью своей повелительницы клянусь, что не испытываю к девушке по имени Сари, принявшей знак мэнора Келлос, никаких чувств, кроме тех, что пристойно испытывать хозяину в отношении гостьи.

«Скорп» вздрогнул, когда печать подтвердила клятву, но не отдёрнул руку, пока жжение на моей коже не прекратилось, и только потом посмотрел на ладонь, на которой таял красноватый рисунок.

– Довольны?

– Признаться, да! Ведь иначе я должен был бы Вас убить, а это означало бы ненужную вражду с Заклинателем, которому вы служите.

Пугаться было поздно, но дрожь решила, что ей самое время прийти.

– Убить?

– Видите ли, отец лисички очень не любит, когда рядом с его малышкой находятся молодые мужчины, особенно неженатые: мало ли что, сами понимаете... А у Вас были все возможности воспользоваться. Ведь были?

Смотрю в глаза «скорпу» и поражаюсь разнице между улыбчивым лицом и серьёзным холодным взглядом.

– Честно?

– Конечно, честно, как же иначе?

– Были.

– Я так и думал. Лисичка хоть и не блещет красотой, но всё же девушка миленькая, способная вызвать желание.

– Я не совращаю детей.

– Полно Вам! Где Вы видите ребёнка? Ей почти шестнадцать, а в этом возрасте многие уже обзаводятся своими отпрысками!

– А я считаю, что истинное совершеннолетие наступает несколько позднее.

– И это делает Вам честь! – Подытожил маг. – Но мы заболтались... Идите домой, Вас наверняка ждут.

– Не хотите пойти со мной? Сами посмотрите, что к чему.

– Нет, благодарю!

– Печать не повредит Вам, а если не побрезгуете, я сплету знак для Вас.

Он приподнял левую бровь:

– Ещё и плетельщик? Однако... Лисичка крайне удачлива, ничего не скажешь! Но тогда я могу смело оставить её с Вами: вряд ли во всём Нэйвосе найдутся более надёжные руки.

С этими словами он поклонился и скользящей походкой направился вниз по улице, а я некоторое время смотрел ему вслед.

Теперь поведение мага стало понятным: после ссоры на кухне и пары пощёчин я нёс на своём теле след Сари, единственный след, по которому её можно было отыскать, потому что печать Сэйдисс, защищающая мэнор, охраняет и всех его обитателей, укрывая от мира вовне. Но это происходит только если печать окружает, а не находится внутри тела, как в моём случае: меня-то очень легко найти в любой толпе, а вот девчонка была спрятана надёжно. Наверное, «скорп» и пришёл в Нэйвос только потому, что стало известно, куда направился тот, за кем сбежала девчонка. Потом маг расспросил коварного любовника, навестил дом свиданий, узнал, что произошло (только вряд ли ему назвали моё имя: обычно такие мелочи запоминаются хуже всего), и выждал удобный момент добраться до своей подопечной. Но когда заметил остатки свежего прикосновения на моей щеке, не смог удержаться и не проверить, в каком самочувствии находится девчонка... Извращенец. Мог бы сразу обо всём сказать, а не пугать и вводить в заблуждение. С мечом этим устроил представление... Хотя, ему, в самом деле, было любопытно услышать всё, что я сказал. И конечно, он не поверил, будто в звоне стали можно услышать всю её жизнь от самого рождения. Правильно не поверил, кстати: я слушал не сталь. Я слушал себя. Слушал отклик той части своей души, которая смогла остаться свободной от тела.

Нить пятнадцатая.

Не трать лишних слов,

Чтобы запутать сердце:

Взгляда довольно.

В последний день отдохновения перед трудовой ювекой я слёзно вымолил у матушки возможность не бродить за ней по лавкам, а дожидаться возвращения покупательниц из похода под крышей уютного трактира. Каула долго не соглашалась, но вынуждена была уступить, когда Сари сказала, что я «своей унылой физиономией» только испорчу всем настроение, а Ливин робко заметила, что мужчинам, наверное, не интересно делать покупки. Один редко побеждает двух, и хотя от матушки можно было ожидать всего, она прекратила спор, но пообещала на ушко в следующий раз оставить наедине с невестой, от чего меня передёрнуло. Так основательно, что пришлось заказать для успокоения не эль, а кружку вина.

Пока вытянутые под столом ноги согревались от близости очага, а сердце – от горячительного, трактирное общество пополнилось новыми лицами: весело щебеча, в зал впорхнули пёстрые пташки. Локка с тремя девушками, сплошь незнакомыми. Заметив меня, толстушка перестала искать свободный столик и прямиком направилась к моему.

– Как поживаешь, радость моя?

Я встал, чмокнул знакомую в губы и дал женщинам время рассесться по лавкам.

– Доброго дня, Лок, и вам, hevary. Представишь меня?

– Разумеется! Знакомьтесь, дорогие мои, это тот самый Тэйлен!

– Тот самый? – Воскликнула яркая брюнетка с густо подведёнными карими глазами. – Правда? Дайте-ка, я Вас расцелую!

И она тут же приступила к исполнению задуманного, приятно удивив ловкостью своего узкого языка. Когда же мы, наконец, оторвались друг от друга, две другие, не менее прелестные (а точнее, прелестно приукрашенные) девицы тоже последовали её примеру и увлеклись настолько, что Локке пришлось шикнуть, дабы вернуть их на места.

– А он миленький! – Вынесла вердикт первая из целовальщиц. – Зайдёте к нам как-нибудь? Я умею не только целоваться, будьте уверены!

– Благодарю за приглашение, hevary, но... Чем обязан?

Локка хохотнула:

– Да ты, можно сказать, спас их от горькой участи сгинуть в расцвете лет!

– Как это?

– Очень просто: эти девочки из того самого дома, в котором хозяйничал Стручок. А после того, как ты обвинил его в похищении и предъявил патрулю доказательства, суд был скореньким, и Полту отбыл в тюрьму. Правда, наказание особо строгим не будет, но от «бессонницы» Стручок отлучён по гроб жизни, и дом перешёл к его дальнему родичу, которого я убедила изменить установленный порядок.

– Убедила? Интересно, каким образом?

Толстушка игриво шлёпнула меня по щеке:

– А то маленький и не догадываешься?

– Он хоть тебе нравится?

Локка грустно улыбнулась:

– За что я тебя обожаю, Тэйл, так это за трогательную заботу о своей недостойной подруге.

– Почему это недостойной? Достойной из достойнейших!

– Льстец!

– Это чистая правда!

– Да уж, конечно!

Она в мгновение ока снялась со своего места и перебралась ко мне на колени.